Поэтому пришлось подсунуть телефон под самый нос принца. Злата так и не узнала, что брат ответил ей только благодаря настойчивости того, с кем она совсем недавно дралась не на жизнь, а на смерть.
— Что именно ты вспомнила? — спросил Борис, не без гордости глядя на свой первый ровный стежок.
— Помнишь, меня два дня найти не могли, когда мне было десять?
— Это когда тебя потом в библиотеке нашли?
— Ага. Я еще тогда сказала, что не помнила, где была.
— Ну. Вспомнила?
— Да. Я тогда искала редкую книгу, чтобы написать доклад в Академию. Я перебирала все книги и нажала на корешок какой-то из них, а она открыла потайную дверь.
— И ты конечно же туда пошла.
— А то ты меня не знаешь! Внутри оказался маленький садик. Я дошла до самого конца и наткнулась на стену. На ней я и прочитала о пришлых.
— Что там было написано? — Борис и думать забыл о своем шитье.
— Я дословно не помню, но смысл вот в чем: пришлый может договориться с сосудом и тот добровольно отдаст ему свое тело. А взамен пришлый выполнит самое заветное желание сосуда. Там еще было сказано, что у жертв пришлый не отнимает все силы, а только их волю. До конца я не дочитала, потому что у меня вдруг потемнело в глазах, а очнулась я уже в библиотеке, где меня и нашли. До сегодняшнего дня я об этом и не вспоминала. Борис…
— Да?
— Мне кажется, что мне кто-то стер память. Кто-то во дворце.
— Быть того не может!
— Не знаю.
— Ладно. Мне нужно подумать. Я тебе позвоню.
— Хорошо. Буду ждать. Пока.
Сергею очень хотелось спросить, что случилось, раз его новый начальник так сильно помрачнел, не решился. Захочет — сам скажет.
— Мне нужно кое-куда заехать, — сказал вдруг Борис и встал. — Ты пока можешь ехать домой. Понадобишься — позвоню.
— Хорошо.
Стоило двери за принцем закрыться, как Сергей обернулся котом. Видимо, придется задержаться. Впрочем, все не так уж плохо — Борис позволил ему распоряжаться всем, что он найдет в номере. И люкс для подобного времяпровождения подходил больше всего. Вот только открывать холодильник мягкими, пусть и с когтями, лапками было не очень удобно. Но Сергею не привыкать, и он быстро справился с этой задачей. Вскоре на журнальном столике оказалось всевозможное мясо и кружка пива — другую тару кот побоялся разбит. А из бочоночка очень даже не сложно наливать!
И пока Сергей наслаждался всеми прелестями пребывания в люксе, его хозяин шел по пустынной заснеженной улице в совершенно другой стране. Воротник любимой кожаной куртки пришлось поднять, потому что морозный ветер был отнюдь не дружелюбным. Свет в уютных одноэтажных домиках не горел, но зато тротуары и дорога были хорошо освещены уличными фонарями. Из некоторых труб шел дым, но в остальном было видно, что маленький городок погрузился в сон.
На снегу были четко видны следы сапог Бориса, но через несколько мгновений исчезали, словно их здесь никогда и не было. О том, что принц Срединного королевства решил навестить старого Ричарда, знать никому не следовало.
Разумеется, нужный дом оказался самым последним. Из трубы валил дым, но в окнах было темно. Впрочем, это было неважно, ведь каждый кот обладал отличнейшим ночным зрением. Пусть даже и такой старый, как Ричард Лайонелл — бывший глава Верховного совета Срединного королевства. А также бывший глава Тайной канцелярии, но об этом знали немногие. А после того, как он исчез, о нем и вовсе поспешили забыть, хотя кое-какие слухи о нем все же ходили.
Борис бы и не вспомнил о нем, если бы не видение. Зачем ему нужно встретиться с Ричардом, он догадывался, но не был уверен, что старик вообще захочет с ним разговаривать.
Остановившись у нужного дома, принц огляделся. Дорожка была расчищена, а калитка не заперта, словно гостеприимно приглашая внутрь. Но это была лишь видимость: кошачий глаз легко улавливал тончайшие нити из другого мира, развешанные по всему участку только для того, чтобы не пустить никого чужого.
Прокрадываться Борис не стал — себе дороже. О Ричарде Лайонелле во дворце ходили легенды, хоть официально о нем было не принято говорить. И совершил он самый страшный грех, который только можно было представить: самовольно покинул Срединное королевство, чтобы жениться на человеческой женщине.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Стой где стоишь! — Борис услышал голос, но никого рядом не увидел. Ни обычным, ни кошачьим взглядом.
— Стою.
— Зачем явился?
— Поговорить.
— Говори.
— Нас не должны слышать.
— А нас никто и не услышит.
— Может, впустите в дом?
— Королевского отпрыска?!
— Да.
— Ну, заходи.
Дверь сама собой бесшумно открылась. Свет так и не зажегся, зато с дорожки исчезли нити. И все же нужно было держать ухо востро. Хоть Ричард Лайонелл сбежал из Срединного королевства задолго до рождения Бориса, однако о нем до сих пор перешептывались во дворце, а значит, можно было ожидать чего угодно.
— Что встал? Или мне тебя занести?
— Спасибо, я сам.
Во дворце все, кроме семьи, обращались к принцу исключительно на «Вы», но Ричард Лайонелл явно не собирался церемониться. С любым другим Борис давно бы разобрался, но вопрос с пришлым был слишком важен, чтобы выяснять отношения со старым котом.
Стоило Борису переступить порог, как зажегся свет. Да такой яркий, что пришлось зажмуриться.
— Ну, и как тебя звать? — старческий голос звучал совсем рядом и где-то снизу.
Ожидая увидеть Лайонелла в ипостаси кота, Борис открыл глаза и тут же втянул в себя воздух от удивления.
— Чего уставился? — проворчал Ричард. — Стариков что ли никогда не видел?
«Таких точно не видел», — подумал Борис, но вслух, разумеется, ничего не сказал.
И как можно было не удивиться, если вспомнить все, что слышал о легендарном Ричарде Лайонелле. Образ могучего и могущественного кота из Срединного королевства никак не вязался с маленьких щупленьким дедком, едва достававшим Борису до пояса. Лысая, круглая как мяч, голова блестела в свете многочисленных ламп, пушистые седые усы закрывали верхнюю губу, а по бокам свисали аж до подбородка. Кустистые брови были нахмурены, и глядел старик на гостя исподлобья, словно решал, сразу выгнать или сперва хорошенько попытать. Это все могло бы даже напугать, если бы не светло-фиолетовый махровый халат с заячьими ушами на капюшоне и слишком большие белые мохнатые тапочки на босу ногу.
— Звать тебя как, Царапкин?
— Борис. А откуда Вы узнали, что я…
— Рожа больно холеная, — буркнул дед.
Принц пропустил оскорбление мимо ушей, хоть это было и сложно.
— Ладно, Борис, дуй за мной.
Старик развернулся и прошлепал в сторону кухни. Шел он медленно, и Борису пришлось подстроиться под его шаг. Проверять, идет ли за ним отпрыск Царапкиных Ричард не стал — и так знал.
— У Вас большая семья, — заметил принц.
На светлых стенах было полно рамочек с фотографиями, с которых смотрели счастливые лица. На большинстве снимков были сам бывший глава Верховного совета и его человеческая супруга. На многих дети и внуки. Но чем дальше шел Борис, тем все меньше и меньше видел фотографии жены Ричарда, пока тех и вовсе не стало. Оглядевшись, принц отметил, что хоть дом явно создавался с участием женской руки, но той давно уже не было видно. Толстый слой пыли, разбросанные вещи — это лишь малая часть признаков того, что хозяйки в этом жилище нет.
— Что мнешься? Заходи. Садись.
Большая кухня была заставлена всевозможной техникой, но ей давно никто не пользовался. Ричард, не спрашивая согласия Бориса, стал заваривать для него чай. Сидя на стуле за столом, принц с несвойственным для него чувством жалости следил за стариком. Что стало с легендарным Ричардом Лайонеллом…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— И нечего так на меня глазеть, — сказал дедок, повернулся к гостю спиной и принялся разливать чай по фарфоровым чашечкам в мелкий цветочек. — Я ни о чем не жалею. У меня была любимая жена. Ее дети стали мне родными, а теперь еще и внуков целый вагон… Так что нет, я не жалею ни о чем.
