— Где хрустальный череп?! — заорал рыцарь. Громкое эхо многократно повторило вопрос, словно его задавали засевшие в углах зала демоны.
— В хранилище, — пролепетал Старец Горы.
— Веди! — эхо опять размножило слова рыцаря. Как будто невидимая армия злобных духов стояла за спиной тамплиера. Она была не видна, но хорошо ощущалась каждой клеткой тела, на которое давила своей бестелесной массой.
— Вам туда нельзя, — Старец Горы метался между своим страхом и долгом. Ему трудно было решить, что страшнее — нарушить закон ордена или противиться требованию тамплиера?
— Что?! — Бертольд схватил ассасина за горло и сжимал его до тех пор, пока не послышался хрип.
Ужас и боль затмили разум Старца Горы. Он уже не мог больше сопротивляться. Его воля была подавлена.
Они зашли за кресло. Старец Горы подошел к колонне и что-то нажал. В одном из углублений стены открылась потайная дверь. Все зашли внутрь. Роберт увидел на стене факел и зажег его. Они находились в просторном помещении прямоугольной формы. Вдоль двух стен разместились стеллажи, на которых лежало много всевозможных предметов, несколько полок занимали книги и свитки. Как показалось Григорию, все здесь имело отношение к религиям разных народов. На многих предметах лежал густой слой пыли. По ее отсутствию, можно было предположить, что некоторыми из них часто пользовались. На одной из полок лежал хрустальный череп. Рядом разместился золотой крест, усыпанный драгоценностями, а за ним статуэтка египетского Бога.
Роберт поднес факел, чтобы получше рассмотреть предметы, лежащие на полке. Как только свет коснулся черепа, из его глазниц вырвались два серебристых луча. Все невольно отпрянули. Это был знак свыше. Только было непонятно, кому и о чем Всевышний хотел сказать? Бертольд перекрестился, а Старец Горы провел ладонями по лицу, безмолвно произнося молитвы.
Лучи света, как неожиданно вспыхнули, так и погасли. Некоторое время все молча смотрели на хрустальный череп, словно ждали от него указаний. Но ничего больше не происходило.
Григорий осторожно взял с полки череп и повертел его в руках. В хрустальных глазницах он не увидел ни единого огонька. Создалось впечатление, что череп заснул. Хотел ли этот загадочный артефакт что-то сказать или это было плодом возбужденного мозга, было непонятно. Почему этот странный свет, так на всех подействовал? Григорий почувствовал, что его сердце успокоилось, и начало ровно биться. Ему больше не хотелось никого убивать.
Произошли изменения и со Старцем Горы. Он расслабился и перестал дрожать, в его глазах пропал страх. Словно в него вселилась уверенность, что с ним, эти страшные демоны, ничего плохого не сделают.
Роберт завернул хрустальный череп в материю и положил в мешок. Рыцари одновременно поняли, что им пора уходить.
— Зачем тебе понадобился хрустальный череп? — поинтересовался Бертольд у Старца Горы.
— Меня об этом попросил один человек, — спокойно ответил Великий Владыка, смело посмотрев в глаза своего собеседника. Сейчас он видел перед собой не страшного демона, а храброго и мужественного рыцаря. Сильного, но обычного человека.
— Как его зовут?
— Махди.
— Я раньше не слышал, чтобы ассасины выполняли подобные просьбы? — удивился Бертольд. — Вы, обычно, принимаете заказ на убийство. Воровством никогда не промышляли.
— Этот ученый муж был знаком с основателем нашего ордена. Делился с нами своими знаниями. Поэтому я выполнил его просьбу, — пояснил Старец Горы.
— Не он ли научил тебя фокусу с говорящей головой? — усмехнулся Бертольд.
— Я не факир, чтобы показывать фокусы, — возмутился Старец горы. — Не зная наших законов, вы неправильно поняли смысл увиденного обряда.
— Говорят, что основатель вашего ордена достопочтенный Хасан ибн Саббах неоднократно демонстрировал акт самосожжения, но всегда воскрешал?
— Это общеизвестный факт, — не стал спорить Старец Горы.
— Тогда почему он умер?
— На все воля Всевышнего.
— Где можно найти Махди? — перевел разговор на другую тему Бертольд.
— Не знаю. Махди понимал, что его просьбу будет выполнить нелегко. Поэтому сказал, что навестит меня через год. Прошло с тех пор пять месяцев.
— Не знаешь или не хочешь говорить?
— Во-первых, не знаю. Во-вторых, я друзей не продаю, — гордо заявил Старец Горы. — Он не член нашего ордена. Поэтому не обязан передо мной отчитываться. У него своя жизнь, у меня своя.
Бертольд понял, что Старец Горы не врет. Его голос звучал спокойно и уверенно, нотки страха из него пропали. Было немного странно, как непримиримые враги ведут между собой светскую, почти дружескую, беседу.
— Говорят, что основатель вашего ордена собирал знания по всему свету?
— Да. Он был очень образованным человеком. Стремился узнать еще больше. Поэтому приглашал к себе ученых из разных стран.
— Покажи вашу библиотеку, — попросил Григорий.
— Рыцарь, вы пришли сюда за своей собственностью. Вам ее вернули. Больше я никому ничего не должен, — надменно ответил Старец Горы. Это опять был грозный глава Ордена Хашашинов. Было ясно, что даже под пытками он не раскроет больше ни единой тайны.
— Хорошо, — согласился Бертольд. — Проводи нас.
— Я поручу это своему помощнику.
— Мы будем очень благодарны, если ты это сделаешь лично, — настаивал Бертольд. — Проводи нас до подножия горы.
— Не задумал ли ты, что-то против меня? — Старец Горы подозрительно посмотрел на рыцаря.
— Клянусь, что ничего плохого тебе не сделаем.
— Идемте прямо сейчас. Мне необходимо вернуться до восхода солнца. Никто не должен видеть моего лица.
Старец Горы вел рыцарей горными тропами. Их путь был похож на лабиринт. Они, то поднимались вверх, то спускались вниз. Иногда казалось, что Старец Горы ведет своих спутников совсем в другую сторону. Рыцари слышали, что вслед за ними двигается большой вооруженный отряд, но не волновались по этому поводу. Глава ордена был мудрым человеком и понимал, что в данной ситуации им лучше разойтись по-хорошему. Никому не хотелось повторно участвовать в бессмысленном кровавом побоище. Впрочем, от ассасинов всего можно было ожидать. Поэтому друзья все время были настороже.
Бертольд по достоинству оценил место расположения крепости. Сама природа создала отличное оборонительное сооружение. Отвесные скалы, узкие тропы, водопад. Все это создавало большие трудности на пути вражеской армии. В такой крепости даже маленький гарнизон мог противостоять многократно превосходящему по численности противнику. Наверное, поэтому Бертольд ни разу не слышал, чтобы крепости ассасинов подвергались нападению. Никому не хотелось понапрасну терять своих людей, штурмуя неприступные цитадели. Хотя желающих расправиться с Орденом Хашашинов было очень много. Эти жестокие убийцы воевали сразу против всего мира. Планы и цели этой необъявленной войны находились в голове Великого Владыки. Никто никогда не знал, где и по кому нанесет свой коварный удар Старец Горы. Это всех пугало. Из-за этого многие сильные мира сего предпочитали не сориться с горными затворниками. Старец Горы сумел вселить страх в их сердца и внушить, что от его возмездия невозможно ни уйти, ни скрыться. Жертвами этого возмездия стали сотни визирей, князей, мулл, султанов, шахов, маркизов, герцогов и королей.
Когда они спустились с горы, то оказались в небольшой роще. Впереди послышалось ржание. Рыцари непроизвольно положили руки на мечи.
— Это мой подарок за причиненные неудобства, — сказал Старец Горы.
Три стреноженные оседланные лошади стояли перед рыцарями. Ни одного человека среди деревьев не было видно. Можно было только удивляться, когда успел отдать поручение своим людям Старец Горы? Ведь рыцари ни на шаг не отходили от него.
Коротко поблагодарив за подарок, друзья вскочили в седла. Резвые лошади быстро понесли их прочь от цитадели ассасинов. Больше они никогда не встречались с этим таинственным человеком, державшим в страхе многих европейских и азиатских правителей.
— Григорий, ты меня напугал. Как ты решился на такое? — спросил Бертольд, когда они отъехали достаточно далеко от рощи.
— Испугался, что нас действительно могут порубить на кусочки и сжечь. Вряд ли пепел обладает бессмертием и может воплотиться в плоть. Я подумал, что если отрезанный палец прирастает к своему месту, то и голова срастется с туловищем. Ты заметил, что с каждым годом наши раны заживают быстрее?
— Конечно, заметил. Еще я обратил внимание, что чем больше мы пьем крови, тем сильнее становимся.
— Поэтому, прежде чем дать отрубить себе голову, я вдоволь напился.
— Все равно это был слишком опасный эксперимент.
— Как видишь, риск оправдался. Ты, Бертольд, слишком прямолинеен в своих действиях. С коварными ассасинами так воевать нельзя.
