— Это арабская письменность? — спросил Бертольд.
— Нет. Скорее зашифрованные символы, — уверенно заявил Григорий, который знал арабский язык.
— Значит, предупреждение о ловушке мы увидим, но не будем знать, сколько шагов до нее осталось, — сделал вывод Бертольд.
— Еще непонятно будет, что это за ловушка, — добавил Григорий. — Наверное, кроме самострела здесь приготовлены и другие сюрпризы.
— Ладно, не будем гадать. Надо двигаться дальше, — сказал Бертольд.
Теперь, увидев подозрительное место, друзья внимательно осматривали его, кидали вперед тяжелый топор, привязанный к веревке. Как и предполагал Григорий, они обнаружили еще ловушки. В одну из них, несмотря на все предосторожности, угодил Бертольд. Плита, на которую он наступил, провалилась вниз. Но рыцарь успел схватиться руками за край ямы и удержаться. Упавший на дно ловушки факел, осветил частокол копий с металлическими наконечниками.
— Проклятые сарацины, — прорычал Бертольд. — Эти колья могли проткнуть меня насквозь.
— Видимо, нам сопутствует удача, — скромно прокомментировал событие Роберт.
— На стене были нарисованы три вертикальные стрелы, — сообщил Григорий, который все еще пытался разгадать загадочные рисунки.
— Кольев в этой яме намного больше, — недовольно проворчал Бертольд. Он самостоятельно вылез наверх. — Вот и верь после этого проклятым сарацинам.
— Это всего лишь условные символы. Не важно, сколько кольев они туда вбили. Главное, что мы научились распознавать опасность, — с оптимизмом сказал Григорий.
— Если ты такой умный, то не пойдешь ли теперь первым? — язвительно спросил Бертольд.
— У тебя тоже неплохо получается, — отказался Григорий. — Я вообще здесь человек случайный. Ассасины не сделали мне ничего плохого.
— Кажется, ты у Гуги перенял плохие манеры, — вздохнул Бертольд. — Начинаешь увиливать от трудной работы.
— Правила хорошего тона заставляют меня пропустить уважаемых рыцарей вперед, — скромно заявил Григорий.
— Я начинаю понимать Гугу, который часто заявлял, что от образованности только один вред, — вздохнул Бертольд и двинулся дальше.
Время для них остановилось. Им казалось, что этот каменный коридор никогда не закончится. Наконец друзья завернули за поворот и оказались в маленьком овальном зале. На фоне кирпичной кладки хорошо выделялся прямоугольник из гладкого камня. Дальше дороги не было.
— Видимо, это и есть дверь, — предположил Бертольд. Он нажал на нее двумя руками.
Ничего не произошло. Каменная плита осталась на месте. Впрочем, никто и не надеялся, что таким простым способом можно будет открыть эту дверь.
— Подобная проблема у нас возникла в пирамиде, — напомнил Григорий.
— Опять будем стучать? — спросил Бертольд.
— Лучше подумаем и посмотрим, — предложил Роберт. — Здесь нет барельефа, в котором можно спрятать потайной рычаг. Нет отверстий и углублений под ключ. Значит, остаются кирпичи. Их можно только вдавить в стену.
— Все-таки придется стучать, — вздохнул Бертольд. Он подошел к стене и занес кулак.
— Не будем повторять своих ошибок, — Роберт схватил своего друга за руку. — Может, с той стороны кто-то есть. Постараемся все сделать тихо.
Бертольд начал методично давить на стену. Широкая ладонь германца захватывала сразу по два кирпича. Вскоре его труд был вознагражден. Плита с легким шуршанием отъехала в сторону.
Григорий выглянул в образовавшийся проем. Дверь из подземелья вела в небольшой альков, который находился в галерее. Поблизости никого не было. Он подошел к одной из колонн и глянул вниз. Большое круглое помещение было сделано в восточном стиле. По всей окружности стояли колонны. На другой стороне зала расположились две мраморные лестницы, ведущие на галерею. Справа и слева от них — низенькие скамеечки, на которых сидели люди. В центре зала стоял круглый каменный стол. На нем лежало блюдо с человеческой головой.
— Григорий, дверь захлопнулась, — сообщил шепотом, подошедший Роберт. — Сейчас Бертольд пробует ее открыть с этой стороны.
— Вы собираетесь покинуть крепость через подземелье?
— Если со Старцем Горы не договоримся, то это самый безопасный путь отхода.
— Уйти отсюда мы можем только с хрустальным черепом. В случае, если по-хорошему договориться не удастся, то придется принять бой со всем местным гарнизоном. Тогда мы или победим и выйдем через ворота крепости, или нас убьют. В обоих случаях нам подземелье не понадобится.
— Пойду, позову Бертольда.
— Погасите факелы.
За стеклянными окнами на противоположной стороне галереи было темно. Григорий понял, что уже наступила ночь. Зал внизу освещали факелы. Их колеблющийся свет еле доходил до круглого стола. В большей части помещения был полумрак. Правда, плохое освещение друзьям было на руку. Так как в темноте они видели почти так же хорошо, как и днем. Если погасить все факелы, то можно будет сражаться с несколькими сотнями ассасинов — подумал Григорий. — Правда сделать это будет невозможно. Слишком большое помещение. Прибывшие по тревоге стражники войдут наверняка со своими факелами.
Григорий услышал, как за его спиной заскрипело железо. Рыцари старались идти тихо, но для чуткого уха воина это было слишком шумно. Он осторожно посмотрел вниз. Никто, из сидящих внизу людей, ничего не услышал. Видимо, были слишком увлечены словами, которые лились из уст головы на подносе.
Глава тридцать третья
— На каком языке они говорят? — спросил Бертольд. За время нахождения в Иерусалиме, он научился понимать арабскую речь. Сейчас же германец не понимал ни единого услышанного слова.
— На фарси, — ответил Григорий.
— О чем говорят?
— Голова на столе отвечает на вопросы.
— Что за вопросы?
— Я плохо знаю фарси, — признался Григорий. — Иногда понимаю только общий смысл сказанного. Кажется, говорящая голова пророчествует.
— Ты думаешь, что отрубленная голова может говорить?
— Такой опыт мы не проводили. Жаль, что Гуги с нами нет. Могли бы прямо сейчас проверить.
— Может, займемся делом? — прервал беседу друзей Роберт.
— Думаю, что на этом собрании должен присутствовать Старец Горы, — предположил Бертольд. — Поэтому стоит положить конец их болтовне.
Роберт достал из мешка рыцарские шлемы и белые плащи. Друзья быстро облачились в одежду тамплиеров.
— Вот и я стал тамплиером, — усмехнулся Григорий, набрасывая на плечи белый плащ. — Как ты Бертольд и мечтал.
— Я надеялся, что все четверо вступят в этот благородный орден. Тебе не нравится белый цвет?
— Что ты. Очень даже нравится, — честно признался Григорий. — Из всех цветов, он является самым моим любимым. Только жаль его будет перекрашивать в красный.
— Мне бы очень хотелось, чтобы этого не произошло, — искренне сказал Бертольд. — Но интуиция подсказывает, что без кровопролития сегодня не обойдется.
— А я боюсь, что Гуго вас заразил своей болтливостью, — раздраженно произнес Роберт. — Теперь всю жизнь мне придется общаться с тремя говорящими головами.
— Не ворчи, — попросил Бертольд. — Я уже готов.
— Воскреснет двенадцатый имам, и пронесется по миру со своим огненным мечом, карая вероотступников, — вещала говорящая голова.
Как раз в это время послышался звон доспехов. По мраморной лестнице спускались три рыцаря. Их тяжелые шаги гулким эхом отражались от стен. После слов пророчества их появление было схоже с громом средь ясного неба. Присутствующие в зале хашашины онемели от ужаса. Григорию показалось, что говорящая голова подпрыгнула вместе с блюдом, на котором она лежала. Впрочем, это могло ему показаться, так как в зале стоял полумрак. Тем не менее, он мог поклясться, что полузакрытые глаза говорящей головы расширились, и были готовы выпрыгнуть из своих орбит от страха, а рот перекосился в ужасной гримасе.
Спускаясь по лестнице, Бертольд разглядел в дальнем конце зала возвышенность. На ней стояло большое кресло с высокой спинкой. В нем сидел человек, одетый в черный балахон с капюшоном. Свет, тускло освещавший зал, до этого места не доходил. Только способность видеть в темноте позволило рыцарю разглядеть там человека. Видимо, это и был Старец Горы, скрывающий свое лицо, даже от своих приближенных. К нему Бертольд и направился.
— Остановись рыцарь! — в голосе, раздавшемся из угла, чувствовалась еле заметная дрожь.
— Ты боишься, что я разгляжу родинку на твоем ухе? — усмехнулся Бертольд. Тем не менее, он остановился.
— Кто ты?
— Тамплиер. Рыцарь Ордена Храма.
— Это я вижу. Как тебя звать?
— Не важно, — игнорировал вопрос Бертольд. — Я пришел поговорить со Старцем Горы.
— Неверный, увидевший Старца Горы долго не живет. Ты хочешь умереть?
