и близнецов.
Тогда-то для Диавалии и начались различные испытания. У нее появился кулон, меняющий женский облик на мужской. Сыновья отнеслись к этой затее с пониманием, но всячески помогали и оберегали маленькую сестренку. Если Маллеус привык во всем слушаться отца, то Малефикарум однажды момент взбунтовался. Он видел, как Диавалии тяжело, в каком напряжении она находится, и пытался убедить отца упростить тренировки. Но скрепя сердце Варлок ему отказал. Тогда они целый месяц не разговаривали, пока Диа их не помирила, доказав отцу, что она может быть не слабее братьев.
Варлок гордился ею, а Малефикарум попросил прощения. Сын чувствовал вину перед отцом за то, что усомнился в его действиях.
А потом случилось нападение лича на их родовом кладбище. Пока Диавалия балансировала на грани жизни и смерти, Варлок уединился с сыновьями и поделился тем, что знал наверняка. В последний момент, перед тем, как тьму изгнали, и дочь упала на землю без сознания, лич передал для него послание.
– Арсул жаждет твоих страданий…
Эту фразу Варлок и поведал сыновьям.
Малефикарум с Маллеусом переглянулись, с удивлением уставившись на отца:
– Но кто этот Арсул? Почему мы никогда о нем не слышали?
Старший Некроманцер стоял рядом с каминной полкой и смотрел, как языки пламени пожирают поленья, и дерево трескается, постепенно обугливаясь до черноты.
– Когда-то мы были напарниками. Вместе закончили «Виверну», стали инквизиторами. Он был из семьи потомственных некромагов и всегда показывал блестящие результаты. Но с годами его тщеславие взяло верх над здравым смыслом. Работа инквизитора тяжелая и требует определенного опыта и навыков, а еще полна различных соблазнов. Искушения могут подстерегать на каждом шагу: будь то проведение запрещенного ритуала или порабощение призванного демона. Человек – самое ужасное и ненасытное существо. Нам всегда мало, мы не останавливаемся на достигнутом, идем вперед и жаждем большего.
– Отец, разве это плохо? Идти к поставленной цели? Ведь ты сам говорил, что мы должны стремиться вперед и не бояться трудностей, – заметил Маллеус.
– Верно, в достижении цели все средства хороши. Но когда это не касается невинно убиенных душ и принесения их в жертвы. Вы помните, как в нашем доме появились любимцы вашей мамы?
Сыновья закивали.
– Ты говорил, что котят собирались принести в жертву, проведя какой-то ритуал, но о деталях не рассказывал, – ответил Малефикарум.
– Арсул тоже применял животных, но для вызова сильного демона этого недостаточно. Обычно используется собственная кровь, она станвится связью, которая сковывает мага и демона. Последний будет иметь власть над человеком, каким бы сильным некромагом он ни был – демон заведомо сильнее. Они живут в мире первородной тьмы – это их родная стихия. Наша некромантия идет от их силы. Арсулу тоже хотелось обладать первородной тьмой, чтобы его власть стала безграничной. И он добился этого. Его жажда власти едва не стоила жизни не только многим инквизиторам, но и нашему королю Ирилиану и его семье.
– Неужели он хотел занять трон? – спросил Маллеус.
– Трон – это пустое место, обычная игрушка, которую люди наделяют слишком большим смыслом и властью. Нет, Арсул мыслил куда глобальнее – он хотел открыть наш мир демонам, чтобы они заселили его, и от связи с ними рождались бы действительно сильные некромаги, владеющие первородной тьмой. По его мнению, это было благом, и ради этой цели он хотел принести в жертву необходимое количество чистых душ. Ведь демоны обожают пить наш свет, для них мы как изысканная еда.
– Ты помешал ему, верно? – от нетерпения Малефикарум заерзал в кресле, не понимая, почему отец до сих пор не рассказывал об этом важном эпизоде своей жизни.
– Да, с большим трудом. Я и другие инквизиторы не замечали того, что происходит с Арсулом, он исправно работал, выполняя свои обязанности, помогая бороться с темными силами. Но я заметил в его взгляде странную тоску. Изгнание личей он встречал с абсолютным спокойствием, всегда выступал одним из первых, чтобы другие не погибли. Он словно обладал даром предвидения, зная, в каком месте может открыться портал, и когда на нас нападут различные твари. Мы были слепы, главный враг оказался прямо под боком. Он заключил множество сделок с разными демонами и в тайне ото всех скармливал им души жертв. Особенно хорошо ему это удавалось в «Виверне», откуда тянется множество подземных тоннелей, соединенных с местным кладбищем. Его никто не мог отследить, пока он сам себя не выдал. Он предложил мне встать рядом с ним и помочь в осуществлении плана. Ему было мало того, что он стал практически бессмертным, сделавшись наполовину личем. Тьма захватывала его. И в какой-то момент он не выдержал и отдался в ее власть. Тогда погибло несколько моих товарищей. Совместными усилиями мы убили его и изгнали в мир духов. С тех пор прошло много лет, я женился на Малифиции, но когда появились вы… начались странные нападения.
– Ты думаешь, что покушения на нас – дело рук Арсула или его приспешников?
– Сейчас, после предупреждения изгнанного лича, я в этом не сомневаюсь, – он посмотрел на Маллеуса, а затем на нахмурившегося Малефикарума. – Вы, мои сыновья, знаете, что я излишне строг и жесток в воспитании, не говоря уже о вашей сестре. Я делал это, чтобы вы могли защитить себя, и всегда думал, что мои враги, которых за годы службы инквизитором скопилось немало, мстят за свои наказания, но оказалось, всегда и везде была одна и та же личность – Арсул. Уверен, что его дух не без помощи сделок с демонами выбрался на волю и вернулся в наш мир.
– В таком случае, он в любой момент может воскреснуть личем и нанести удар по нашей семье. Темные духи одержимы местью, ею они и живут, – пробормотал Малефикарум.
– Верно. И я боюсь, что он снова атакует: своей рукой или же вселившись в кого-нибудь. Поэтому, когда ваша сестра придет в себя, ее ждет обряд «Одержимости».
Близнецы надолго замолчали, погруженные в собственные мысли. Взгляд Малефикарума метался, он тяжело дышал, сжимая кулаки от переполнявших эмоций. Но в итоге кивнул и сказал:
– Ты прав. Но я буду с ней рядом, подстрахую ее разум от боли.
– И я! – Маллеус вскочил с кресла.
Варлок подошел вплотную и положил ладони им на плечи:
– Я рад это слышать, а сейчас ступайте, мне нужно побыть одному.
Сыновья кивнули и ушли из кабинета, дверь со щелчком закрылась, и в замочной скважине повернулся ключ. Варлок опустился на пол и, откинув ковер, узрел начертанную на деревянном полу пентаграмму. Он нарисовал ее после неутешительных слов лекаря о состоянии Диавалии.
«Никогда и ни с одним демоном я не заключал сделок. Теперь же… я готов на все».
Свечи плавно перенеслись с полки на пол и с
