И все это древнее великолепие медленно уходило вглубь жадной, смрадно воняющей пасти великих топей. Пройдет еще тысяча лет и остовы полностью уйдут под землю, оставив лишь воспоминания.
А еще тьма, что погрузила и эту часть суши в свое властное безумие. Говорят, тьма приходила именно осенью. Порождая на свет неведомых ранее монстров, что бродят по этой земле, иногда даже доходя до стен человеческих городов, таких как Рейнгард и Фиор Болотный.
Никто не знает толком, что такое тьма. Но там, где она, солнце перестает всходить над горизонтом, ночь и холод наступает для несчастных, не успевших покинуть проклятое место. И нет вариантов преодолеть ее полог раньше обозначенного срока, так рассказывали немногие выжившие. Пока во всем остальном Тулурке проходит обычная ночь, для земель во Тьме — целая неделя, и все что остается, если ты попал в мир под колпаком — ждать, когда взойдет солнце и разгонит демонов, приходящих вместе со своей мрачной хозяйкой и ее непробиваемым, темным плащом. Благо, неделя не такой уж и большой срок.
Именно потому славная компания не нашла опытных проводников, а остановила свой выбор на бестолковом Ферро, блуждающем сейчас на границе топей в отчаянных попытках найти малейшие признаки правильного пути.
— Тсс! — предостерегающе подняла руку Калиль.
Где-то за гранью видимого рычала неведомая болотная гадина. Наступала ночь. В тумане над головой мелькнула тень. И даже Шара, бесстрашный волк, тихонько заскулила от гнетущей атмосферы топей.
— Нам стоит поторопиться, — нервно продолжила она.
— Я не вижу путевых столбов, — честно признался Ферро, — если продолжить идти, мы определенно утонем, Госпожа. Земля здесь уже больше жидкая и сильнее пахнет серой. Иные болота высыхают снизу и оставляют пустоту под собой. Ступишь туда, и если не повезет — в яму провалишься, и сверху засыплет. Нельзя ходить, если не видишь путевых столбов. Мне это еще папка ремнем объяснял, когда мы ходили здесь… Но будьте спокойны, Госпожа, если уж идете вдоль путевых столбов, то опасности и нет почти… Так что надо нам на привал до утра, пока солнце не встанет, Госпожа…
Орк недовольно хмурился. Калиль морщилась каждый раз, как Фер называл ее госпожой. Но они, тем не менее, не стали спорить со своим проводником.
Лагерь разбили на каменной плите. Костер весело трещал, отгонял болотные страхи и промозглую стужу. Остатки Оленя показались Ферро вкуснее всего, что он когда-либо пробовал. Омрачало лишь то, что Калиль и Ху-Рарк заставили его дежурить первым. Полусонным он смотрел в огонь, и чтобы не заснуть почему-то запел. Дурно, плохо запел. Папка говорил, от его пения мухи дохнут. Но он тихонько пел, поэтому насекомым по идее ничего не грозило.
«Хей!» — весело притопнул Ферро. В кармане плаща он обнаружил припасенный кусок хлеба. Еще с таверны. Понес уже, было, твердый камень хлеба ко рту, да и замер.
В отблесках огня стояли две темные фигуры.
— Да ты пой, пой, юноша, — скрипуче отозвалась левая фигура. Та, что была потоньше. — Не стесняйся. Красиво поешь.
Трясущимися руками Ферро щупал по земле, в поисках оставленного там меча, под пальцами он находил лишь болотную грязь. Добрые друзья ночью на болотах не подходят. Так еще Папка говорил. Надо было разбудить сладко храпящего Ху-Рарка и Калиль, спящую чуть поодаль. Ферро силился закричать, но из глотки вышел лишь хриплый сип.
— Не кипешуй, юноша. Не кричи. Не проснутся ведь, — произнесла фигура, приблизившись чуть ближе. — Только голос такой красивый сорвешь.
Темные силуэты меж тем подошли совсем близко к костру. Пляшущий отблеск осветил левого говорящего, закутанного в черный плащ с капюшоном, опирающегося на столь же темный посох с фигуркой черепа у навершия. Череп сделан был из белой кости и выглядел бы как настоящий, если б не рубиновые камни, вставленные в глазницы. Второй силуэт, что побольше, был закован с головой в блестящую броню, с каждым шагом громко звенел тяжелый металл. Как же они подобрались незамеченными?
Из-под капюшона выглядывала иссиня-белая кожа. Говорящий протянул руки к костру, столь же бледные, как молоко.
— Не бойся, Юноша, нам бы только кости согреть у костерка, — фигура потянулась, широко раздвинув руки.
— Вы ч-чего? Вы к-кто? — выдавил из себя Ферро дрожащим голосом.
— Моего грозного друга зовут Ричард Мечник. Палладин из святой земли. Может слышали о таком? Я же скромный ученый, Резель Книжник. Специалист по древней литературе. Позволите ли вы спросить, а зачем вы разбили лагерь на сонной плите?
— Ч-Что?
Резель Книжник хихикнул.
— Слышал, Риччи, юноша верно первый раз в этой области болот.
Мечник молчаливо кивнул, лязгнув стальным шлемом.
— О, глупый юноша, — обратился он уже к Ферро, — под этой плитой сохнет древний торфяник. Из щелей второе столетие выходит невидимый носу газ, называемый древними Пропанием. — Книжник закивал головой. — Да-да, юноша, уверен вы слышали о таком. Кто заснет здесь, рискует не проснуться.
Резель замахал руками:
— Да не волнуйтесь вы так, ваши спутники живы, нам надобен лишь небольшой ветер, чтобы развеять газ, и они обязательно проснутся. Мы с Риччи частенько находим здесь обглоданные трупики. Забираем, бывает, все ценное, что найдут в болотах непутевые странники. Хотя лично я считаю наживаться на человеческой глупости несколько не достойным. — Книжник при этом улыбнулся своими тонкими губами. — Это все Риччи. Ох, знали бы вы, юноша, насколько циничен этот молчаливый молодой человек.
Ричард Мечник меж тем сидел без движения, не подтверждая и не опровергая слова своего более разговорчивого друга.
— А ветер как же взять то в топях, господин? — все еще волнуясь за спутников, проговорил Ферро. Худощавый Резель Книжник внушал ему странное доверие. То ли манерой разговора, то ли ласковой интонацией, а может и тем, что оказался не так страшен, как виделся во тьме.
— Так ведь наколдуем, Юноша, заклятие то простое как два пальца.
— Вы из волшебников что ли, господин? Но ведь волшебство не действует в срединной земле? — признаться Ферро в первый раз видел колдуна, и был даже несколько разочарован.
— Это оно у профанов не работает, — щелкнул пальцами Резель, — смотри.
Холод скрутил Ферро. Плащ раздуло, как парус на ветру. Затрепетал огонь в костровище. Не было ни искр, ни магического пламени, ни даже слова заклятий. Просто поднялся ветер. Там, где его никогда не бывало.
— Ну что я говорил, Юноша? — произнес Книжник, скинув капюшон. Он довольно засмеялся. В ушах его блестели серьги с блестящими черными бриллиантами (Ферро слышал о таких), а лицо узкое, хищное. У плаща высокий воротник и создавалось впечатление, что голова покоится вовсе не на плечах, а просто пришита к темной одежде. Но не это привлекло внимание Свинопаса. В отблеске костра ясно блестели абсолютно черные как ночь, лишенные всякого белка глаза.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
