Мои предположения оправдались, и теперь я могла отдыхать только во сне, который длился в лучшем случае часов семь. Сделанной серией иллюстраций Дмитрий остался доволен настолько, что тут же поручил мне новое задание, рассчитанное на целый месяц. Теперь вдохновением для иллюстраций стал Котик, который благодушно разрешил подолгу рисовать Его пушистое Величество во всевозможных позах. Этим приходилось заниматься поздними вечерами, поскольку хрупкую сдержанность госпожи Санли не хотелось лишний раз испытывать на прочность.
Герман стал все чаще пропадать, причем меня с собой не звал ни разу. Он мог уходить на целый день, а однажды исчез на целую неделю. Вернувшись, закрылся у себя в комнате и не позволял никому входить, но Аленка каким-то образом выведала, что он выполнял какое-то поручение Кирилла.
Еще не так давно мне казалось, что мы находимся на пути сближения, но сейчас я сильно в этом сомневалась. С момента разговора на моем балконе мы едва ли обменялись парой слов, а на мое предложение нарисовать его портрет, Герман так и не ответил.
Я даже не знала, совершаются ли еще нападения на постояльцев гостиницы. Конечно, природное любопытство подталкивало меня действовать, но все попытки что-то разузнать кончались полнейшим провалом. Меня как будто намерено игнорировали, обходили стороной и вообще забыли о моем существовании. И Кирилл, и Герман, и тем более Тэйрон. С чем это связано, я искренне не понимала и даже хотела обратиться к девушке-кошке, но и она вдруг исчезла.
Аленка с Аней оставались относительно беззаботными и ни о чем не подозревали. Точнее, они знали о проблемах Кирилла и об Игоре, но никогда это не обсуждали. В отличие от меня, их это волновало не слишком. Наверное, считали, что Кирилл в любом случае со всем справится.
Из-за всего этого во мне все больше зрело убеждение, что нынешние недели — затишье перед бурей…
Мама стала звонить чаще, жалуясь, что Сашка совсем отбился от рук и успел передраться со всеми соседскими мальчишками, а папа снова с головой ушел в работу и почти не появляется дома. Она просила приехать, как у меня будет свободное время, и я обещала, искренне надеясь, что оно действительно появится. Было так странно слышать, что где-то еще существует привычная человеческая жизнь. Что мои собственные родные живут и не знают о существовании Большого Дома, его обитателях и прочих невероятных существах.
Совершенно незаметно июль подошел к концу, а за ним промелькнула и первая неделя августа. Опомнилась я ближе к середине месяца, когда, придя в офис на встречу с Дмитрием, случайно взглянула на настенный календарь.
Вот тут-то и пришло понимание, что в наш мир давным-давно вошел последний месяц лета. Он прибыл тихо, крадучись, неуловимо приглушив краски и подготовив дорогу осени. Дни все еще были жаркими, большую часть времени царил невыносимый зной, но вечера уже окутывали прохладой, даже легким холодком, напоминающим, что близится пора теплых пледов и горячего чая.
— Совсем ты себя не бережешь, — озадаченно покачал головой Дмитрий, которого вообще-то я уже стала называть просто «Димой». — Под глазами вон какие круги… высыпаться нужно, Мартынова!
— Вот когда меньше меня грузить будешь, тогда и высплюсь, — ответила я, очень кстати зевнув.
Мои слова неожиданно были приняты со всей серьезностью:
— К слову, об этом я и хотел поговорить. Ты невероятно продвинулась в своих умениях с тех пор, как стала у нас работать. Необходимости в обучении больше нет, дальше ты прекрасно справишься и без меня. Все эскизы можешь присылать в электронке, в офис придется заглядывать совсем редко. Но, Юля… — Дима явно испытывал некоторую нервозность, хотя и пытался ее скрыть. — Мне бы хотелось продолжения наших встреч.
Не успела я в полной мере удивиться, как он, глядя мне в глаза, добавил:
— Буду рад, если сегодня вечером ты согласишься составить мне компанию.
Я опешила. Наши отношения успели выйти за рамки строго официальных, но все-таки имели скорее дружеский, чем романтический окрас. Так что его слова в самом деле застигли меня врасплох.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Честное слово, я не кусаюсь, — попытался он сгладить возникшую неловкость и…
Я согласилась.
Наверное, просто захотелось развеяться, почувствовать себя нормальной привлекательной девушкой и сходить на свидание. Да, с начальником, ну и что? Тем более что начальник номер три, к которому я все еще питала настоящие симпатии, не то, что до свидания, даже до разговора со мной не снисходил!
Дима хотел за мной заехать, но я настояла, чтобы мы встретились в городе.
— Тогда до вечера, — довольный моим согласием, кивнул он.
Как обычно сопровождающий меня «цыпленок» снова был чем-то недоволен. Он уже давно не выказывал признаков беспокойства, но сегодня вдруг опять пришел в плохое расположение духа. Чем это вызвано, я поняла на выходе из офиса, когда заметила уже знакомую дорожку зловонной грязи, тянущейся через все помещение.
В первый раз это можно было списать на случайность, теперь могло быть совпадением, но что-то мне подсказывало — нет, это уже закономерность. Должно быть, в офисе завелся какой-то дух и, судя по реакции цыпленка, не совсем безобидный.
Я решила прояснить этот вопрос у кого-нибудь из обитателей Большого Дома. Конечно, не помешало бы расспросить о подобном заклинателя духов, но с ним я в последнее время разговаривала еще меньше, чем с Германом. А точнее — не разговаривала вообще.
К предстоящему свиданию я готовилась со всей тщательностью. В последний раз так старалась перед пресловутой ярмаркой, да и то — сейчас усилий прикладывала больше. Не знала точно, куда мы поедем, но, зная Диму, предполагала, что меня ждет нечто торжественное и дорогое. Скорее всего, ресторан. Вот и одевалась соответствующе. По пути домой забежала в один из торговых центров, где удачно обзавелась красивым коктейльным платьем — коротким, черным и оголяющим плечи. Такими нарядами я баловала себя не часто, но сейчас внезапно захотелось. Ух, как захотелось! И, конечно же, совершенно случайно, я хотела при всем параде попасться на глаза безликоборцу, который в последние несколько дней часто вечерами мелькал то на кухне, то в саду.
Когда я выходила из комнаты, на улице начинало смеркаться. Это время обычно ознаменовывалось в Большом Доме начинающейся активностью. Постояльцы спускались к ужину, проводили время в гостиных и нижних банях — словом, довольствовались всеми предоставляемыми им благами.
В коридорах витал легкий полумрак, создаваемый нарочито приглушенным освещением. Спускаясь вниз, я отметила, что красные цветы в напольных и настенных вазах изменились — они как будто красиво увядали, готовясь к наступлению осени. Меня посетила мысль, что в начале сентября они вообще превратятся в гербарии, и в тот же момент я неожиданно наткнулась на препятствие, не дающее мне спуститься вниз.
— Аня? — удивилась я, глядя на сидящую на ступеньках, ссутулившуюся девушку. — Что с тобой?
Протиснувшись между ней и перилами, я встала прямо перед Аней, а в следующий миг та подняла на меня бледное лицо — худенькое, заостренное, на котором влажные серые глаза казались просто огромными.
Аня молчала. Но только я захотела повторить вопрос, как мой взгляд упал на смятый конверт, в который она вцепилась дрожащими пальцами. Все моментально стало ясно.
— Не поступила? — участливо поинтересовалась я и, изловчившись (из-за платья было очень трудно), опустилась на ступеньку рядом с ней. Приобняв за плечи, постаралась успокоить: — Ань, не расстраивайся, да кому вообще нужна эта учеба! А если и нужна, то обязательно поступишь в следующем году. Ты же ведьма, в конце концов!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Ее губы задрожали вслед за руками, и она не менее дрожащим, прерывистым голосом пролепетала:
— Н-нет, меня з-зачислили… Самые б-большие баллы набрала…
С полминуты я пыталась осмыслить услышанное, а когда осознала его в полной мере, не сдержала восторга:
— Ну и чего дрожишь тогда? Анька, это же здорово! Дурында ты такая… студентка же теперь!
