– Пошли, – сказал он. – Я отведу вас обратно в замок.
Я отодвинулась от него. Сказала сердито:
– Не беспокойтесь, я сама найду дорогу.
Он твердо взял меня за локоть.
– Смею надеяться, что найдете. Но не думаю, что вам стоило бы встречаться с охранниками Колума один на один.
– С чего бы это? – огрызнулась я. – Я ничего плохого не делаю, а гулять за воротами замка не запрещено, не так ли?
– Нет, не запрещено, – ответил он, вглядываясь в темноту с задумчивым выражением. – Сомневаюсь, что они захотели бы причинить вам беспокойство, но вполне и даже более чем вероятно, что стражи стоят на посту в компании с фляжкой. Выпивка – очень приятный товарищ, но не слишком добрый советчик в том, что называется примерным поведением, особенно если милая маленькая барышня натыкается на вас в темноте.
– Я же наткнулась в темноте на вас, – храбро возразила я. – К тому же я не очень-то маленькая и не слишком хорошенькая, особенно сейчас.
– Что касается меня, то я был сонный, но не пьяный, – ответил Джейми. – И, оставляя в стороне вопрос о вашем характере, должен заметить, что вы намного меньше любого из стражей Колума.
Я оставила это замечание без ответа – эта линия разговора, пожалуй, вела в тупик – и попробовала другую дорожку.
– А почему вы-то спали в конюшне? – спросила я. – Разве у вас нет постели в другом месте?
Мы в это время шли по огороду возле кухни, и мне было видно лицо Джейми при слабом свете звезд. Он был сосредоточен, осторожно выбирал дорогу, но при этих моих словах бросил на меня быстрый взгляд.
– Да, – произнес он и некоторое время продолжал идти молча, прежде чем ответил: – Я решил, что мне лучше оставаться в стороне.
– Потому что не собираетесь присягать Колуму Маккензи? – предположила я. – И не хотите, чтобы вокруг этого поднялся лишний шум?
Он снова поглядел на меня – с любопытством.
– Примерно так.
Одни из боковых ворот гостеприимно стояли раскрытыми, и фонарь, который горел поблизости от них на камне, бросал на дорожку желтую полосу света. Мы уже почти дошли до этого сигнального огня, когда чья-то рука зажала мне рот, и я была толчком сбита с ног.
Я сопротивлялась как могла, но мой противник, одетый в толстые перчатки, которые я не могла прокусить, был к тому же, как и предупреждал Джейми, намного крупнее меня.
У Джейми, как видно, были тоже небольшие неприятности – судя по явственным звукам борьбы и многочисленным проклятиям. Борьба закончилась внезапным сильным ударом и взрывом шотландской ругани. И тотчас раздался чей-то смех.
– Бог ты мой, да это же молодой парень, племянник Колума! Поздненько ты поспел к присяге, паренек, а? Кто это с тобой?
– Девчонка, – отвечал на это человек, который держал меня, – ничего себе, пухленькая, да и увесистая тоже.
Он убрал свою руку с моих губ и запустил ее совсем в другое место. Я возмущенно провопила нечто, повернулась, ухватила его за нос и дернула. Он отпустил меня с такими «клятвами», каких, судя по всему, не произносили в холле во время присяги. Я поскорее отступила в сторону, подальше от густого облака вонючего перегара, и почувствовала внезапный прилив благодарности к Джейми. Его намерение проводить меня оказалось весьма разумным.
Он, кажется, смотрел на это иначе, тщетно стараясь отделаться от вцепившихся в него двух вооруженных стражей. В их действиях не было ничего враждебного, однако они были тверды в своих намерениях. Они направлялись прямо к воротам и волокли за собой Джейми.
– Да позвольте же мне хоть пойти переодеться, – протестовал он. – Не могу я идти присягать в таком виде.
Его попытка улизнуть под благовидным предлогом потерпела неудачу из-за внезапного появления Руперта, который, разряженный в пух и прах – пестрая рубашка, кафтан, отделанный золотым галуном, – выскочил из ворот, как пробка из бутылки.
– Об этом ты не беспокойся, паренек, – заявил он, глядя на Джейми сверкающими от возбуждения глазами. – Мы тебя прямо там оденем.
Он кивнул в сторону калитки, и Джейми вынужден был туда последовать.
Мощная рука ухватила меня за локоть, и я волей-неволей подчинилась и вошла во двор замка.
Руперт находился в весьма приподнятом настроении, как, впрочем, и все другие мужчины, которых я увидела в замке. Их там было человек шестьдесят или семьдесят, одетых в свое лучшее платье и увешанных кинжалами, мечами, пистолетами, спорранами; они толпились во дворе, поближе ко входу в большой холл. Руперт указал какую-то дверь, и мужчины увлекли Джейми в маленькую освещенную комнату. Ее использовали как гардеробную; на специально установленных столах и на полках по стенам лежало множество разнообразной одежды.
Руперт окинул Джейми критическим взглядом, особое внимание уделив соломе в волосах и пятнам на рубахе. Покосился он и на мои волосы, в которых тоже застряли соломинки, и по его жирной физиономии расплылась циничная ухмылка.
– Неудивительно, что ты запоздал, парень, – сказал он и ткнул Джейми под ребро. – Уилли! – окликнул он кого-то. – Нам тут нужна кое-какая одежонка. Что-нибудь подходящее для племянника лэрда. Сыщи все, что надо, да поживее, дружище!
Джейми, стиснув губы в жесткую линию, смотрел на окружающих его мужчин – шестерых членов клана, в возбужденном состоянии духа ожидающих церемонии присяги и до краев переполненных гордостью за род Маккензи. Высокий дух поддерживался при помощи обильных порций эля, черпаемого из бочонка, который я заметила во дворе. Глаза Джейми остановились на мне с достаточно мрачным выражением. На лице его, как мне показалось, было ясно написано, что все это – моих рук дело.
Он, разумеется, мог заявить, что не собирается присягать Колуму и намерен вернуться в конюшню на теплое ложе… если хотел, чтобы его зверски избили или перерезали ему глотку. По-прежнему глядя на меня, он приподнял брови, пожал плечами и с улыбкой отдался на милость Уилли, который спешил к нему с целой охапкой белоснежного полотна и со щеткой для волос в руке. Охапку полотна увенчивала плоская голубая шапочка из бархата с прикрепленной к ней кокардой, за которую была засунута веточка падуба. Я взяла шапочку в руки, чтобы получше рассмотреть ее, пока Джейми облачался в чистую рубашку и со сдержанной яростью причесывал щеткой волосы.
Кокарда была круглая, с удивительно тонкой гравировкой. В центре – пять вулканов, изрыгающих языки пламени, а по краю шел девиз: Luceo non Uro.
– Излучаю свет, но не сгораю, – перевела я надпись вслух.
– Верно, барышня. – Уилли кивнул мне одобрительно. – Это девиз Маккензи.
Он взял шапочку у меня из рук и передал ее Джейми, а сам пошел за остальной одеждой.
– Я… я прошу прощения, – негромко сказала я, пользуясь отсутствием Уилли и подходя поближе к Джейми. – Я не предполагала…
Джейми, который с недовольным лицом рассматривал кокарду, посмотрел на меня с высоты своего роста, и жесткая линия губ немного смягчилась.
– Не тревожьтесь обо мне, англичаночка. Это должно было произойти рано или поздно.
Он открепил кокарду от шапочки и с кислой усмешкой взвесил ее на ладони.
– Вы знаете мой девиз, барышня? – спросил он. – Я имею в виду – девиз моего клана?
– Нет, – ответила я. – Какой же он?
Джейми подбросил кокарду вверх, поймал ее и осторожно положил в спорран. Холодно глянул через распахнутую дверь на собирающихся беспорядочными кучками членов клана Маккензи.
– Je suis prest, – ответил он на очень хорошем французском.
Обернулся и посмотрел на Руперта и еще одного огромного Маккензи, которого я не знала: лица у обоих пылали как от внутреннего воодушевления, так и от духа спиртного, принятого, как видно, в немалом количестве. Руперт держал длинный тартан цветов Маккензи.
Без долгих предисловий второй мужчина протянул руку к пряжке на килте Джейми.
– Англичаночка, вам лучше уйти, – посоветовал Джейми. – Женщине здесь не место.
– Я понимаю, – ответила я и получила в награду кривоватую улыбку.
На Джейми тем временем надели новый килт, а старый был из-под него просто сдернут к ногам, и, таким образом, скромность не пострадала. Руперт и второй мужчина взяли Джейми под руки и повели к выходу.
Я немедленно повернулась и направилась к лестнице на галерею для менестрелей, тщательно избегая смотреть на членов клана, мимо которых пришлось проходить. Свернув за угол, я остановилась и прижалась к стене, чтобы никто меня не заметил. Подождала, пока коридор на время опустеет, шмыгнула в дверь, ведущую на галерею, и поспешно закрыла ее за собой, прежде чем кто-нибудь вывернул из-за угла и заметил, куда я скрылась. Откуда-то сверху на лестницу падал свет, и я вполне благополучно поднялась по разбитым ступеням. Карабкаясь туда, откуда шел свет и доносился шум, я думала о последней фразе нашего с Джейми разговора.
Je suis prest – я готов.
Мне оставалось надеяться, что это так.
Галерея была освещена сосновыми факелами, которые то и дело давали ярчайшие вспышки, стоя в своих гнездах, окруженных черными пятнами сажи – следами предшественников. Несколько лиц повернулось в мою сторону, едва я появилась на галерее. Судя по всему, здесь, наверху, собрались все женщины замка. Я узнала Лаогеру, Магдален и некоторых служанок, которых мне приходилось встречать в кухне, – и, конечно же, величественную фигуру миссис Фицгиббонс, занимающую почетное место возле балюстрады.
