– Дорогая, – принцесса решила, что ей позволительно разговаривать с фавориткой свысока и почти надменно, – завтра вам необходимо находиться на мессе у королевы. Это ваше право и почти обязанность, если вы хотите завоевать расположение ее величества, как сами изволили выразиться.
– Конечно, я была бы очень рада сделать это.
– Так почему же нет?
Жанна понимала, что это подвох, хотя пока не видела в чем, но отказываться нельзя. Решив вечером спросить у короля, чем отличается месса его супруги от всех остальных, она немного успокоилась.
Эта ночь бурной не получилась, оба слишком устали от перенесенных волнений. На вопрос о мессе Людовик ответил, что ничем, только дамы наверняка подчеркнут свое нежелание принимать новенькую в свои ряды.
– И всего-то?
– Вы зря полагаете, что справиться с придворными дамами получится так же легко, как сегодня со шлейфом, – расхохотался Людовик. – Война может получиться кровопролитной и затяжной.
– А я не собираюсь ни с кем воевать. Для меня самое важное – иметь возможность жить вот здесь, куда вы можете прийти по потайной лестнице, и иметь право видеть вас днем, хотя бы находясь среди толпы придворных. И за это я готова платить не только мучениями со шлейфом.
Она действительно не стала воевать, напротив, пришла на мессу, была исключительно любезна со всеми, не дав ни малейшего повода позлословить по ее поводу. Дамы, сцепив зубы, вынуждены были признать, что новоиспеченная маркиза умеет держать себя, а мужчины отметили ее несомненный шарм.
Но его величество решил, что с него достаточно официальных церемоний.
– Мадам, мы уезжаем в Шуази. Завтра же.
Первой мыслью Жанны было, что она все же что-то нарушила, потом и на лице отразился почти испуг:
– Почему?
– Во-первых, я устал от парадной толпы. Во-вторых, в Версаль намерен приехать король Станислав Лещинский, отец ее величества, встречаться с которым у меня нет никакого желания. И главное – я очень хочу побыть с вами не под присмотром тысяч глаз. Или вы против?
– О нет! – Жанна бросилась на шею любовнику, едва не взвизгнув от восторга. Медовый месяц в Шуази – это великолепно.
Короля сопровождали прелестные дамы: госпожа де Лорагэ, госпожа де Сессанж, госпожа де Сен-Жермен, госпожа де Бельфон. Кавалеров д’Айена, де Меза и Дюраса возглавлял герцог Ришелье. Компания получилась веселой, но насладиться прекрасным времяпровождением не удалось.
Проблемы начались у короля, его величество так усердно наверстывал упущенное за время своей военной кампании, что даже заболел. То ли от переедания, то ли от большого количества сладкого у короля появился большой нарыв на десне, даже поднялась температура, и вместо танцев с любовницей он был вынужден провести часть времени в постели, врачи приняли решение даже пустить его величеству кровь. Но все обошлось, хотя и вызвало немалый переполох.
Королева попросила разрешения навестить больного супруга. Первым движением короля было отказаться от такой чести, сообщив, что уже вполне здоров и в этом нет никакой необходимости. Но письмо королевы Людовик раскрыл в присутствии маркизы де Помпадур. Узнав, о чем оно, Жанна вдруг попросила:
– Сир, ее величество не видела переделок в замке?
– Конечно, нет.
– Почему бы вам не устроить небольшой отдых и королеве, ведь она тоже устала от версальской суеты?
Людовик смотрел на фаворитку во все глаза: что это ей взбрело в голову?
– Сир, мне кажется, что добрые отношения с королевой пойдут на пользу всем…
Голос у фаворитки мягкий, а ум твердый. Король кивнул:
– Пусть приезжает.
На рукав его камзола легли нежные пальчики:
– Не отправляйте просто приглашение на словах даже через герцога Ришелье, напишите несколько строк. Ее величеству будет очень приятно.
Не поддайся Людовик на эти слова, Жанна была готова добавить: «она мать ваших детей», но не пришлось. Изумленный король послушал совета любовницы, не меньше изумив и собственную супругу, которой давно не позволялось быть рядом с королем, кроме парадных приемов.
Королева примчалась немедленно, пробыла всего день, но что это был за день! Нет, они не были вместе с Людовиком, как когда-то в молодости. Мария Лещинская прекрасно понимала, что не сможет конкурировать с более молодой, очаровательной и умной маркизой, но она все равно была счастлива.
Людовик пожелал лично показать ее величеству замок в новом его виде, подробно рассказал о предстоящих изменениях, был весел, оживлен, очень любезен. Однако королеву поразило не столько это, сколько поведение фаворитки. Маркиза де Помпадур участвовала в беседах и развлечениях, была остроумна, любезна, очаровательна и все же оставалась скромной. Такая способность быть в центре внимания, одновременно не выпячиваясь, поразила Марию Лещинскую. К тому же фаворитка явно выказывала ей свое почтение, что тоже заметно шло вразрез с наглым поведением сестер Нейль, ведь даже давно получившая отставку Лорагэ по-прежнему смотрела на ее величество почти свысока. Как умудрялась Помпадур жить мирно даже с толстухой Лорагэ, для королевы оставалось загадкой.
Решив, что фаворитка неопасна, королева стала смотреть на маркизу снисходительно.
Сама Жанна заметила, что, несмотря на все радости пребывания в Шуази, ее величество чем-то сильно озабочена. На осторожный вопрос, чем именно, Лорагэ фыркнула, пожав полными плечами:
– Небось снова наделала карточных долгов свыше меры.
– Ее величество играет?
– Да, и довольно неудачно. Говорят, что везет либо в любви, либо в картах. Мадам не везет ни в том, ни в другом.
У королевы большие карточные долги? Герцог Ришелье подтвердил: да. Но почему их не заплатит король? В ответ только пожимание плечами: но ее величество не просила супруга об этом.
Жанна осторожно попросила сама. Действовать нужно было действительно с опаской, чтобы Людовик не решил, что она вмешивается в его семейные дела. Маркизе помогли природный такт, умение разговаривать с людьми и убеждать их в том, к чему они вовсе не были склонны.
Если честно, то король просто не задумывался над проблемами супруги, казалось, свои денежные вопросы королева должна решать сама. Когда он обещал срочно заплатить долги ее величества, Жанна со смехом пообещала в ответ никогда не играть в карты, чтобы не создавать проблем возлюбленному.
– А на что вы станете тратить деньги?
Фаворитка откровенно задумалась:
– На создание прекрасных замков… на картины… на предметы искусства… – Встретившись с изумленным взглядом любовника, она удивилась в свою очередь: – Разве это дурно?
– Нет, нет! Вы очаровательны, такой женщины у меня еще не было.
Королева решением супруга была потрясена, с одной стороны, ее несколько задевало, что благодеяния король выказывает по подсказке фаворитки, с другой, королева выразилась в том смысле, что если уж придется терпеть фавориток короля, то лучше эта, чем другая. Место при дворе королевы маркизе де Помпадур было обеспечено.
Мало того, осознав, что увлечение его величества за пару месяцев не прошло, а только окрепло и продолжает усиливаться, придворные осторожно сменили гнев на милость. Нет, никто не собирался признавать права «этой мещанки» стоять вровень с потомственными аристократами, но двор признал право короля на такую любовницу. Пусть позабавится…
Весьма привередливый герцог де Люинь писал своему кузену:
«Все находят маркизу де Помпадур очень вежливой. Она не только совсем не зла и не говорит ни о ком ничего дурного, но и не страдает, когда плохо отзываются о ней. Она весела и охотно ведет беседу на любую тему»…
Двор начал осознавать, что маркизат Помпадур госпожа д’Этиоль получила не только за красивые глаза и по чистой прихоти короля. Но так думали не все, в отличие от своей дочери бывший король Польши Станислав Лещинский вовсе не был в восторге от фаворитки своего зятя. Он тоже поспешил навестить короля в Шуази, якобы выражая озабоченность состоянием его здоровья, а в действительности посмотреть на самозванку, рискнувшую занять место на ложе короля, по праву принадлежавшее Марии Лещинской.
Вот уж кого меньше всего желал видеть Людовик, так это тестя. Встреча получилась короткой и не слишком теплой. Не желая вести беседу с зятем в присутствии фаворитки, которая скромно играла в карты в углу большой королевской спальни, не вмешиваясь ни во что, Станислав Лещинский быстро откланялся. Да… Мария насовсем потеряла возможность влиять на мужа, теперь ее место занимают другие, вот такие, даже не из Версаля, а просто из Парижа. О, как низко пали нравы французского двора!
Был еще один человек, совершенно уверенный в скором падении фаворитки именно из-за ее низкого происхождения. Начальник полиции господин Фейдо де Марвиль твердил, что король быстро устанет от просторечного разговора красотки и уж тем более от ее родственников.
