Мне совершенно необъяснимо вдруг расхотелось ругаться… Увы и ах!
— Ты еще скажи, что я не права… — буркнула вместо ответа, слегка отстраняясь от лиса.
— Конечно, ты у меня всегда и во всем права, — как‑то слишком покладисто признал это Алинро. — Что касается твоих основных претензий… Все исправим! Все будет хо — ро — шо, моя подозрительная мавка.
Он перехватил мое запястье, ласково провел пальцами по нежной коже и, приподняв руку, поцеловал.
Я смутилась и отвела взгляд. Все же такие перемены были очень… странными. Иногда думалось, что я сплю, или все это не со мной. Как‑то все слишком хорошо, что ли?
— Алин, а куда мы пойдем? — осведомилась чисто для того, чтобы сменить тему и унять бешено колотящееся сердце. Все же личные разговоры очень волнующие.
Мы как раз спустились по парадной лестнице лечебного крыла и кицунэ подал мне руку, помогая сойти с последних ступеней. Улыбнулся, поправил выбившуюся из косы прядку волос и пожал плечами:
— Не знаю.
— Это как? — на секунду опешила я и с усмешкой призналась. — Я раньше считала, что у тебя всегда есть план с тремя запасными вариантами, и ты ничего просто так не делаешь.
Меня одарили взглядом, полным превосходства, после лис картинно поправил волосы и фыркнул:
— Ну, разумеется, — тихо рассмеявшись и скинув маску прожженного жеманного циника, он уже нормальным тоном закончил: — Нэви, нам всем хочется в жизни чего‑то интересного и необычного. Особенно если учесть, что в основном как раз все подчинено контролю. Потому ты для меня именно такой элемент… внезапности. Не хочу я расписывать тебя по пунктам и прикидывать, как и что нужно сделать, чтобы у тебя вообще не осталось шансов что‑либо мне противопоставить.
Обалдеть. Я даже слегка затормозила от таких откровений.
— То есть ты откровенно признаешь, что не собираешься оставлять мне вариантов?
— Ты плохо слушаешь, прелесть болотная, — слегка сжал мои пальцы Нар — Харз. — Как раз наоборот. Я тебе даю столько свободы, что даже допускаю собственное поражение. Согласись, это крайний альтруизм с моей стороны.
Я только ошеломленно хлопнула ресницами и прерывисто выдохнула.
— Алин, ну ты и…
— Кто? — с живым интересом спросил лис, мимоходом огладив хвостом мои лодыжки.
— Коварный ты.
— А по моему, в данном случае я сама простота! Себе в убыток, кстати! И, Нэви…
— Что? — спрятав улыбку уточнила я, полагая, что пногозначительная пауза в разговоре этого требует.
— Ты не находишь, что за такое я достоин поощрения?
Я остановилась, глядя на такого невозможного мужчину и всеми силами пытаясь не рассмеяться.
— Ну, допустим, нахожу…
— Это очень хорошо! — оживился кицунэ, и, осторожно положив ладони мне на талию, притянул ближе, с явными намерениями на развратные действия.
— И не говори! — весело хихикнула я, а после встала на цыпочки и быстро чмокнула мужчину в гладкую щеку, со словами: — Держи, мой герой!
Разочарование на лице этого интригана надо было видеть!
— И все?!
Я заговорщически прищурилась и, отступив на шаг, игривым полушепотом сообщила:
— Кажется, да!
Мне ответили какой‑то очень искренней, радостной и заразительной улыбкой, а после подхватили под локоток и повлекли дальше по аллее.
Не прошло и нескольких минут, как мы вышли к контрольно — пропускному пункту. За стойкой снова стоял… видимо, все же Жан.
Гоблин был крайне печальный и даже не особо накрашенный, а розовый цвет его ливреи, казалось, даже поблек на несколько тонов.
— Добрый день! — поприветствовал труженика КПП Алин. — Что за грусть и печаль в твоем взоре, Жан?
— Нас передали под контроль факультета долга и чести, — с поистине страдальческим выражением страхолюдной зеленой морды ответил он. — И нам… нам не разрешают брать взятки!!!
Это было сказано так, словно гоблину как минимум запретили поехать на похороны горячо любимой матушки.
Я повернулась к Алину и получила возможность полюбоваться на выражение редкостного возмущения и негодования на бледном, породистом лице.
Да, если бы не знала предмета разговора — не осталось бы сомнений, что преставилась не только матушка гоблина, но и вся его ближайшая родня! Притом, в жутких муках.
— Совсем запретили?! — с искренним сочувствием уточнил Нар — Харз.
— Да вообще! — тут Жан прерывисто вздохнул, не иначе как вспоминая процесс зверского расчленения родни, и закончил. — Более того, они за это штрафуют и вычитают из жалования! А оно, хочу заметить, небольшое! И наш достойный уровень жизни поддерживался исключительно путем сознательности большинства студентов!
Я искренне восхитилась изворотливостью формулировки! Ну, привратник, ну, молодец!
В глазах зеленого здоровяка в гламурной розовой форме застыла скорбь, и я практически видела мучительные подсчеты того, что от фирменных духов и лаков придется отказаться в пользу более дешевых аналогов, а про новые украшения и вовсе забыть на какое‑то время! Пока не получится свалить обратно под крыло интриганов и пакостников, разумеется.
Видимо, картина такого нерадостного будущего была очень мучительной, так как гоблин умоляюще взглянул на Алина и взмолился:
— Господин Нар — Харз, может, вы в силах как‑то… поспособствовать восстановлению справедливости?
Сострадание нелегкой участи работников пропускного пункта разом испарилось с физиономии лиса.
— Распоряжения главы Академии я изменить не могу, — непреклонно отозвался кицунэ и, покрепче сжав мою ладонь, нетерпеливо сказал: — Заполняйте бумаги и выпускайте нас уже!
— Но господин Нар — Харз! — почти взвыл гоблин. — Ну… вы не поверите, как сложно приходится! Я же все что угодно!
— Вы? — невинно уточнил Алин, за уголок притягивая к себе тетрадь учета и расписываясь там.
— Мы! — верно все понял привратник. — Все… заинтересованные, так сказать!
— Это уже интереснее, — вынужден был признать северный лис. — Но вы же понимаете… риски немалые.
— Конечно, понимаем.
Это он зря сказал, как я думаю. Очень зря. Не обсуждать заранее, кто кому и что должен — верх глупости.
— Сложности, сопряженные с этим… сложным делом.
— Разумеется! — в глазах гоблина светился такой восторг, снова почившая матушка встала в разгар поминок и попросила шампанского и новый браслетик.
А я поняла, как высоко оценивают навыки Алинро Нар — Харза!
— Я буду думать! — важно сказал лис, увлекая меня между шипами прохода за стены Академии.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
