Андрей вновь почувствовал удар. Кто-то из темноты пытался вогнать ему в бок копье. Железко скользнуло по зерцалу, не причинив особого вреда доспеху и его хозяину. Андрей, полуобернувшись, крепко ухватился за древко чуть повыше яблока и с силой дернул на себя копьецо. Одновременно рубанул саблей туда, где должны были быть руки врага, крепко сжимавшие древко. Удар вышел на славу – сабля отсекла и руку и напрочь перерубила древко. Моментально забыв о подранке, князь стремительно метнулся к деревянной лестнице, ведущей на второй ярус. Мужики сами зачистят первый этаж башни.
Андрею не терпелось узнать, отчего Гирей так упорно хотел захватить башню. Ежели там царская казна, то это будет такая удача! такая удача! Можно тогда плюнуть на весь хабар и валить по-быстрому домой… О раненых, которых придется бросить, в этот момент Андрей не думал. Золото затмило все его мысли. Увы, так бывает.
Андрею порядком надоели секреты. Чтобы до конца разобраться в политической обстановке, нужно обладать секретами врагов и друзей. Верить на слово нельзя никому. Даже другу. Это Андрей, слава богу, понял. Спасибо дружку Маслову. Раскрыл глаза ему дружок на правду жизни.
Второй ярус башни защищали всего лишь пятеро воинов. Не татары. В европейском доспехе, но не рыцари. По роже – ну чистые греки. Вооружены они арбалетами и короткими мечами. После того как арбалетные болты сбили с ног двоих резвых нукеров Гирея, в бой кинулись Данила с Прохором. Греки оказались отличными фехтовальщиками. Только урман не фехтовал. Как только он поднялся по лестнице, он крутанул своей смертоносной секирой, срубив сразу двоих и чуть было не зацепив Прохора. Проша среагировал, моментально упав на пол. Перекатился и вогнал засапожник в пах третьему воину. Остальных смял Андрей, врезав одному щитом по голове, а второго просто сбил с ног всей своей массой. Колющий удар грека не достиг цели, дурак уколол князя в живот. Дохлое дело таким ударом пробить доспех, зерцало выдерживало удар татарской стрелы.
На третьем ярусе были только двое. Увидав князя, а за ним громилу урмана, они побросали мечи, упав на колени. В центре площадки стояла палатка, оставив сдавшихся на попечение Данилы, Андрей вошел внутрь, ударом ноги распахивая легкие двустворчатые двери. Внутри было относительно светло. На высоком напольном подсвечнике горела толстая восковая свеча.
Противник был один. Это был совсем молодой стройный воин, по виду ровесник Кулчука и хана Гирея. Он яростно бросился на Андрея с занесенной для удара саблей. Воин защищал ребенка, пищавшего в люльке. Рядом с младенцем сидела молодая девка, то ли мать, то ли нянька-кормилица. Нет, на мать она не похожа. Слишком простая одежда на ней. А вот и младенец, вот, значит, кто был нужен Гирею!
Андрей легко перехватил руку воина, ударил кулаком по золоченой мисюрке. Парень тут же свалился, выронив из руки легкую сабельку. Не сабля – а баловство одно, словно для ребенка делана. Кожаный ремешок на мисюрке-наплешнице не завязан, в падении шелом свалился с головы воина. Шикарные длинные волосы цвета воронова крыла рассыпались по полосатому килиму. Девушка! Красивая девушка! Очень красивая девушка!
Машинально Андрей подал ей руку, помогая подняться. Воин-девушка приняла помощь и, поднимаясь на ноги, вонзила невесть откуда взявшийся кинжал прямо в правую подмышку князя. Чуть-чуть не довела удар, сталь звякнула и обломилась у самой рукояти. Красавица превратилась в фурию. Острые ногти впились в лица врага, Андрей был именно врагом для нее, а не галантным, обходительным мужчиной. Боль вернула князя на землю. В смысле он с силой оттолкнул девушку от себя. Верная сабля, болтавшаяся на шелковом шнурке, оказалась моментально в его руке. Миг, и острая сталь пронзит нежную изящную девичью шею. Острие остановилось в миллиметре от нежной кожи. Князь смог обуздать себя волевым усилием. Позже, вечером он возьмет ее как мужчина. Она прекрасна! Острое желание обладать этой девушкой, прямо сейчас, вновь овладело князем, но Андрей снова справился, на сей раз с похотью.
По лестнице, громко топая подкованными сапогами, поднимались воины. Урман ехидно улыбался распухшими губами, глядя единственным глазом на тяжело дышавшего князя. Левый глаз урмана закрыт огромным синяком, на пол-лица. А Сенька откровенно скалился, облизываясь. Уж больно хороша девка. И воинская справа придавала ей лишь большую сексапильность.
Андрей вложил саблю в ножны. Хмуро посмотрел на Семена, отчего тот моментально посерьезнел.
– Баб с собой забрать, но так, чтоб Гирей не разглядел, дитя тоже спрятать, – отдал распоряжение князь глухим голосом. Стерва хороша в своей ярости, но она умудрилась разорвать шов на щеке. Больно, зараза.
Служанка, или кто она там, пыталась защитить ребенка, преградив дорогу Сеньке своим хрупким телом. Семен, не церемонясь, врезал ей сапогом по животу, ухватил за волосы и бросил на килим. Девка даже не пикнула. Лежала молча на полу, закусив от боли губу.
– Государь! А дите не едино! – сообщил он, заглядывая в люльку.
Андрей решил взглянуть сам, и верно – детей было двое. Один чуть постарше другого.
Что с ними делать, Андрей ума не приложил, но отдавать Гирею их он точно не будет. Если дети нужны Гирею, значит, и князю пригодятся. Для чего? А шут его знает. Там видно будет.
– Государь! – Кузька, бесшумно ступая по ступенькам, поднимался по лестнице на верхний ярус. Каблуки у Кузьки тоже подкованы, но парень умудрялся передвигаться совершенно бесшумно, как кошка, словно был он босиком, а не обут в мягкие сапоги с серебряными подковками. Любил Кузьма выпендриться, беря пример с дружка государя – боярина Маслова. Тот тоже щеголь еще тот, в отличие от Андрея. Князь предпочитал простую, но добротную одежду. Однако статус не позволял Андрею вести себя так, как ему хочется.
– Хан ранен, – сообщил Кузька, помогая Даниле упаковывать пленниц в ковры.
Ну это не новость, Андрей сам видел, как татарин пронзил Гирея копьем. Вопрос – насколько серьезна рана? Этого Кузьма не знал. Зато он узнал другое.
– В башне одни бабы да евнухи были. Дочку царскую кто-то до смерти побил. Она чуть было Гирея не прибила.
Вот это новость так новость! Дочь Махметки – воин! И те, в подворье, дивчины, побитые братьями, тоже сражались как воины. То-то на улицах полно порубленных, посеченных баб. Воины воспринимали баб с саблей в руках не как женщин, а как врагов. И вообще, Андрей заметил, что русские, что татары никогда не брали в плен тех, кто поднял на них оружие. Таких убивали. Сразу и жестоко. Может, оно и правильно. Вон, стерва, чуть было его не прирезала, когда князь решил поиграть в джентльмена.
К тому времени, как Андрей спустился вниз и вышел на площадь, базар уже был полностью разграблен. Мужики его тоже даром времени не теряли, прибарахлились. Татары с ними не связывались из-за добычи, посему инцидентов не было. А вот Гиреевы нукеры схватились с воями какого-то русского боярина. Так как те и другие были татарами, то дело обошлось без крови, а может, десятники подоспели и разняли. Андрей застал лишь самый конец перепалки, когда уже сабли были вложены в ножны.
На противоположном конце базара стояли самые настоящие деревянные избы, с шатровыми крышами. Ну не совсем избы, при ближайшем рассмотрении дома оказались из бревен, но сложены наподобие шатра. Понятно, что это жилища богачей, каких-нибудь беков. Чуть левее начиналась широкая улица. Она вывела Андрея на другую площадь, где в середине стояла огромная юрта. Не просто огромная, а гигантских размеров шатер, задрапированный шелковой тканью. Рядом чуть в стороне стоял еще один шатер, поменьше размерами, но не намного. Он был из чистого золота. Вернее это был обычный по конструкции шатер, из войлока. Только вместо драпировки шелком татары украсили его большими золотыми пластинами.
Оттого Андрей и подумал, что шатер золотой. Красивое зрелище! Вот только хороша Маша, да не наша. В округе полно нукеров Сеидки, а сам хан только что вошел в этот драгоценный шатер, по красным коврам, устилавшим дорогу к большим двустворчатым дверям. Кстати, двери деревянные, но украшены ажурными серебряными и костяными накладками. Красиво жить не запретишь. Если ты царь, конечно.
Посмотреть тут было на что, но усталость валила с ног Андрея. Да и потеря крови от ран давала о себе знать. Голова кружилась, и потянуло князя в сон так сильно, что Андрей поспешил вернуться. Главное, не заплутать в этом правильном лабиринте. Возвращался Андрей по той же улице, по которой приехал.
На базарчике образовалась толкучка. Барахло все стаскивали на площадь. Повсюду горели костры. На дрова пустили бревна, их полно. Татары успели построить только одну башню, а планировалось как минимум три. Бревна татары пустили на создание баррикад, а теперь завалы растащили и пустили на дрова.
Андрей решил срезать дорогу, свернул направо и вскоре наткнулся на санный поезд, вставший посередине улицы. С высоты коня Андрей видел, что на перекрестке образовалась пробка. Ага, в пятнадцатом веке такое случалось. В мужиках, лающихся с татарами, Андрей признал своих кузнецов Олешу Молота и Онисима. Андрей полагал, что их и нет уже на белом свете, а поди ж ты – живые!
