— Теперь можете идти в бассейн, — сказала она ему.
— Нет, — ответил он, взяв губку из ее рук. — Сначала я должен вымыть тебя, моя красавица. — Нагнувшись, он ополоснул губку в бронзовом тазике и, вылив грязную воду, наполнил его свежей.
— Я могу сама помыться, — пролепетала она застенчиво.
— Не сомневаюсь, что можешь, — улыбнулся он, — но разве ты откажешь мне в удовольствии послужить тебе, как ты мне? — Не дожидаясь ответа, он погрузил пальцы в гипсовый кувшин и начал не спеша мылить ее плечи и спину. Медленное круговое движение губки по коже действовало почти гипнотически. Она чувствовала, как будто его губы касались ее шеи, а затем появлялась мыльная губка, оставляя ее в замешательстве. Встав на колени, он начал мыть ее ягодицы, сначала поцеловав их, а затем перешел к ногам. — Повернись, — приказал он, и она повиновалась, хотя ее тело уже начинало чувствовать сильное желание. Как мило все это было! Купание с мужчиной оказалось очень приятным.
Он поднял ее левую ногу и вымыл, затем правую. Губка медленно омывала ее ноги, которые она плотно сжала. Нежным движением он слегка раздвинул их, и губка заскользила по коже. Кейлин повернула голову, стараясь не смотреть на него. Ей не хотелось смотреть на свой, лобок, такой розовый и гладкий, лишенный маленьких кудрей, которые, как уверил ее Иоанн, сохраняли только крестьянки да представительницы диких племен. Женщина должна быть везде гладкой. Живот ее втянулся, когда его рука стала намыливать трепещущее тело. Кейлин закрыла глаза, в то время как губка намыливала ее тело круг за кругом.
Его рука нежно притянула Кейлин, и она задохнулась от испуга, когда его рот сомкнулся на соске ее правой груди. Его зубы слегка сжали плоть, язык настойчиво возбуждал ее, затем он глубоко засосал маленькую плотную шишечку, а левой рукой мял и ласкал другую грудь, пока у нее не подогнулись колени. Быстро поднявшись, он крепко прижал ее к себе и поцеловал горячим поцелуем, от которого она задохнулась. Потом его серые глаза внимательно осматривали все ее тело и он медленно ополаскивал ее, убеждаясь, что все мыло смыто. Наконец, поставив тазик, он взял ее за руку и повел вниз по ступенькам в бассейн.
Теплая вода мягко обволокла их тела. Кейлин внезапно почувствовала слабость. Увидев, как она побледнела, Аспар снова притянул ее к себе. Он почувствовал дрожь и, осыпая поцелуями ее лицо, тихо произнес:
— Я не хочу, Кейлин, чтобы ты испытывала страх по отношению ко мне, но мне очень хочется заняться с тобой любовью. Ты знаешь, как сладка может быть любовь между мужчиной и женщиной, моя красавица? Не то безобразное спаривание животных, которое ты вынуждена была терпеть на вилле Максима, а настоящая страсть между любовниками. Скажи мне, ты была девственницей, когда впервые оказалась в Константинополе, или любовник лишил тебя девственности с наслаждением, которое два человека могут дать друг другу? — Он нежно покусывал ее ухо, а потом посмотрел прямо в ее фиалковые глаза.
— У меня… у меня был муж, — сказала Кейлин.
— Что случилось с ним, моя красавица? — вежливо спросил Аспар.
— Не знаю, мой господин. Меня предательски продали в рабство, — ответила она, а потом продолжила; — Иоанн предполагает, что мужу сказали, будто я умерла. — Несколько слезинок скатились по ее щекам. — Вероятно, он прав. Я только хочу знать, что случилось с моим ребенком. Я так боюсь, что Антония может продать его в рабство, если, конечно, он жив, а я чувствую — он жив!
— Ты не можешь изменить того, что произошло, — мудро заметил он. — Я прекрасно понимаю тебя, Кейлин. Если ты доверишься мне, я подарю тебе счастье и покой.
— Скорее всего, мой господин, у меня нет выбора, — ответила она. «Довериться! — подумала она усмехаясь. — Почему мужчины всегда просят меня довериться?»
— О, моя красавица, — сказал он с улыбкой, — у нас всегда есть выбор. Только иногда наш выбор не особенно приятен. Твой выбор, однако, не так уж плох. Ты можешь полюбить меня сейчас или позже.
Кейлин рассмеялась:
— Ваши варианты, мой господин, похожи один на другой. — Ей уже нравился этот человек. Он добрый и обладает чувством юмора. Это неплохие черты характера.
Он улыбнулся ей в ответ. Она сильно возбуждала его, вдохновляла по-настоящему, как ни одна женщина до этого, даже Анна, которую он когда-то любил. Уже долгое время он не желал женщину, хотя посещал виллу Максима довольно регулярно, ведь мужчина не должен слишком долго воздерживаться, так как от этого туманится мозг и возрастает раздражительность. Однако, глядя на эту красивую девушку, он чувствовал, что больше никогда не пойдет на виллу Максима.
— Мне нравится, когда ты смеешься, моя красавица, — сказал он мягко.
— И мне нравится, когда вы улыбаетесь, мой господин, — ответила она и поцеловала его в губы быстрым, но нежным поцелуем.
Он обхватил ее голову рукой и начал целовать ее лицо и шею теплыми губами, так, что внутри у нее все затрепетало. Она тихо застонала, изогнувшись, когда он другой рукой начал мять ее грудь и повалил ее на спину на бортик бассейна. Он коснулся языком ее губ, век, лизнул ее напрягшуюся шею. Его рука погрузилась в ее роскошные шелковистые волосы; он застонал, как от боли, когда ее тело прижалось к нему. Ее руки обвили его шею. Кейлин горячо отвечала на поцелуи, чувствуя, что с Аспаром ей не нужно применять те трюки, которым ее обучала Касия. Она ощущала его жадное желание по тому, как он настойчиво толкался и прижимался к ее бедрам.
— Я хочу подождать, — простонал он, — но не могу…
Кейлин!
— Не надо ждать, мой господин, — сказала она, еще сильнее обхватив его шею, а руки Аспара скользнули ниже ее ягодиц, и он вошел в нее с глубоким вздохом облегчения. Он двигался в ней медленными затяжными толчками, и Кейлин чувствовала, какой он твердый и нежный. Она что-то лепетала, в то время как он продолжал скользить у нее внутри. Аспар не смог больше вытерпеть, и его любовная дань брызнула горячими потоками страсти, после чего он ослабел, а Кейлин возмутилась, потому что ничего не ощутила, кроме его физического присутствия. Она содрогнулась от ужаса.
Аспар открыл глаза.
— Что с тобой? — спросил он. — Ты не получила удовольствия от этого, Кейлин? Надеюсь, я не противен тебе, моя красавица? — Он отпустил ее, и они встали лицом друг к другу.
— Неужели получаешь удовольствие только с мужем? — спросила она, откровенно смутившись и желая во что бы то ни стало понять. — Я не чувствовала ничего, когда ломала комедию у Иоанна. Вы не мой муж, но очень добры ко мне. Я хочу стать для вас вроде жены. Тогда почему я не испытала удовольствия, мой господин? Вы мне не противны! Нет! — Ее голос дрогнул, и она зарыдала. — Что случилось со мной, мой господин, почему я не чувствую вас?
Он обнял ее и начал утешать, как только мог. Аспар не был врачом, но знал, что сознание — самое могучее средство воздействия, созданное Господом. Он наблюдал странные вещи, которые происходили о солдатами, особенно после жестокой битвы. Он видел мужчин, стойких и сильных в бою, а потом плачущих, как дети. Может быть, то насилие, которому она подвергалась — и не раз — на сцене, убило ее чувства? Он вспомнил ее отсутствующий взгляд в ту ночь, когда смотрел представление на вилле Максима. В известном смысле в ней что-то сдвинулось, но это был единственный способ выжить.
— Думаю, это последствия драмы, которую ты пережила, после того как стала рабыней, — сказал он, утешая ее. — Доверься мне, я помогу тебе, моя красавица. Мне так хочется, чтобы и ты получала удовольствие от нашей любви. Ты не думай, что я стар, я чувствую себя еще достаточно крепким, Кейлин. Мы станем тренироваться, и ты получишь удовлетворение, сколько бы времени на это ни потребовалось. — Он взял ее за руку. — Теперь пойдем, надо отдохнуть после бани.
Они вышли из бассейна и вытерли друг друга. Затем он отвел ее в спальню. Кейлин удивилась, увидев, что ее хорошенькая узкая, маленькая кушетка убрана с помоста и придвинута к стене. На ее месте лежали большой полосатый матрац и несколько больших цветных подушек. Аспар снова начал целовать ее и опустил на кровать, где они сплелись руками и ногами. Ощущение его тела, прижавшегося к ней, было совсем другим по сравнению с тем, что она чувствовала в бассейне. Он казался твердым.
— Лежи спокойно, — произнес он повелительно и, подложив пару подушек под ее бедра, сказал:
— Я хочу, чтобы ты раздвинула ноги пошире, моя красавица. — Когда она послушалась его, он наклонился вперед, нежно раздвинул ее нижние губки большими пальцами и начал легко и мягко лизать ее языком.
Кейлин задохнулась от потрясения и удивления. Сначала она хотела оттолкнуть его. Как перенести это вторжение в такое глубоко интимное ее естество? Но как это чувствительно и приятно! Нет, она не в силах прекратить эту сладкую пытку! Его язык нежно ласкал ее плоть, затем начал теребить крошечную жемчужинку. Кейлин почувствовала, как внутри наливается теплом. Маленькая жемчужинка начала трепетать, ощущение напряжения возрастало, она подумала, что больше не выдержит, но только бы он не останавливался…
