- Хорошо, - киваю. – И чем они заняты? Туда входят все магистры?
Парень мрачнеет, а потом вдруг усмехается, скалит зубы, не сдерживая веселье. Явно забавляется, наблюдая за моим напором.
- Что? – сердито складываю руки на груди. – Это наш самый долгий разговор за всю историю отношений. Знаковый момент. Надо запомнить дату и отмечать.
Я осекаюсь, закусив нижнюю губу. Отношения. Могу ли я называть так то, что происходит между нами?
- Обычно туда берут только после третьего курса, - говорит Захар. – Хотя бывали исключения. Не каждый магистр входит в клуб. Я не стану грузить тебя правилами. Полный свод изучают только члены общества. Надо запомнить главное – здесь все решают «Ангелы Ада». Верхушка универа сильно ослабела и сдала позиции. Теперь они просто ширма для реальных рулевых. Без их одобрения ничего не будет.
- То, что случилось с Ариной, - запинаюсь. – То, что ее…
Я ловлю себя на том, что не могу произнести слово «изнасиловали» вслух.
- Да, - холодно подтверждает Захар. – Без «ангелов» не обошлось.
- Ангелы? – морщусь. – Да они просто ублюдки.
- Богатые ублюдки, - мрачно бросает он. – Влиятельные. У них огромная поддержка что среди студентов, что среди попечителей, ведь многие из спонсоров и есть их родня.
- Ужас, - заявляю сдавленно. – Выходит, сначала они боролись против жестких правил, а потом сами установили другие порядки, еще и похлеще. Сменилось несколько поколений и все перевернулось.
- На каждый удар найдется ответ, - чеканит Захар.
- Ты готовишь переворот? – роняю чуть слышно.
- Я готовлюсь вступить в клуб, - обдает холодом. – Это условие, которое я должен принять, чтобы опять надеть на тебя кулон.
- А ты не можешь надеть его сейчас? – едва двигаю губами. – Я скажу, что цепочка порвалась, кулон был утерян по случайности.
Захар выгибает бровь, и я замолкаю, осознав, какую чушь сейчас несу. Никто не станет меня слушать. Я подставила парня по полной и заодно сама оказалась под ударом.
«Ангелы» давно хотели заполучить Захара в свои ряды, давали ему время, ждали добровольного согласия, а теперь я подарила им идеальный рычаг влияния.
- Почему ты отказался от испытания в прошлый раз? – горло сдавливает раскаленный свинцовый обруч. – Что нужно было сделать?
Захар молчит. По его взгляду я четко осознаю, ответа не последует. У всякой откровенности есть границы.
- А теперь? – не сдаюсь. – Через что тебе придется пройти? Пожалуйста, расскажи мне. Я должна понять.
- Наплевать, - усмехается и берет меня за руку, сжимает мои дрожащие пальцы в своей обжигающе горячей ладони. – Я тебя в обиду не дам.
Глава 28
Захар дышит тяжело и рвано. Такое чувство, будто только завершил изнурительную тренировку. Он подается вперед и утыкается лбом в мой лоб. Делает глубокий вдох. Опять нюхает мои волосы?
Нервное покалывание разливается по всему телу. Мелкая дрожь сотрясает изнутри, мешая сосредоточиться.
Близость этого парня странно действует на меня. Разумные мысли выветриваются из головы. Остаются эмоции, которые напрягают и будоражат. Новые, непривычные. Боже, я с ним вечно как на острие ножа, как над жерлом вулкана.
Захар поднимается. Двигается резко, заставляет отшатнуться. Красивое лицо вдруг искажается и складывается полное впечатление того, что парню совсем не хочется отстраняться, но он себя принуждает.
Я наблюдаю за ним. Лихорадочно облизываю пересохшие губы, судорожно сглатываю и ловлю каждый его жест. Это происходит на автомате. Дает мне иллюзию контроля. Ну вроде как, если пристально следишь за хищником, он не бросится вперед и не сомкнет челюсти на твоей глотке. Обманчивое ощущение. Ложное. Зверь сам решает, кого сожрать и ничей взгляд ему не помешает.
Я смотрю, как Захар сбрасывает ботинки, берется за ремень, дергает пряжку и морщится. Его пальцы сжимаются так сильно, что костяшки белеют. Кажется, судорога выкручивает кисть. Но парень уперто молчит. Лишь крепче сводит челюсти. Он привык решать проблемы сам. Плевать на помощь со стороны.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Подожди, - бормочу я.
Вскакиваю на ноги и подступаю к нему, хватаюсь за пояс брюк и расстегиваю ремень, вытягиваю из шлеек. Застываю, осознав, что именно делаю.
Раздеваю его. Пусть и в безотчетном порыве помочь, пусть из благих намерений. Но черт, я сама себя загоняю в пекло.
Лицо будто кипятком ошпаривает.
- Прости, - заявляю невольно.
А это еще глупее. За что извиняюсь? Меня переполняет волнение и дикое смущение, поэтому я отдергиваю руки, но парень моментально их перехватывает и возвращает мои пальцы обратно на пояс темных штанов.
- Продолжай, - хрипло бросает он.
- Дурацкая затея, - голос предательски срывается до шепота. – Ты один справишься быстрее.
- Ты сама предлагала помочь.
- Я не…
- Без продолжения.
Зеленые глаза буравят меня, прожигают насквозь и трудно поверить, будто тесный контакт в ванной комнате и правда пройдет без последствий.
- Что плохого случится, если мы примем душ вместе? – обманчиво мягким тоном интересуется Захар.
Я не подозревала, что этот парень может разговаривать так. Порочно. Соблазняюще. Искушать каждым словом. Тембр его жесткого и грубого голоса буквально дразнит, щекочет изнутри.
Что плохого случится?
«Все!» - хочется заорать мне, ведь я вспоминаю нашу прошлую встречу под тугими струями воды.
Все будет очень плохо. Грязно. Дико. Извращенно. Если он захочет взять мое тело, я не смогу отказать. Нельзя. Захар мой единственный защитник.
Дрожь заставляет пальцы отбивать барабанную дробь.
- Свободна, - отрывисто заявляет парень, отпуская мои запястья. – Но из ванной не выходи. До утра ты под моим присмотром. Пока нет света, гости могут влезть без предупреждения.
Желудок скручивает ледяной ужас.
Почему не получается играть? Почему не выходит делать то, что нужно? Я должна дать ему желаемое. Должна. Если хочу выжить здесь.
Это будет честно. Он ограждает меня от других, а я выполняю его желания. Все по справедливости.
- Выдохни, - бросает Захар. – Тебе не придется раздвигать ноги, чтобы получить защиту. Твоя безопасность – вопрос моего авторитета здесь.
Теперь его лицо выглядит злым, идеальные черты заостряются, приобретают угрожающее выражение.
- Трах через силу меня не цепляет, - заявляет парень. – Раз тебе так противно, то больше не трону. Только кончай бледнеть и дрожать как припадочная.
- Ты ничего не понимаешь, - роняю глухо. – Я бы хотела познакомиться с тобой в другом месте. В нормальном университете. В обычной жизни. Я бы хотела узнать тебя без этих ваших проклятых правил.
Я поджимаю губы, чтобы не наболтать лишнего. Слезы душат. Непрошенные. Бессмысленные. Истерика обрушивается на плечи, не спрашивая.
- Я солгу, если скажу, что ты мне не нравишься, - выпаливаю и сразу же жалею о таком глупом признании.
- А я не солгу, - чеканит Захар, накрывает мое лицо ладонью, грубо обхватывает всей пятерней, склоняется и цедит на ухо. – Ты мне совсем не нравишься. Гребаная сучка. Как бы я хотел никогда тебя не встречать. Не видеть твою бесячую физиономию.
Он толкает меня назад, вжимает своим горячим и мускулистым телом в холодную стеклянную створку душевой кабины.
- Мелкая дрянь, - рычит, обдавая шею жарким дыханием, делает глубокие и рваные вдохи. – Не нравишься. Раздражаешь. Прибить бы тебя.
Его слова идут в разрез в тем, что вытворяют его наглые руки. Пальцы медленно проходятся по моим плечам и накрывают грудь. Убийственно нежно, принуждают сердце вмиг пропустить удар.
- Хватит меня лапать! – восклицаю яростно, упираюсь ладонями в громадную грудную клетку. – И обнюхивать тоже хватит. Не нравлюсь? Отвали!
- Не нравишься, - выдыхает прямо в мои губы. – Дурею от тебя.
Мне тоже от его взгляда становится дурно. И от такой опасной близости, от того, что его рот почти соприкасается с моим. Между нами искрятся разряды электрического тока. Напряжение ощутимо и осязаемо.
