- Я когда тебя вижу, все внутри выкручивает, - оскаливается Захар. – Жжет. Печет. Саднит. И чувство такое, как будто пить хочется.
- Я принесу воду, - говорю тихо и пробую отодвинуть парня от себя. – Может, тогда ты успокоишься и перестанешь выглядеть как психопат.
Он склоняется и проводит языком по моей шее, надавливает на дико пульсирующую вену. Заставляет заледенеть и тут же обдает жаром:
- Хочется пить тебя.
Захар срывает с меня кофту вместе с бюстгальтером. Сложная система крючков едва ли его тормозит. Он раздевает меня так быстро и ловко, что горло перехватывает стальной обруч и кислород забивается в легких раскаленным комом.
- Вкусная, - тянет он и вдруг прихватывает кожу на моей шее зубами, прикусывает и опять скользит языком, ловит взбесившийся пульс в капкан. – Сожрать хочется.
Парень действует порывисто, будто ураган обрушивается на мое заледеневшее от тревоги тело. А я могу лишь вздрагивать и шире распахивать глаза от настолько дикого напора. Краем сознания отмечаю, как штаны молниеносно сдернуты с моих бедер и отправлены прочь резким движением. Нервно двинув ногами, не чувствую нижнего белья. Сердце колотится, угрожая разломать ребра на части. Кафель обдает холодом босые ступни. Видимо, мои ботинки соскользнули, отлетели в сторону со штанами. И самое худшее – я голая. Опять. Абсолютно голая и беззащитная перед тем, кто давно забыл про слово «стоп».
- Дрянь, - хрипло бросает он, щекочет мою кожу обжигающим дыханием, заставляя покрываться колючими мурашками. – За глотку берешь. Маленькая стерва. Кто же тебя такому научил?
Захар отбирает всякую возможность сопротивляться, грубо пресекает каждую попытку отстраниться и полностью сбивает меня с толку. Он как бешеная стихия. Неудержимый ураган. Его движения властные и жесткие, подавляющие волю. Он легко и просто сметает каждую преграду на своем пути.
- Нет! – кричу, очнувшись от шока. – Хватит. Ты же обещал. Ты сказал, никогда не будешь меня принуждать. Я не хочу. Слышишь?! Я не хочу так!
Трудно понять, слышит ли парень мои слова. В этот момент он скорее похож на робота, чем на человека. Одержимый блеск зеленых глаз пугает меня похлеще мрачного и кровожадного оскала.
Нет. Не робот. Зверь. Яростный и до жути голодный. Хищник, который сорвался с цепи и никак не отзывается на мои жалкие протесты.
Все повторяется. Точь-в-точь. Как тогда в душе возле карцера. Только теперь я не откликаюсь на животные ласки. Или же я до такой степени на взводе, что не замечаю никакого возбуждения.
Мое тело деревенеет от напряжения. Леденеет.
Я вдруг вижу, что Захар успевает раздеться, за считанные секунды предстает передо мной обнаженным. Такой огромный. Угрожающий. Мускулы перекатываются под гладкой кожей, набухшие вены подчеркивают идеальный рельеф. Достаточно малейшего движения – мускулы натягиваются железными канатами.
Черт, он едва двигал рукой, а тут умудрился сорвать всю одежду, будто играючи? Дура, какая же я идиотка. Повелась на его трюк.
Захар обхватывает меня за ягодицы, прижимает вплотную к себе и проходится горящим взглядом по моему лицу, жадно впивается в каждую черту. Парень дышит настолько тяжело и шумно, что я перестаю слышать собственное дыхание, даже свой пульс больше не чувствую.
- Я не хочу! – восклицаю, отталкивая его, бешено извиваюсь в стальной хватке. – Не хочу так. Нет! Тебе что, совсем наплевать на мои слова?
Горячая ладонь врезается между моими бедрами. Это заставляет меня захлебнуться воплем и подскочить на месте, встать на носочки в напрасной попытке избежать развязного жеста.
Захар ничего не говорит, просто ухмыляется так порочно и грязно, что мне хочется провалиться сквозь землю. Я все же умудряюсь извернуться и вырваться из его рук, ускользнуть от дерзких прикосновений. Отшатываюсь, точно ошпаренная, но сама загоняю себя в ловушку, отступив назад, оказываюсь в душевой кабине.
- Не трогай меня, - бормочу. – Прошу, только не трогай.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я затравленно оглядываюсь по сторонам. Нервный смех вырывается из горла. Капкан захлопывается. Но отсюда в любом случае нельзя убежать. Некуда деться.
Захар наступает. Шагает вперед, сокращая расстояние между нами до минимума. Напрочь выбивает кислород из легких.
Я забиваюсь в угол кабины и сползаю вниз, сжимаюсь в комок, подтягивая колени к груди, обнимаю свои ноги руками, мечтаю стать невидимкой. Лихорадочная дрожь сотрясает тело.
Я не хочу, чтобы Захар брал меня так. Тут. Сейчас. Все мое нутро встает на дыбы, яростно протестует. Я не готова.
Но ему безразличны мои чувства. Парень уверен, что желания достаточно. Его желания. А меня он всегда сумеет заставить. Найдет способ добиться отклика.
Дьявол, да, тело пылает в его руках. Но этого мало. Так ничтожно мало. И сейчас, сидя на полу душевой кабины, кажется, я не ощущаю ничего кроме адского холода. Обращаюсь в ледяную статую. Стоит дотронуться – разлечусь на тысячи осколков. Погибну на месте.
Я больше не умоляю его, не пытаюсь напомнить наш разговор. Смотрю вперед и отчаянно убеждаю себя в том, что мой взгляд заставит парня остановиться. Надо только постараться.
Правда Захар уже не смотрит на меня. Или смотрит, но как будто сквозь. Парень прищуривается и мрачнеет. Ослепительный свет фонаря, исходящий от его мобильного телефона, создает пугающий контраст белого и черного. В резком освещении все линии и черты проступают ярче, отчетливее.
Парень делает еще один шаг вперед.
Я никак не могу сбросить липкие путы оцепенения. Наблюдаю за неотвратимым приближением зверя, не в силах оказать достойное сопротивление. Противоречия раздирают на части.
Разум подсказывает, что безопаснее уступить и сдаться. Пусть хищник утолит свою жажду и оставит меня в покое. Но тело бунтует, отказывается принимать подобный расклад.
Я не буду послушной игрушкой. Не позволю ему сделать из себя безвольную куклу, которая рада каждому прикосновению и отзывается на ловкое движение пальцев. Правила должны измениться.
- Это я? – вдруг спрашивает Захар.
Обхватывает меня за руку и поднимает на ноги.
- Т-ты? – мои зубы постукивают. – В каком смысле?
Реально не понимаю суть его странного вопроса. А еще более необычно то, как парень притрагивается к моему предплечью, медленно поглаживает, пристально изучает кожу. Такое легкое движение, едва уловимое и все равно будоражащее.
- Я, - говорит утвердительно и как будто вообще не ко мне обращается.
Перехватываю пылающий взгляд, осознаю, что парень смотрит на мой синяк, довольно крупное чернильное пятно расползается посреди руки, именно эту отметину Захар сейчас поглаживает кончиками пальцев.
Против воли морщусь. Лишь теперь ощущаю болезненные всполохи в теле. Прежде была слишком взвинчена, чтобы прислушиваться к своим чувствам.
Парень отпускает меня, но продолжает внимательно рассматривать. Склоняет голову к плечу, проходится глазами от макушки до пят, и я тоже начинаю себя исследовать. Нервно поджимаю губы.
Так много синяков. Кровоподтеки. Ссадины. Засосы. Кое-что уже отчетливо проступило на бледной коже, кое-что только намечается.
Впечатление, будто меня насиловали всю ночь. А теперь мне совсем не нравится, что Захар нагло пялится на мое голое тело. Может, его это заводит? Возбуждает вид всех этих темных знаков на коже? Такие мысли заставляют поежиться и сложить руки на груди, хотя бы так попробовать закрыться.
Девчонки из моего двора гордились, если их парни оставляли им засосы на шее. Это считалось крутым. Доказательство страсти. Настолько сильно хочет, что не сдержал порыв и перешел черту. Пусть все видят, какие горячие отношения между ними.
Я этого не понимала. Разве подобные вещи не должны оставаться в тайне? Но может, я просто не испытывала ничего похожего, поэтому и не стремилась носить на теле памятные метки?
Растираю запястье, где виднеется след от укуса. Не тянет никому такое показывать. Лучше стереть. Надеюсь, быстро заживет и шрама не останется. Я надавливаю на кожу чересчур сильно, из раны проступает кровь. Отдергиваю руку. Смотрю, как крупная алая капля срывается вниз.
