На самом деле, если подумать, случившееся с ним было неизбежно. Дружба между некромантом и светлым волшебником — что может быть глупее? Тем не менее, когда-то это было так. Теократ и Слейн, Слейн и Теократ — эти слова в полузабытом уже Иггдрасиле звучали только вместе. И здесь, в новом мире поначалу тоже было так — даже основанный ими рыцарский орден, чем дальше, чем больше смахивающий на религиозный, был назван Теократией Слейна.
Они вместе влипли в эту безумную историю с попаданием в чужой мир, прямо с вечеринки по случаю закрытия серверов Иггдрасиля, в компании еще четверых игроков, с которыми играли в последние несколько месяцев.
То еще было пробуждение, кстати говоря: с главной площади столицы Альвхейма, с прощального салюта — на незнакомую лесную полянку в дремучем лесу. Ни связи с администрацией, ни привычного интерфейса, ни хоть какого-то объяснения произошедшему.
Они вместе вышли к людям, вместе исследовали этот новый мир, вместе ввязались в войну против всех, вступившись за слабое человечество… Всегда вместе, спина к спине, в бесконечных сражениях и редких временах мира.
Он знал Теократа всю жизнь. Они выросли по соседству, ходили в один детский садик, младшую и средние школы… на первом году старшей Судьба было предприняла попытку их разлучить, подсунув отцу Слейна престижную высокооплачиваемую работу в Токио… Что ж, она могла бы постараться и лучше — в век победившего Интернета поддерживать связь оказалось пусть и сложнее, чем раньше, но все же возможно. Они вместе создали гильдию с хулиганским названием «Стальные яйца» и вместе потеряли ее, когда популярность Иггдрасиля пошла на спад.
«Нет, это просто настоящая мужская дружба!» — отвечал он на похабные намеки друзей и знакомых.
Они слишком поздно поняли, что в комплекте со способностями персонажей сотого уровня, вознесшими их на вершину пищевой цепочки в новом мире, плоть обрели и все остальные игровые условности… в числе прочих и такой параметр как «Мировоззрение». Светлый волшебник Слейн имел в своем профиле «+350», могущественный некромант Теократ — «-300».
Они стали все чаще расходится во мнениях о границе, перейдя которую, «необходимое зло» превращается в «бессмысленную жестокость». Сначала — в мелочах, во время создания свода законов о случаях, когда следует приговаривать к высшей мере, следом — и в более важных решениях… например — принимать ли просьбу о мире, о котором пришли просить минотавры или следует вырезать их всех под корень.
Это произошло не сразу, не за день или два — но в то роковое утро Слейн отчетливо понимал: то, что оказалось не под силу Времени, легко и непринужденно совершили Принципы. Вместо человека, которого он знал с детства и за которого, не задумываясь, отдал бы жизнь, он шел на встречу с чужим ему, жестоким некромантом, способным пойти на геноцид ради устрашения соседей и следующего принципу «бей своих, чтобы чужие боялись!»
Но и тогда он даже помыслить не мог о том, чем закончится эта встреча. Он все еще верил в то, что они делают одно дело, защищают общее дитя, Человечество, просто разными методами. Что ж… даже признанные мудрецы зачастую слепнут, когда дело касается близких…
Да и место встречи не вызывало подозрений — самый центр столицы, прямо под стенами запечатанной резиденции Лестницы в Небо, в которую у них так и не получилось пробиться… открытие самого настоящего ресторана, детища Эары, мага Жизни, что оказалась в этом мире вместе с ними.
Он понял свою ошибку только когда все вокруг заволокла непроглядная чернота Абсолютной Тьмы, порождение Мирового артефакта, что Теократ принес с собой из Иггдрасиля.
Его бывший друг рассчитал все абсолютно правильно: единственный способ хоть как-то сражаться в зоне действия Абсолютной Тьмы — навесить на себя сильнейшую защитную магию, постоянно перемещаться, пусть даже вслепую и так же, наугад, швырять во все стороны площадную магию. Если он поступит так, то даже если умудрится дожить до конца действия Мирового заклинания — добьется лишь того, что обнаружит себя на руинах города, в окружении десятков тысяч трупов тех, кого защищал долгие сорок лет.
Он выбрал город. Конечно, Теократ сказал бы, что это глупо, что жизнь даже одной «сотки» куда важнее десятков тысяч «аборигенов» и, окажись он на его месте — не стал бы сомневаться, сделав все для своего спасения… что ж, если его выбор глуп, значит, он глупец.
Он еще успел попрощаться с лучшим другом, которого помнил еще розовощеким карапузом по имени Томо, с которым он вместе лепил куличики в песочнице и осознать: на самом деле тот Томо давно мертв, скончался тихо и незаметно, задушенный во сне некромантом по имени Теократ. Еще успел вспомнить про семью: жену, любимую доченьку и уже почти взрослого сына — и лишь робко понадеяться, что их не постигнет его участь. В конце концов Лира была обычным человеком, без всяких суперсил, да и малышка Лейна не проявляла способностей игрока… Ну а Кериан… ему ведь можно и соврать что-нибудь про коварных врагов и использовать в своих целях, не так ли? Все лучше, чем повторить судьбу своего наивного старика…
А следом за болью душевной пришла боль физическая. Светлый волшебник по имени Слейн закричал, срывая связки, когда шесть капканов Кровавой Жертвы сомкнулись на худосочном старческом теле заклинателя, дробили кости и кромсали плоть — снова и снова, пока не исчерпали запас прочности волшебника-сотки до самого донышка. Апогей этой агонии — вкрадчивый холод «Истинной Смерти» он принял как величайшую милость, избавление от страданий.
…А в следующий миг он открыл глаза, лежа на куче сиреневых кристаллов, присыпанный ими же сверху и первой его мыслью было совершенно неуместное: «Они колют мне зад». Оглядевшись по сторонам, он обнаружил себя в центре медленно потухавшего мертвенно-зеленого заклинательного круга неизвестного предназначения — многие элементы он видел вообще впервые в жизни.
Прежде, чем свет исчерпавшего свою магию круга погас, он успел разглядеть, что находится в центре просторного зала, все поверхности которого покрыты затейливой вязью рун, скрывающих, укрепляющих и еще бог знает каких, так же неизвестных волшебнику. Оказавшись в темноте, Слейн попытался запалить простейшее заклинание первого ранга «Светлячок»… и ничего не получилось. Он вроде бы помнил, как и что надо делать, — но ничего не получалось, магия выскальзывала из его рук, отказываясь подчиняться. В панике перепробовав еще несколько заклинаний, престарелый маг обнаружил, что магия Света по каким-то причинам стала ему недоступна — а вот Огненный Шар создался без проблем, огненным болидом освятив темный зал и взорвавшись о стену.
Немного подумав, Слейн решил отложить дальнейшие испытания — использовать высокоранговую стихийную магию в небольшом замкнутом помещении не очень удачная идея, хотя бы просто потому, что он мог сжечь весь воздух и позорно задохнуться. Печальный был бы конец для могущественного мага.
Поднявшись на ноги, он, осторожно переставляя ноги, направился в сторону противоположной стены — во вспышке Огненного Шара он успел заметить широченный лист металла, заменивший камень. Он заставил себя не думать о предательстве и оставленной семье, сосредоточившись на простой задаче — выбраться наружу и разобраться в произошедшем. Едва сделав несколько шагов, он сразу же понял — что-то не так. А вот что именно — осознал не сразу…
Его движения: больше не по-старчески скупые и экономные, а размашистые и порывистые, как во времена далекой молодости; походка, пружинистая и энергичная… черт, да у него даже поясницу не ломило!
Чтобы подтвердить безумную догадку, он даже не пожалел теоретически ограниченного запаса воздуха: бросив в под ноги Огненные Угли, впился взглядом в собственные руки — сильные руки молодого мужчины, с гладкой кожей и тонкими длинными пальцами без узелков артрита… вот только ногти надо подстричь, а то они больше не когти похожи.
Осознать случившееся он не успел — со страшным грохотом стальные ворота сорвало с петель… или скорее просто вырвав из камня «с мясом» и они полетели в него, заставив инстинктивно поставить Великий Воздушный Барьер… который не сработал! Будь он в своем старом теле — точно получил бы по лбу, а так — успел броситься на пол, пропуская толстенный лист металла над головой.
Подняться не получилось — страшная тяжесть навалилась на плечи, сдавила грудь, заставляя сердце тяжело ворочаться внутри, ощущаясь совершенно чужеродной частью тела, что внезапно решила поднять восстание и убить своего владельца. С трудом повернув голову, Слейн, щуря слезящиеся глаза от ослепительного света, различил высокую сияющую фигуру с огненным мечом в руках.
А в следующий миг давление пропало — будто сердобольный великан снял наковальню с груди. Сморгнув слезы, он впился взглядом в пришельца… и спустя бесконечные несколько секунд понял, что узнает его. Они пересекались несколько раз — были союзниками и соперниками, однажды даже ходили на аватару Пожирателя… Он столько лет ждал, когда этот человек выйдет из ворот Вечной Крепости, замка Небесный Трон, ждал, понимая, что симпатии одного из сильнейших паладинов Иггдрасиля, скорее всего, будут на стороне человечества.
