Таури уже не визжала а тихо всхлипывала, почти повиснув на цепях, которые натянув от каждого столба держали охранники. Девушка низко наклонила голову, смирившись со своей незавидной участью, отчего щупальцеобразные синие отростки, так напоминающие косы, свесились ей на грудь. Герин медленно подошел к трессианке и одним движением разорвал платье, оголяя стройную синюю спинку.
— А ты стой и смотри, — сказал он обращаясь ко мне, — не вздумай отвести взгляд.
Я с вызовом уставилась ему в глаза, но они остались пустыми и безучастными. Всё внимание неприметного было приковано к распятой между странными столбами жертве. Герин не спеша подошел к стене и нажал на что-то, отчего пласт кирпичей перевернулся, явив стенд с набором разнообразных кнутов. Даже отсюда я видела, что все они выполнены из кожи, мастерское плетение, резные рукоятки, их можно было бы посчитать красивыми, если бы они не служили орудием страшных телесных наказаний. Длинна кнутовища в среднем не превосходила двух метров. Сравнительно тонкие, они сужались от рукоятки к хвосту. Был среди этих ужасных кнутов один, которых привлек мое внимание. Я точно знала — это самый опасный, самый страшный. В его плетении обычная кожа соединялась с тонкими полосками металла, который поблескивал в тусклом свете, падающем от мерцающих камней. В мозгу сразу всплыла картина, как это орудие со свистом рассекает воздух и впивается в спину жертвы, разрезая вплетенным металлом плоть до ребер, даже при слабом ударе.
Герин почувствовал мой взгляд, повернулся и любовно поглаживая напугавший меня кнут, глядя мне в глаза улыбнулся. Я впервые видела проявленные им эмоции. Улыбка была мерзкая, предвкушающая. Меня передернуло от отвращения.
В этот момент дверь на соседней стене с лязгом отворилась и в зал зашел огромный нубериец, затянутый в форму, которую я видела на корабле.
— Шейн Герин, прошу прощения, — откашлявшись начал он.
— Ты отвлекаешь меня, Барт, — откликнулся этот маньяк, — портишь мне предвкушение пира.
Клочья странного тумана окутывающие Герина впервые пришли в движение и мерзко зашевелились, перетекая вдоль его тела. Нубериец вздрогнул, но продолжил.
— Простите, шейн, дело неотложное. К вам прибыли с приказом от Повелителя, — и мужчина кивнул в сторону двери в которую вошел.
— Как не к стати, — скорчился Герин. Было видно насколько его лицо не привыкло к мимике, — зови.
Нубериец поклонился и развернувшись вышел. Через несколько мгновений дверь отворилась вновь, впуская две завернутые с головы до ног в объемные серые плащи с глубокими капюшонами фигуры. Герин отошел к визитерам и о чем-то неспешно, очень тихо с ними разговаривал. Я не смогла разобрать ни слова из их беседы. Спустя некоторое время, коротко кивнул «плащам» и те выплыли в коридор, а в зал тут же вернулся Барт, вытянувшись по стойке «смирно» у дверей, в ожидании приказаний.
Герин подошел к стене и снова на что-то нажал, открывая в этот раз нечто вроде бара, уставленного бутылочками с разноцветными жидкостями. Затем, взяв одну из них, направился к столбам.
— Тебе повезло, самка, — холодно сказал он, обращаясь к Таури. Я видела, как у той от облегчения едва не подкосились ноги. Герин обернулся к нуберийцу и продолжил, — Барт, подойди.
Как только тот оказался рядом, он протянул Барту бутылочку с зеленоватой жидкостью.
— Возьми, обработаешь самку, потом приведешь ее ко мне — я сотру ей память. Что-то мне подсказывает, в ближайшее время Анситору очень понадобится утешение. Нужно быть готовыми, — он обернулся к молчаливым слугам, державшим цепи, и кивнув на Таури, скомандовал, — отпустите ее.
Раздался лязг металла, цепи ослабли, и трессианка, не удержав равновесия, развалилась у ног мужчин.
— Подними ее и пошевеливайся, — приказал он Барту, тот поклонился и, подхватив Таури, скрылся за дверью.
— А вот тебе не повезло, — оскалился этот маньяк, глядя на меня, — тебя приказано ликвидировать, не привлекая внимания. В идеале тебя можно было бы просто отравить, но разве могу я отказать себе в удовольствии и не попробовать вкус энергии твоей крови, незабываемые вкусы твоего страха и паники. Даже твой гнев, пока мы шли сюда, был чрезвычайно вкусен.
Я похолодела от ужаса. Тело покрылось липким потом и неприятными мурашками.
— Видишь, ты уже боишься так сладко, — мурлыкнул это извращенец, а я не смогла выдавить из себя не звука.
— Зафиксируйте самку, — приказал он стоящим у столба слугам.
И только когда двое неприметных ринулись и схватили за руки, ко мне вернулась способность говорить.
— Отпустите меня немедленно, — кричала я, тщетно пытаясь вырваться из стального захвата конвоиров, билась, изворачивалась, но медленно приближалась к ненавистным столбам.
Теперь уже я визжала и всхлипывала, пытаясь освободиться. Теперь мои звуки повторяло гулкое эхо, отражаясь от стен этого жуткого места. С противным щелчком на моих запястьях защелкнулись металлические браслеты, напоминающие кандалы. Цепи натянулись, поставив меня в позу распятья.
Герин обошел место экзекуции и встал, глядя мне в лицо. В руках он держал тот самый кнут с металлическими вплетениями, который меня так напугал.
— Ты боишься все больше, твоя паника нарастает, — говорил он, а клочья грязного тумана неприятно клубились по всему его телу, вспыхивая багровыми всполохами. А я не могла ни о чем думать, лишь смотрела как крючковатые пальцы поглаживают рукоять, — постольку поскольку ты уже ничего никому не расскажешь, я подробно изложу, что с тобой будет.
Он куда-то отошел и вернулся, держа в руках черный небольшой флакон.
— В этой бутылочке яд, самый сильный, самый незаметный и коварный. Попадая в организм, он блокирует работу всех органов живого существа за 5 часов, вызывая сильнейшую боль, а сам благополучно растворяется, не оставляя следов. Его практически невозможно обнаружить. Добывается он из желез ластоногого слизня с планеты Хаук, и противоядия у него нет. Конечно, можно было бы подлить его в твою еду, но искушение слишком сильно. Я буду наслаждаться твоим вкусом долго, почти до твоего конца. Тем более твоя кровь и твои эмоции лично тебе больше никогда не понадобятся, — он откупорил бутылочку и медленно смазывал жидкостью кнутовище, — я наношу этот яд сюда. Вот смотри! При ударах, когда вскроется твоя плоть, он проникнет в тебя, распространяясь по телу, а горячая кровь потечет сладкими потоками, наполняя меня желанной энергией. А потом, я обработаю тебя еще одним средством, и ты станешь как новая, вся целая. Тебя вымоют, оденут, и никто не догадается отчего ты умерла. Постарайся продержаться подольше.
