— Наказывает не Дракон, а тэксы. Они управляют замком и гаремом, требуя соблюдать все правила и традиции. Но их так много, что даже если сидеть и не двигаться, обязательно что-нибудь нарушишь.
— То есть ты хочешь сказать, что Дракон и не знает о бесчинствах, которые здесь творятся? — пазл никак не хотел сходиться.
— Я этого не говорила… — вновь испуганно прошептала моя собеседница.
— Получается, он знает о ваших наказаниях, но не догадывается насколько они сильны? А кто-нибудь из вас пробовал ему об этом рассказать?
— Катя, да как же можно!!! Он же Господин! — всхлипывал Таури.
— Вот именно! Он — Господин, вы — собственность. А о собственности принято заботиться. Так почему никто ему не рассказал? — я дотронулась до синей руки трессианки.
— Хорошо, — она как-то обреченно вздохнула, — нас у Господина мало и он обо всех знает. Редко появляются новые девушки, последней была я. Поэтому нас просто наказывают, пусть жестоко, но потом лечат и мы снова можем служить Господину. В других домах Драконов не так. Там бывает так много женщин, что и сам Господин не помнит их всех в лицо, и сменяются они часто…
Она сделала паузу, нервно огляделась и продолжила уже тихим шепотом.
— Так вот, никто не знает где девушки, которых убирали из гаремов, когда им на смену привозили других!
— Может их просто отправляли домой, к родным? — предположила я.
— Нет! — у Таури снова блестели в глазах слезы, — их нет дома. Здесь много одаренных девушек, и у одной летианки из другого дома был дар, связываться с нужным человеком на расстоянии. Когда пропала ее соседка и соплеменница, она попыталась связаться с нею, но наткнулась будто на стену, которую пробить было невозможно. Тогда, попыталась связаться с ее родными, но те не слышали о пропавшей девушке с момента ее отъезда на аукцион. Ты понимаешь? Они пропадают…
Трессианка всхлипнула и зарыдала, прижимая к груди сжатые кулачки. Да, здесь было о чем поразмышлять. Судя по психологическому состоянию, сидящей рядом девушки, вокруг творилось что-то зловещее. И снова ответ лежал на поверхности, но ускользал при любой попытке к нему приблизиться. Подошла и бережно обняла хрупкие синие плечики, щедро делясь своим теплом. Таури вздрогнула, но не отстранилась.
— Знаешь, ты первое существо за двадцать лет, в котором я чувствую искренность, — тихо сказала она.
— А Господин Дракон?
— Чувствовать Драконов не дано никому.
Трессианка замолчала, а я никак не могла сформулировать вопрос, ответ на который мне был так важен. Странные дела творятся в Драконьем Королевстве. Ох и странные! Абсолютно все уверены, что драконы хозяева своих замков, своей судьбы, своей Вселенной. А по существу выходило наоборот. Словно умелый кукловод дергал за невидимые ниточки, заставляя всех вокруг делать то, что необходимо ему. Для каждого отводилась своя роль. Для каждого определялись границы дозволенного, переход за которые, четко контролировало и пресекало «бдительное око», ничто не ускользало от него. Каждое существо было чем-то ограничено, кто-то страхом, кто-то лестью, кто-то договором. Даже для могущественных Драконов нашлась своя ниточка, за которую профессионально тянули. Вседозволенность и выполнение любых желаний отвлекали Драконов от важных, происходящих совсем рядом с ними, событий. Хочешь женщину? Возьми столько, сколько тебе нужно. Хочешь еду? Будет такая какую захочешь. Хочешь политику? Новости подадут в такой форме, что ты будешь полностью уверен в царящих вокруг гармонии и справедливости. Только одно не сходилось у меня в голове. Никто, из встреченных мне, не отрицал власти и могущества драконов. Нельзя управлять такими сильными сущностями посредством одной лишь безотказности. Должно быть что-то еще. Но вот что? Быть может внушение? Нет, ну какое внушение, Драконы же самые сильные менталисты. А может их чем-нибудь опаивали? Какое-то средство подавляющее волю и порождающее безразличие ко всему?
— Скажи, Таури, а кто готовит для Господина еду?
— Нанятые слуги. Конечно, это самые лучшие повара, — она подняла на меня свои большущие карие глаза, — а почему ты об этом спросила?
— Подумала, вдруг вашего Господина отравят или одурманят.
— Ой, Катя, — трессианка разулыбалась. Меня настораживали ее резкие перемены настроения от слез к улыбкам, — Драконов нельзя ни отравить, ни опоить, это же все знают.
— И ничего странного с Господином не происходило?
Девушка задумалась, приставив голубой пальчик к своим пухлым губкам.
— Знаешь, были моменты, которые мне показались странными. Когда я приходила к господину, он был общительным и заинтересованным. А после того, как… как… — она замялась, а я вновь пришла в бешенство.
— После того, как у вас был секс, — излишне громко направила я мысль Таури, но та этого даже не заметила.
— Да, после секса, Господин словно терял интерес не только ко мне, но и ко всему окружающему.
Вот! Кажется сейчас я тянула за правильную ниточку, и, возможно, она окажется короткой, зато клубок немного распутается.
— Господин просил тебя уйти?
— Нет, всегда приходили тексы и уводили меня, а Господин не замечал моего ухода.
— Таури, вспомни, вы что-то ели обычно или пили?
— Я никогда не разделяла трапезу с Господином.
— Тогда, что происходило до того, как ты отправлялась в покои Дракона?
— Да ничего не происходило. Каждую девушку сначала уводили, потом приводили обратно, а потом вели к Господину.
— Куда уводили девушку до Господина?
— Ой… — трессианка выглядела такой растерянной, — я думала, что знаю, пока ты не спросила. Помню только как выхожу в коридор, а потом как по коридору возвращаюсь, а откуда не помню.
— А другие девушки никогда не рассказывали, куда их водили?
Таури отрицательно помотала головой.
— Нет. Я же говорю, пока ты у меня не спросила об этом, думала, что все знаю!
— Сплошные загадки! — я вдруг почувствовала, что зверски голодна.
Вчера за ужином так разволновалась, что толком ничего и не съела. А сегодня с утра мне даже стакан воды никто не предложил. Стоило только подумать о еде, как желудок предательски заурчал.
— А вас здесь кормят?
— Конечно кормят, Катя! Сейчас.
Она подошла к неприметной панели, встроенной прямо в стену, и нажала на кнопку. Тут же на стеклянной платформе, выросшей прямо из пола, материализовался поднос, на котором стояли большой бокал с темным напитком и пиала, до краев наполненная пастой зеленоватого цвета.
— Катя, тебе придется самой попросить еду для себя. Мое ДНК считали и больше до вечера еды не дадут, потому что в порции содержится все, что необходимо организму, для поддержания жизни и здоровья.
