В последние несколько дней ее состояние ухудшилось. Она не выходила на улицу и почти все время проводила в постели. Я видела, насколько сильна ее боль, хоть королева и не показывала этого.
— Этот дурень врач утверждает, что я беременна, — скрежетала она зубами, пока я утирала пот с ее лба. — Вздор. А все-таки, как жаль, что у меня нет наследника.
— У вас есть сестра, Ваше Величество, — робко напомнила я.
Другие фрейлины находились за дверью, и кроме нас в спальне были только три молоденьких служанки.
— Еретичка! — рявкнула королева. — Я пыталась вразумить ее и вернуть в лоно истинной веры, но эта девчонка… ооох… — Беренгария снова скривилась от боли.
В покоях стояла духота и неприятный запах, но этот безмозглый врач запретил открывать окна и шторы. Можно подумать, вонь и тусклое мерцание свечей пойдут кому-то на пользу.
— Тише, тише, Ваше Величество, — я протянула ей стакан воды. — Простите меня за эти слова, я просто хотела сказать что-то, что успокоило бы вас.
— Иногда лучше молчать.
— Еще раз прошу меня простить.
Я действительно не злилась на нее и не могла даже представить каково это — терпеть столь сильную боль. Боль душевную и физическую.
…Временами казалось, что ее нездоровье передается окружающим. Не в плане заразности, нет — но оно, словно… затягивало в свой черный омут тех, кто находился рядом.
Выходя из ее покоев, я чувствовала себя иссушенной, опустошенной, и несколько раз мучилась головными болями и ломотой в суставах. Но больше всех доставалось Катерине, старшей фрейлине, что была особенно близка к Беренгарии и проводила с ней почти все время.
Но главное — я больше не видела в королеве чудовища. Хотелось облегчить ее состояние, но разве можно помочь тому, кто отвергает любую поддержку?
* * *
Своими размышлениями я поделилась с Ричардом. Он разделял мою позицию, но напомнил о том, что в первую очередь мы должны думать о собственном будущем.
— У меня есть Анна и ты. Есть Маргарет. Королева скоро умрет, ты знаешь это не хуже меня, Лиз. Что будет тогда? Думаешь, я желаю Беренгарии зла?
— Нет. Я так не думаю, потому что знаю тебя. Но это очень тяжело. Понимаешь, я… Я так запуталась, Ричард! Все оказалось не так, как я ожидала. Я думала, что королева чудовище и ненавидела ее, а теперь… Где правда?
За несколько месяцев, проведенных при дворе, я чувствовала себя постаревшей на тысячу лет. Постоянное ожидание, подглядывание, подслушивание, все эти тайные переписки… Казалось, во мне не осталось ничего от себя прежней. Дворцовые интриги убивали в людях все лучшее, выжигали душу, оставляя только самые низменные чувства — алчность, честолюбие и жажду наживы. Но хуже всего — я понимала, что тоже становлюсь такой же.
— Я так боюсь, что мы потеряем друг друга.
— Не потеряем, — Ричард прижал меня к себе. — Все будет хорошо.
— Как ты можешь обещать это? — я подняла голову и посмотрела ему в глаза.
— Потому, что я твой муж и дал клятву тебя защищать. А еще я люблю тебя, — добавил он тихо.
* * *
— Сегодня можете отдохнуть, леди, — сказала королева, когда мы вышли из Храма после воскресной службы. — Мне нужно помолиться в одиночестве.
На лицах девушек отразилось облегчение. В обычные дни после проповедей Беренгария возвращалась к себе в покои, где продолжала молиться еще час-полтора. Нам, как приближенным дамам, полагалось делать это вместе с ней. Мы собирались в кружок, вставали на колени и, склонив головы, читали священные тексты.
Благо, Ее Величество разрешала нам класть под ноги подушки, иначе суставам пришлось бы несладко. По завершению этого ритуала у меня болела шея и сводило руки. Оставалось загадкой, как все это выдерживала сама королева, учитывая ее состояние. А предложить ей отказаться или хотя бы сократить время бдения, ясно дело, никто не решался.
— Ваше Величество, — я поклонилась и с трудом сдержала вздох облегчения.
Полтора часа свободы! Невиданная роскошь для воскресного вечера! Жаль только, что Ричард еще не освободился — я бы с удовольствием провела с ним немного лишнего времени.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Куда же отправиться? Сидеть в душном и темном дворце не хотелось — я и так проводила в нем бóльшую часть времени. Посмотрела на небо. Солнце клонилось к закату, весенний воздух был прохладен и чист; пахло свежестью и молодой листвой.
Решение пришло сразу. Улыбнувшись собственным мыслям, я направилась в Королевский Сад. Отыскать тихий закуток было задачкой не из простых, но я знала одно местечко.
Когда аллеи и скверы с фонтанами остались позади, тропинка вывела меня к лабиринту из живых кустов. В детстве, когда мы с Эбигейл и Андри еще жили при дворе, я обожала бывать здесь. Особенно мне нравилось играть в прятки с молодой гувернанткой — я убегала, она искала. А иногда мы воображали себя искателями приключений — сворачивали с одной дорожки на другую, оставляли «метки» в виде цветных лент, привязанных к кустам, или разбрасывали хлебные крошки.
Лабиринт был таким большим и запутанным, что до центра мы доходили всего несколько раз, а от начала до конца так и не прошли. В детстве он казался мне живым: ходы словно менялись, играли с нами, и там, где еще минуту назад дорожка упиралась в тупик, неожиданно возникал проход.
Сейчас, когда я повзрослела, лабиринт перестал быть сказочным, но остался таким же запутанным. «Вот возьму и пройду тебя до конца», подумала с улыбкой и, подобрав юбки, ступила на тропинку. Маленький вызов самой себе. И, конечно, волшебному лабиринту.
Некоторое время спустя я поняла, что переоценила собственные силы. Центр нашла без труда: посидела у пруда с кувшинками, накормила птиц семечками, но, продолжив путь, сбилась с дороги.
Тропинки петляли, упирались в зеленые стены или выводили обратно к центру. В очередной раз оказавшись возле пруда, я села на скамейку. Ладно, отложим покорение до лучших времен.
Солнце почти опустилось за горизонт, зажглись на небе первые звезды. Начинало темнеть. Молодец, Элизабет. Не хватало только опоздать к ужину. Вряд ли Беренгария отправит меня за это на костер, но выговора не избежать. А подрывать доверие королевы не хотелось.
Вздохнув, приняла решение вернуться, однако, через несколько минут осознала, что и обратную дорогу найти не могу. Выругавшись сквозь зубы, когда уперлась в очередной тупик, повернула обратно. Рано или поздно, меня, конечно, найдут, но не кричать же во весь голос «Ау!» То-то будет потеха для окружающих. Так что этот вариант оставила на крайний случай.
Миновав очередной поворот, остановилась. За стеной из живых кустов слышались голоса. Хвала богам! Надеюсь, в отличие от меня, они знают, где выход. Я уже собралась окликнуть их и попросить подождать, когда поняла, что один из голосов принадлежал Изабелле Дуссантес. Не лучшая компания для вечерней прогулки.
Кстати, что она тут делает? Прислушалась. Вторым собеседником оказался мужчина. Ну и ну! Чопорная дамочка завела кавалера? В груди закопошилось любопытство. На цыпочках я подошла к стене и осторожно раздвинула листья. Совсем чуть-чуть, чтобы иметь возможность разглядеть парочку.
Мужчина стоял ко мне спиной. Узкие плечи, худощавый торс. Чуть отросшие темные волосы, вьющиеся на концах. Артур Ховард! Да точно он. Я затаила дыхание.
— Я рассчитываю на вас, миледи.
В сгустившихся сумерках было сложно разглядеть ее лицо, но Изабелла выглядела сосредоточенной. И взволнованной.
— Я ценю это, милорд.
Артур сунул руку во внутренний карман дублета и достал свиток, перевязанной бечевкой с печатью.
— Спрячьте это и понадежнее.
Изабелла нахмурилась.
— Что в нем?
Ховард огляделся.
— Будущее.
— Но я не… — Изабелла вытянула руку, но взять свиток не спешила. Нервно сглотнула.
— За мной наблюдают. Хранить его у себя слишком опасно. А вы всего лишь фрейлина, к вам не проявляют интереса.
Изабелла занервничала.
— Я ценю ваше доверие, и, конечно, разделяю взгляды, но если его найдут…
