— Выдающийся?
— Очень выдающийся.
— Доброе утро, сэр, — приветствует Деклан, подходя к нам.
— Деклан, — отвечает он, пожимая протянутую руку Деклана, — Пожалуйста, зовите меня Ашер.
Я поворачиваю голову к отцу, и он сразу же замечает мою смену, извиняясь:
— Прости. Привычка после почти пятнадцати лет. — Затем он снова смотрит на Деклана и поправляет, чтобы успокоить меня, — зовите меня Стив.
— Я заказал завтрак, — говорит Деклан и ведет моего отца к обеденному столу, рассчитанному на восемь персон.
— Эта комната впечатляет, — отмечает он, когда мы занимаем свои места рядом друг с другом.
Я кладу маргаритки на стол перед собой, внезапно почувствовав нервозность. Мой папа сразу чувствует мое беспокойство, берет мою руку в свою и улыбается мне.
— Я тоже нервничаю.
— Правда?
— Да, — говорит он сквозь неловкий смех.
— Стив, не хочешь ли кофе?
— Звучит здорово, Деклан. Спасибо тебе.
Деклан наливает кружку кофе для моего отца, чашку чая с горячей водой для меня, а затем садится за стол напротив нас.
Я беру маслянистый круассан с блюда перед нами, а затем опускаю пакетик чая в свою чашку. Между нами повисает тяжелое молчание, и когда я поднимаю глаза, мой отец смотрит на меня поверх края своей кружки, что заставляет меня сделать паузу.
— Что?
С ухмылкой на лице он качает головой и отвечает:
— Когда я видел тебя в последний раз, ты потягивала воображаемый чай, а теперь вот ты здесь, совсем взрослая, пьешь настоящий.
Я улыбаюсь, вспоминая душераздирающие события того дня.
— И я помню, как ты слизывал воображаемую глазурь со своего воображаемого кекса. Ты даже не воспользовался салфеткой.
— Ты помнишь это?
Я киваю, чувствуя, как боль разгорается.
— Я помню каждую деталь того дня.
Мои глаза наполняются слезами, и я изо всех сил борюсь, чтобы они не упали.
— Мне так жаль, что это произошло у тебя на глазах. Меня убило осознание того, что это был твой последний образ меня.
— Ты сейчас здесь, — мне нужно держаться подальше от того, что в конечном итоге сломает меня, если я буду думать об этом слишком много, — И, как ни странно, — добавляю я с ухмылкой, — это напоминает мне о том последнем чаепитии. Я имею в виду, на мне нет блестящего платья принцессы, но у меня есть мои розовые маргаритки, чай, закуски и ты.
— Верно, — говорит он, — Но тогда я был твоим принцем. И, похоже, эта должность больше не доступна.
Я поворачиваюсь к Деклану, который комично поднимает свою кофейную чашку с подчеркнутой гордостью и достоинством, и я смеюсь.
— Он кажется подходящей заменой, верно? — шутит мой папа.
— Он идеально подходит на эту роль.
— Раз так, то допрос уместен, тебе не кажется? — говорит мой папа.
— Я готов принять вызов, Стив.
Я делаю глоток чая, полностью наслаждаясь тем фактом, что мы трое можем отнестись к сложившейся ситуации легкомысленно, и в то же время зная, что могу поделиться этой огромной частью своего прошлого с Декланом.
— Итак, я искал тебя в Интернете. Ты вполне состоявшийся человек для своих тридцати с небольшим.
— Я трудолюбивый работник.
— Что привело вас из Шотландии в Чикаго?
— Мой отец провел несколько разработок в Штатах до того, как я получил степень магистра. Меня всегда интересовал этот бизнес, поэтому я переехал сюда и некоторое время работал с ним, прежде чем заняться самостоятельно. Я нашел отличное место в Чикаго и решил пойти на это.
— Лотос, верно?
— Верно, — говорит Деклан.
— Это изысканный отель, — отмечаю я своему отцу.
— Но сейчас ты в Лондоне?
Деклан делает глоток кофе, прежде чем ответить.
— Да. Сборка начнется только через год или около того. Я только что купил недвижимость и в настоящее время работаю с архитекторами над масштабом и концепцией того, что я хочу получить от здания.
— Тебе нравится то, что ты делаешь?
— Нравится. Я практичный человек, и моя работа позволяет реализовать эту способность. Также это прекрасное чувство — видеть процесс от начала до конца.
— Я могу только представить, какую гордость ты должен испытывать, видя, как твои идеи воплощаются в жизнь, —— говорит он, прежде чем спросить, — Скажите мне, как вы двое встретились?
— Я встретила его на торжественном открытии, — говорю я ему.
Кажущийся удовлетворенным после того, как допросил Деклана, он поворачивается ко мне.
— А как насчет тебя? Чем ты занимаешься? Ты училась в колледже?
Я уже солгала и позволила ему поверить, что у меня было хорошее детство и я жила в любящей приемной семье, что он наивно принял за правду, но мне нужно, чтобы он в это поверил. Я отказываюсь наказывать его своей реальностью, поскольку он не виноват в своем отсутствии в моей жизни. Нас обоих украли друг у друга и солгали, но я продолжаю лгать и говорю ему полуправду.
— Мои приемные родители умерли до того, как я стала достаточно взрослой, чтобы поступить в колледж. Я прожила со своим братом большую часть своей жизни из—за финансового положения, в котором мы оба оказались. Я действительно посещала несколько занятий здесь и там, но в конечном счете так и не получила шанса серьезно заняться чем—то, что привело бы к карьере.
— Ну, ты, должно быть, сделала что—то правильно, раз оказалась среди людей, присутствовавших на открытии отеля. Не похоже на то, что кто—то с улицы мог бы просто попасть туда, место кажется довольно эксклюзивным и частным, — говорит мой папа.
— У меня было несколько друзей в этом кругу, — вру я — вроде того.
— Итак, как давно это было?
— Чуть больше четырех месяцев, — отвечает Деклан.
— Быстро.
— Может быть, для некоторых, — говорит ему Деклан. — Но посмотри на нее — я был бы дураком, если бы не схватил ее.
— В твоих устах это звучит почти как ситуация с заложниками, — поддразниваю я.
— Это любовь, дорогая, — говорит он, а затем добавляет, изображая злую усмешку:
— Она берет всех в заложники.
Мы продолжаем разговаривать с папой и делаем все возможное, чтобы не зацикливаться на всем, что у нас украли, и наслаждаться тем, что теперь мы есть друг у друга. Я предлагаю выйти и пойти прогуляться, и он сообщает мне, что даже после всех этих лет он все еще подвергается риску и в качестве гарантии имеет случайную слежку — услугу, предоставляемую системой защиты свидетелей для тех, кого правительство считает нужным.
— Даже после всех этих лет? — Я спрашиваю его.
— Люди из того круга, в котором я работал, не воспринимают то, что я сделал, легкомысленно. Жизни были потеряны после того, как я дал федералам то, что они хотели. Я повернулся к ним спиной, и теперь я отмечен вендеттой на всю жизнь. Пострадавшие будут искать свою месть до тех пор, пока один из нас не умрет.
Я не сомневаюсь в нем, потому что я одна из них. Я всегда буду нести факел мести за тех, кто причинил мне зло и обокрал меня. Несмотря на то, что мой отец прямо здесь, во плоти и костях, я все равно буду мстить тем, кто забрал его у меня в первую очередь.
Его телефон звонит, и когда он достает его из кармана, он смотрит на меня с извиняющимся выражением.
— Мне жаль. Я должен ответить на звонок.
В то же время Деклану тоже звонят, и он, извинившись, уходит в спальню. Мой отец уходит в другую комнату, когда принимает вызов, но это недостаточно далеко, чтобы я не слышала части его разговора.
— Я с клиентом... Я не буду... Я знаю... Я тоже тебя люблю.
— Это была твоя жена? — спрашиваю я с оттенком презрения, просачивающегося после того, как он вешает трубку.
Когда он смотрит на меня с другого конца комнаты, ему явно не по себе.
— Ммм... да.
Я стою и ничего не говорю. Прежнее легкое настроение теперь вызывает досаду, поскольку реальная жизнь вторгается в наше тайное сборище.
— Мне скоро придется уехать.
— Почему? — Моя грудь шипит от раздражения, когда ревность поднимает свою уродливую голову.
