Дачи не сняли. Пожалели и себя и Машу.
* * *
Последнее время я довольно часто рассказывал Маше о своем детстве, о тех временах, когда ее на свете не было. И не было случая, чтобы она не сделала попытки выяснить этот загадочный вопрос:
— А где я была? Нет, правда, где я была тогда?
На днях ни с того ни с сего начинает рассказывать мне:
— Жила девочка Маша. Это я. У нее тогда папы и мамы не было и бабушки не было. И вдруг... (короткая пауза) и вдруг у меня родилась тетя Ляля. Потом у нас родился Синдбад. И Кузьма родился.
Как известно, Кузьма— это тети Лялин кот.
* * *
Смотрели в Пушкине дачу. Мама рассказывает Маше:
— Там садик. Там два домика. Там есть собака Бобик. У хозяев есть дочки.
Вся засияла.
— Да?! А как ее зовут?
— Кажется, Вивиана.
— А сколько ей лет?
— Лет двадцать восемь, кажется.
С возмущением:
— И это называется дочка?!
* * *
Вчера вернулась с Каменного острова переполненная восторгом.
— Ах, как там красиво!..
Видела петровский дуб, спрашивала у мамы, почему он за решеткой. Привезла маленькую черную ракушку.
* * *
Перечитал сейчас (и с волнением перечитал) мамины зеленогорские записи. То место, где она рассказывает об уснувшей рыбке.
Всей душой я на стороне Машки и вместе с тем понимаю, как трудно ей будет с этими донкихотскими взглядами на жизнь, как часто ей придется сталкиваться с бездумной жестокостью, с такими вот тетками, как эти (“интеллигентные”, по словам Элико) рыболовы...
Не делаем ли мы ошибку, что поддерживаем в Машке ее страстную, убежденную любовь ко всему живому? Нет, не делаем!.. Пусть ей будет временами нелегко, но так, и только так надо воспитывать человека!..
Вегетарианство? Толстовство? Нет, мы едим— и Машка ест— и мясо, и рыбу. И все-таки... Маленький мучитель, убийца бабочек или муравьев не может вырасти хорошим, добрым, великодушным человеком. Убежден в этом.
Но, к сожалению, убеждены в этом далеко не все.
В том же Зеленогорске (или нет, пожалуй, еще в Ленинграде, в Дивенском саду) был такой случай. Девочка намного старше Маши поймала бабочку и на глазах у других детей отрывала ей крылья.
— Оставь! Что ты делаешь?— сказал я девочке.
Она простодушно удивилась:
— А что?
— Как что?! Разве можно мучить бабочек!— дрожащим от негодования голосом накинулась на нее Машка.
И тут в наш разговор вмешалась мать этой девочки. До этого она спокойно беседовала с приятельницами, а тут резко оглянулась и говорит:
— Бабочек? Не убивать?! Что за странные речи! И даже какие-то, простите, несовременные речи. Разве вам, товарищ, неизвестно, что бабочки— вредители?
Да, знаю, слышал: бабочки вредны. Хотя, признаться, не очень верю, что в природе хоть одно звено может оказаться лишним, ненужным, вредным...
Но если и правда есть в природе вредители, если их действительно нужно уничтожать,— пусть этим занимаются взрослые. Так же как пусть взрослые, а не дети, ведут войны, ловят преступников, судят их и наказывают. А в ребенке нужно буквально с пеленок воспитывать отношение к природе и ко всему живому самое человечное, самое уважительное. Воспитывать защитников жизни, а не врагов ее.
Если ребенок в четыре года терзает своих крылатых и четвероногих земляков, он потом и людей будет обижать походя.
* * *
Сегодня я работал. Слышу— стук в дверь. Машин голос:
— Папа! Папа!
Значит, что-то случилось. Без дела она меня в рабочие часы, как правило, не тревожит.
Врывается:
— Тебя— к телефону! Бабушка с тобой говорить хочет. По телефону.
Бегу в коридор. Трубка лежит на рычаге.
— Нет,— говорит Маша,— сюда, сюда!..
И ведет меня в кухню, где на белой табуретке стоит ее маленький игрушечный телефончик.
Придумала, вообразила и уверовала, что бабушка и в самом деле звонила с Кавказа и звала меня.
Пришлось взять трубку и несколько минут “поговорить с бабушкой”. Конечно, сердиться я и не подумал.
13.6.60.
Десятого мы с мамой ездили в Лугу, смотрели дачу. Понравилась. Это не в самой Луге, а за городом, на Лангиной горе. Выйдешь из калитки— и уже лес. Через другую калитку пройдешь— река Луга, за ней густые леса, а по эту сторону— заливные луга. Дом отдельный, хозяева— ленинградцы, приезжать будут не часто, маленьких детей у них нет. Зато есть дети у соседей. Так что Машке там будет, надеюсь, и весело, и удобно...
* * *
Сегодня утром вижу— натирает в столовой паркет маленькой платяной щеткой.
Спрашиваю: откуда щетка?
— Мне мама дала. С самого начала.
— С какого начала? Как ты родилась?
— Нет, не когда родилась.
— А когда?
Вопросы “когда” и “сколько” по-прежнему очень трудные для нее.
Я повторяю вопрос:
— А когда?
Отвечает:
— Сначала первое, потом во вторник, потом шестое, потом— число, потом— праздник.
Набор слов? Да, но все они, эти слова, из одного, календарного ряда.
17.6.60.
Машка мало гуляет. Родители и тетя Минзамал поглощены предотъездными делами. Собираемся в Лугу.
* * *
Третьего дня вечером мы всем семейством гуляли, ужинали в “Вечернем кафе” возле Ленфильма. Перед этим часа полтора сидели в Дивенском садике. Машка писала на песке буквы и самостоятельно нацарапала слово:
ПАПА
* * *
С упоением слушает стихи Саши Черного[ 14 ]. И вообще всякие хорошие, крепкие, энергичные стихи.
Но сама наизусть почти ничего не знает. Даже то, что знала, забыла. А “Поезд” Саши Черного может слушать пятьдесят раз подряд.
— Еще! Еще! Еще!
* * *
Рассматривали книгу Ревалда...
Отец Сезанна[ 15 ] читает газету “L'Evenement”.
— Что это?
Говорю:
— Дядя читает газету.
— Это грузинский дядя?
А Сезанн-pere действительно похож на грузина.
* * *
В мире дела идут своим чередом. Эйзенхауэр под напором народного гнева отказался от поездки в Японию. В газете карикатура: премьер Киси сидит в луже.
Машка:
— Это кто?
— Это Киси.
— Кто?!!
— Киси. Так его зовут. Хочешь с ним дружить?
— Гм... Он что-то немножко сердитый.
* * *
Интересуется вопросами жизни и смерти. “А где я, а где она, он были тогда?”
“Что такое умер?”
Что ей сказать и как сказать?
Сегодня читали Сашу Черного. Я говорю:
— Саша Черный очень любил детей.
Это “любил” настораживает ее.
— А где он теперь?
— Далеко.
— Где?
— Очень далеко, Маша.
Подумала и:
— В красненьком домике али в зелененьком живет?
Между прочим, упорно вместо “или” говорит “али”.
22.6.60.
Вчера мама и Маша уехали в Лугу. А папу дела задерживают числа до 1 июля в Ленинграде.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
