Взводом командовал сержант Пухов, который пополнению обрадовался. Кроме него во взводе были еще пять бойцов и один «максим», но какой-то не такой, как был у нас. Оказалось, это прямо-таки эстонское народное творчество. Станок от «виккерса», треножный, кожух немного не такой формы. И щита нет. Не просто отсутствует, а как бы уничтожен – нет для него направляющих, срезаны. Но самая главная фишка скрывается внутри – он переделан под английские патроны.
— Нет, устроен он так же, и работать с ним одинаково, только детали, видно, в нужных местах расточены или увеличены. Я вообще думаю, что эстонцы его просто из нескольких пулеметов собрали, и, может, даже для учебных целей. У них была какая-то организация вроде нашего Осоавиахима – наверное, это для нее. У нас в Ростове тоже в Осоавиахиме были разные трофейные винтовки, даже одна такая интересная, у которой магазин под стволом был, в виде трубки. Восемь патронов в нем – это здорово, только замучаешься его наполнять. Лады. Ты вторым номером был? Покажи-ка, как пулемет разряжать, а потом…
Потом я показал, как заряжать, как устранять перекос ленты и поперечный разрыв гильзы. Взводный остался доволен и спросил, знаю ли я, как устанавливать прицел и целик. Я сказал, что знаю, но лично из пулемета не стрелял и вдаль не очень хорошо вижу.
— Лады, у нас первый номер реально орел и реально горный, у него зрения на двоих хватит. Да и вообще мы ни разу больше чем на версту не стреляли. Нету здесь степей. Будешь тогда вторым номером, Прóшу разжалуем в подносчики. Сейчас познакомлю тебя с народом. Миш! Покинь пост, подойди сюда, с новым человеком познакомишься! Это Миша Купцевич, он из Бобруйска.
— Саша Егорычев, из-под Кингисеппа.
— Пошли теперь к остальным. Познакомишься, место себе оборудуешь, я тебя в график постов и нарядов определю, а потом пойдем оборудованием позиции займемся…
В том «усе», что вел к недостроенному блиндажу, нас обстреляли. Откуда-то слева, немецкий пулемет, длинной очередью. Пули прошли низко над головой и бруствером, заставляя пригнуться.
— Опять он, мать бы его поза хатою! Требует немец, чтоб мы не бока отлеживали, а ходы сообщения углубляли! Ну, коль так требует, мы ему навстречу пойдем! И, может, Алибей резолюцию наложит!
— А кто такой Алибей?
— Да это наш ротный снайпер. Он из строительного батальона пришел к нам в Эстонии. По-русски говорит плохо, но стреляет – дай бог! Вообще интересно, как он прицел устанавливает, ведь винтовка у него обычная, а не снайперская. Но ведь не мажет при этом! Вообще у нас в роте, как оказалось, полно всяких талантов, только ювелира еще нет…
Мы прошли к «блиндажу». Пухов громко возгласил:
— «Вставайте, люди русские, на славный бой, на смертный бой!»[14]
И под общий смех мы зашли внутрь.
— Нашего полку прибыло! Хоть не Невский, но Александр! Хоть не князь, но второй номер! Веселись, Прокофий, спала с тебя эта ноша!
Темновато было в «блиндаже», но все же свет через ветки проникал.
— Чex Иосиф, первый номер, из Новороссийска.
Гм, а чего это Пухов его горным орлом назвал? Фамилия не кавказская, и вид блондинистый.[15]
— Воронин Прокофий, из Вологды.
Плечи у него – вдвое шире моих, рукопожатие – как у медведя. Захочет – руку сплющит.
— Арнольд Киви, из Нарвы.
Высокий парень, выше меня, акцента почти нет.
— Юрочкин Алексей, из Полоцка.
Какого-то артиста он мне напоминает. Вот вспомнить бы, из моего времени или из здешнего? Со всеми я поздоровался, представился, руки пожал. Я из осторожности опять сказал, что я из-под Кингисеппа, а не про Ригу. Вдруг хоть тот же Арнольд в Риге бывал или по-латышски что-то смыслит. А так вот – перепутал чуток: не родился там, а служил…
— Так, интернациональная команда, кончай отдыхать, нас ждут великие дела! Саш, ты складывай вещи и заступай на пост, смени Мишу. Леша, Осип, Арнольд – углубляем траншею. Проша, берешь Мишу, и идете к старшине за пилой, потом к тем деревьям.
— Товарищ сержант, разрешите карабин осмотреть, я его только от старшины получил. И, если можно, поесть, ведь сутки ничего не ел, кроме пары яблок.
— Лады, только быстро.
Я взялся за карабин, осмотрел его. Ничего, не ржавый. И как-то лучше по руке, чем винтовка. Зарядил, поставил на предохранительный взвод, отставил его к стене. Теперь обоймы в патронташ, его через плечо… А фиг-то – он короче, не на того сделан. Ладно, это потом разберемся, что можно придумать; пока же обоймы сложил в пустую противогазную сумку. Выложил банку и сухари, стал искать по карманам ножик, что подобрал на дороге в Кингисепп.
— Погоди зубы ломать, поменяйся лучше на хлеб. Как раз масло из консервов лучше впитается. А сухари лучше с горячим чаем.
Прокофий протянул мне хороший кусок хлеба. Я поблагодарил, открыл банку… и сам удивился, как быстро все кончилось. Зато сейчас уже жить можно, с набитым-то животом. Подхватил карабин и сумку и пошел на пост. А как здесь на посту смена идет – по уставу или не очень?
Подошел к Мише и сказал, что сменяю его по приказу Пухова, ему же надо с Прошей куда-то идти. Миша кивнул и сказал, что пароль сегодня «Киев», отзыв – «камень». Так что смена для меня должна пароль сказать, они-то – не новенькие и будут знать. Миша ушел, а я устроился у пулемета и стал наблюдать за немецкой стороной. Пока было тихо. Вскоре явились остальные пулеметчики с лопатами и начали работать. Вот на взлетающую над бруствером землю немцы отреагировали – пулемет пустил недлинную очередь, взрыхлившую землю на бруствере возле них. Я пытался разглядеть, откуда немцы стреляли, но и без меня нашлись наблюдатели. Справа с нашей стороны прозвучал одиночный винтовочный выстрел. Пулемет больше не стрелял. Зато минут через пять откликнулись немецкие минометы, бросившие несколько мин, что разорвались где-то там, откуда стреляла наша винтовка. Наверное, это тот самый снайпер Алибей, или как его там, раз немцы так его активно давить стали. Воевавшие в Чечне ребята много рассказывали о снайперах и о том, что на подавление снайпера ни патронов, ни снарядов не жалели. И самих снайперов – тоже.
Прошло часа два, меня сменил Алексей, а я присоединился к копающим. Надо аппетит нагуливать на ужин. За день мы углубили ход сообщения между площадками и натаскали жердей на половину нашего блиндажа. Мы их пока уложили на место без засыпки землей и глиной, это было отложено на завтра. Днем царило относительное затишье, только иногда его нарушали немецкие пулеметы. Сержант рассказал, что они таким способом нам спокойно жить не дают. Первое время, пока еще окопы и ходы сообщения были не выкопаны полностью, немцы активничали куда больше. Прямо кое-где головы не давали поднять. Потом подключился Алибей (вообще его имя каждый по-своему произносил) и навел шороху на немецких пулеметчиков. Пухов не знал, попадал ли он в кого, убил ли, но немцы стали из пулеметов стрелять реже и, дав очередь-две, тут же меняли позицию. И старались закидать снайпера минами. С нашей стороны огня было мало. Иногда из винтовок, один раз включился ручной пулемет с другого фланга. Наш «максим» помалкивал, ибо патронов английских не хватало. Поэтому ротный распорядился работать только при атаках немцев. Вечером нас от пуза накормили гороховым супом – пюре с рыбой. Жизнь налаживалась. Это не вчерашний батальон и яблоко на ужин.
В сумерках меня поставили опять на пост. Культурная программа – шоу пиротехников-гастролеров из Европы. Ракеты осветительные, пули трассирующие и что-то вроде гранат навесом. Мины ротного миномета рвались сильнее, чем это1. С нашей стороны стрельбы было меньше и ракет тоже.
Утречко началось очень бурно. Только успели поесть, как открыла огонь артиллерия. Назвать его налетом уже будет слабовато, с полчаса стреляли. Мы вчера не зря старались, отрыв примкнутые ячейки и нишу для пулемета, куда его при начале стрельбы спрятали. Сегодня было где укрыться. Тем более – немцы попали в этот наш «блиндаж». С площадки видно было плохо, но торчащие жерди можно было разглядеть. Пока мы отряхивались и отплевывались от выброшенной взрывами земли, началась стрельба на левом фланге. Уже не отдельные выстрелы, а серьезно так… По команде Пухова, мы с Иосифом подхватили пулемет и побежали к левой площадке. Народ с коробками топотал сзади. Вообще эстонские упражнения пошли пулемету на пользу в смысле веса. Легче было раза в полтора, чем с обычным «максимом». Но вот насчет снятия щита – тут я эстонцев не поддерживаю. По траншее таскать – мы эти восемь кило как-то выдержим, а по дороге – все равно щит снимается. В то же время, пока мы атаку отбиваем, щит может пару осколков удержать. А не будет его – удерживать осколок или пулю придется собою. Доволокли, поставили, выровняли, ленту вставили. Я скосил глаз и увидел, что прицел чуть отличается от того, что был у нас в дотах. Так это и есть тот царский прицел, про который мне Миша рассказывал?
