— Так что же может быть общего между мной и вами?
Лицо ужасного старика исказилось улыбкой.
— Бог, — отвечал он, — связал всех людей невидимыми узами, все они думают и чувствуют одинаково. Он возжелал так в неисповедимых путях Своих, чтобы сделать возможным существование общества.
Услыхав из уст этого отщепенца людского общества имя Бога и такое удивительное суждение, Ягуар изумился еще более.
— Я вовсе не намерен вести с вами философскую беседу, — отвечал он, — каждый в жизни следует пути, предначертанному ему судьбой. Я не хочу также ни судить тебя, ни оправдывать, я думаю только, что имею право сказать, что у меня нет с тобой ничего общего, что бы ты там ни Думал про меня и что бы ни привело тебя сюда. До сих пор мы были чужды и не знакомы друг с другом — я желаю, чтобы так оставалось и впредь.
— Как можешь ты знать это? Почему ты полагаешь, что мы в первый раз встречаемся лицом к лицу? Человек не знает своего прошлого, как не знает своего будущего — и то и другое в руках более Сильного, Того, Который судит человека по делам его, для Которого нет ни времени, ни пространства, ни меры, — в руках Господа.
— Меня поражает, — отвечал Ягуар, против воли подчиняясь какому-то особенному настроению, — что имя Бога так часто появляется на устах ваших.
— Оно глубоко запечатлелось в сердце моем, — отвечал старик с оттенком горечи, и суровые черты его приняли печальное выражение. — Ты говоришь, что не хочешь судить меня. Оставайся под впечатлением неверных рассказов, меня мало занимает, что думают обо мне люди. У меня один судья всех дел моих— моя совесть.
— Пусть все это будет так, но помните, что время бежит быстро, ночь проходит, дела ждут моего решения, я должен остаться один, чтобы заняться ими.
— Одним словом, ты указываешь мне дверь. К сожалению, я не расположен в настоящую минуту уступить твоему желанию или, если хочешь, повиноваться твоему приказу. Я отвечу сначала на твои вопросы и, если ты будешь настаивать, удалюсь.
— Это — упорство; смотрите, как бы оно не кончилось для вас печально.
— Зачем грозить тому, кто тебя не оскорбляет, — невозмутимо отвечал старик. — Неужели ты думаешь, что я из-за пустяков оставил свою привычную обстановку? Нет, нет, меня привели к тебе важные дела, и ты скоро увидишь, что то время, которое сейчас ты не хочешь пожертвовать мне, ты не можешь употребить лучше, как чтобы выслушать мои слова.
Ягуар с нетерпением пожал плечами, он не решался прибегнуть к насилию против человека, который, как бы то ни было, не выходил по отношению к нему из границ самой тонкой деликатности. Кроме того, какое-то предчувствие говорило ему, что посещение этого удивительного старика принесет ему выгоду.
— Ну так говорите, — сказал он после минутного раздумья тоном человека, который решился перенести что-либо неприятное, потому что оно неизбежно, — только без дальних околичностей.
— Я вовсе не имею привычки так говорить, — отвечал Белый Охотник За Скальпами. — Я скажу только то, что необходимо, чтобы ты понял в чем дело.
— Так начинайте, я слушаю!
— Отлично. Я возвращусь теперь ко второму твоему вопросу. Ты спросил, что привело меня сюда. Я сейчас отвечу тебе, но прежде скажу, как мне удалось проникнуть сюда.
— Да, в самом деле, — воскликнул Ягуар, — это меня самого поразило!
— Ничего поразительного здесь нет. Я слишком хорошо знаю прерии и лес, чтобы не обмануть самых бдительных часовых. Но я открою тебе истину, хотя она и не будет приятна тебе. Ты доверил охрану лагеря на эту ночь собакам-апачам, которые вместо того, чтобы бодрствовать как должно, заснули на своих местах так сладко, что каждый желающий может гулять по вашему лагерю сколько угодно, а что это верно, можно видеть из того, что часа два тому назад через весь лагерь прошли восемь человек и вошли в крепость, и никто не остановил их.
— Боже мой, Боже мой! — воскликнул Ягуар, побледнев от негодования и поднимаясь со скамьи. — Неужели это возможно!
— А вот тебе и другое доказательство — в моем лице.
Юноша схватил пистолеты и ринулся наружу. Старик удержал его.
— Зачем ссориться с союзниками? Что сделано, то сделано. Надо готовиться к тому, что впереди, пусть это послужит тебе предостережением.
— Но эти люди, которые прошли через лагерь!.. — взволнованным, прерывающимся голосом проговорил Ягуар.
— Вам нечего их бояться, это — бедные охотники, ищущие, вероятно, убежища для двух женщин, которые были с ними.
— Две женщины?
— Да, белая и краснокожая. Хотя они и были переодеты в мужские костюмы, но я их узнал, так как давно слежу за ними.
— А-а! — задумчиво произнес Ягуар. — Вы знаете кого-нибудь из них?
— Только одного; это, кажется, тигреро этой асиенды.
— Транкиль! — воскликнул Ягуар, едва не лишившись чувств от охватившего его волнения.
— Да.
— Так одна из этих женщин — его дочь, донья Кармела?
— Должно быть.
— Так значит, донья Кармела в дель-Меските?
— Ну да.
— О-о! Мне необходимо во что бы то ни стало теперь взять эту проклятую асиенду.
— Вот это-то я и пришел предложить тебе, — спокойно проговорил Охотник За Скальпами.
Молодой человек сделал шаг вперед.
— Как! Что вы сказали?
— Я сказал, — продолжал тем же тоном старик, — что я пришел предложить тебе указать, как завладеть асиендой.
— Вы?
— Я.
— Это невозможно.
— Почему?
— Потому что, — отвечал, все еще волнуясь, Ягуар, — асиенда прекрасно укреплена, ее защищает многочисленный и храбрый гарнизон под командой одного из лучших офицеров мексиканской армии, и вот уже сколько времени прошло, как я осадил эту крепость, а до сих пор не могу сделать и шагу вперед.
— Все это верно.
— Ну и что же?
— И все-таки я вновь повторяю свое предложение.
— Но как же вы сделаете это?
— Это — мое дело.
— Это не ответ.
— Другого я не могут тебе дать.
— Однако?
— Там, где не помогает сила, надо прибегнуть к хитрости; ты не согласен с этим?
— Пожалуй» согласен, но нужно иметь в руках средства для этого.
— У меня они уже в руках.
— Для овладения асиендой?
— Я проведу вас в крепость, а остальное — ваше дело.
— О! Только бы попасть туда, а тогда я уж не выйду оттуда.
— Так ты согласен?
— Дайте подумать одну минуту.
— Ты колеблешься?
— Колеблюсь.
— Когда я тебе ручаюсь за успех, совершенно неожидаемый тобою?
— Именно поэтому.
— Я не понимаю тебя.
— Так я объясню вам.
— Объясни.
— Я не могут допустить, чтобы вас привело сюда только Расположение ко мне или преданность делу, которому я служу.
