Я получаю проездные документы, поворачиваюсь, чтобы вернуться к Кате, и натыкаюсь взглядом на двух молодых мужчин, медленно идущих вдоль билетных касс.
«Черт! – проносится в голове. – Однажды я их встречал в загородном доме генерала Семирядова! Фамилию того, что пониже, не помню. Второй – капитан Водолеев».
Я страсть как хочу разродиться парой этажей мата, отваливаю в другую сторону, смешиваюсь с толпой и продолжаю наблюдение. Это точно офицеры из спецотдела! Никаких сомнений.
Окольным путем иду к Екатерине. Они с Дашей поджидают меня в небольшом закутке между двумя секторами регистрации.
– Взял? – с надеждой спрашивает она.
– С билетами порядок. Вылет на Анкару в пятнадцать сорок.
– Стас, ты чем-то озабочен?
– Да, встретил тут бывших коллег. Кажется, они здесь по нашу душу.
Катя меняется в лице и говорит:
– Поехали отсюда!
– Куда?
– Куда угодно, лишь бы подальше! Устроимся в гостинице. Или сядем в поезд до Питера. Оттуда тоже можно улететь за границу.
– Послушай, чтобы избавиться от мусора, не обязательно тащиться на улицу, до баков.
Катя удивленно глядит на меня, а я продолжаю:
– Можно вынести пакет с мусором на лестничную клетку, позвонить в полицию и сообщить о подозрительном свертке.
– И что ты предлагаешь? – спросила она, проглотив ком, застрявший в горле.
– Есть один вариант, – отвечаю я и выуживаю из заднего кармана брюк старый загранпаспорт на имя Станислава Пинегина. – Кстати, меня отныне зовут Артур Анатольевич Дорохов. Пожалуйста, запомни и не перепутай.
Я незаметно пробираюсь к другой кассе и интересуюсь, есть ли билеты на Прагу.
– Одну минуточку, я сейчас уточню, – говорит девушка в симпатичной униформе и глядит на монитор. – На пятнадцать часов билетов нет. Есть одно место в эконом-классе на рейс в семнадцать двадцать, три на двадцать пятьдесят и семь на двадцать три сорок пять.
«Так, мы вылетаем на Анкару в пятнадцать сорок. Ближайший рейс в Прагу – в семнадцать двадцать, – быстро размышляю я. – Полтора часа форы. С одной стороны – неплохо. С другой… Ладно, рискнем!»
– Давайте на семнадцать двадцать.
Пока кассирша оформляет проездной документ, я незаметно оглядываюсь по сторонам. Двух знакомых мужчин не видно. Возможно, именно в это время они сидят в служебном помещении и проверяют по такому же компьютеру списки пассажиров, вылетающих в ближайшее время из Шереметьево.
Мой расчет был прост. Мои бывшие сослуживцы все равно предъявят администрации документы сотрудников ФСБ и проверят данные списки. Потому-то я и намеревался пустить их по ложному следу. Пусть поджидают меня в другом секторе, где будет производиться посадка на совершенно иной рейс. Мы улетим раньше.
В четырнадцать сорок пять мы втроем стоим в длинной очереди на регистрацию. Терминал для вылета, слава богу, нам достался один из дальних, под литерой «F». Лишний народец сюда не доходит.
Мы движемся довольно быстро, так как пассажиры распределяются между двумя десятками стоек.
Я стою, повернувшись к общему залу спиной, изредка поглядываю через плечо назад. Пока подозрительных товарищей не видно.
Наконец-то подходит наша очередь. Катя взволнованна, но старается не подавать вида. Она кладет на стойку документы, я сдаю багаж, Дашка крутится рядом, держа на плече мамину сумочку.
Все в порядке, регистрация окончена. Проходя в длинный посадочный сектор, я в последний раз бросаю взгляд в сторону обширного зала.
Моих знакомцев не видно. Стало быть, мой трюк удался. Впрочем, не стоит спешить. Победу отпразднуем, добравшись до Испании.
В салоне самолета мы садимся рядом. Дашка, естественно, заняла местечко у окна, Катя в центре, я – опять у прохода.
Последние минуты перед взлетом самые волнительные и напряженные. Я беру холодную ладонь молодой женщины, Катя благодарно сжимает мои пальцы.
Чтобы отвлечь ее, я спрашиваю:
– Ты бывала в Турции?
– Да, отдыхали восемь дней с мужем.
– Я тоже был пролетом. И, представь, в Стамбуле со мной приключилась неприятная история.
– Какая же?
– После перелета из Кабула у меня приключилась какая-то беда во внутреннем ухе. Точнее сказать, это началось неделей раньше, когда рядом со мной взорвалась мина. А длительный полет, видимо, усугубил ситуацию. На самом деле ничего особо страшного. Просто некоторое время приходится испытывать очень необычные ощущения.
Катя припоминает что-то из медицинского курса, кивает и говорит:
– Представляю. Это как целый день кататься на американских горках.
– Вот-вот. Или выпить триста литров пива и полирнуть сверху бутылочкой «Абсолюта». Ты пытаешься сфокусироваться на какой-нибудь точке, а она постоянно уезжает влево. Ни шагу без тошноты. Пришлось в аэропорту Стамбула топать к врачу. Так меня раза три по дороге хотели забрать полицейские за злостный алкоголизм. Честное слово, с гипсом на ноге дойти было бы проще. Пять гигиенических пакетов сменил!
Екатерина смеется. А самолет наконец-то начинает разбег по взлетно-посадочной полосе. На часах пятнадцать сорок.
Отрыв. Уборка шасси. Поворот на курс и набор высоты.
– Неужели у нас получится? – мечтательно произносит Катя.
– Все будет хорошо. Позже мы с тобой станем вспоминать этот сумасшедший день и смеяться.
– Надеюсь, так и случится.
Примерно через час наш самолет находился над Ростовской областью. В это же время в Шереметьево шла регистрация на рейс Москва – Прага. Я представил, как два парня, когда-то повстречавшиеся со мной в загородном доме Семирядова, мечутся по терминалу, разыскивая меня среди полутора сотен пассажиров.
Я улыбнулся и подумал:
«Как же они поступят, не отыскав даже человека, похожего на меня? Кинутся к другим терминалам? Опять побегут в служебное помещение и будут копаться в компьютерных списках? Или станут названивать полковнику Трухину для получения дальнейших указаний?»
Честно говоря, я не знал ответа. Да мне не очень-то и хотелось плющить мозг над данной шарадой. Через полчаса самолет войдет в турецкую зону ответственности, еще через пятьдесят минут сядет в Анкаре. Это слишком малый срок, чтобы проделать анализ и выяснить маршрут моего бегства, совершенно ничтожный для организации оперативных мер по задержанию. Так что прощайте, полковник Трухин. Вы проиграли и на этот раз.
– Ты о чем задумался? – спрашивает Катя и гладит мою щеку.
– Да вот размышляю над дилеммой.
– Поделись, я тоже хочу поразмышлять.
– Как думаешь, стоит нам задерживаться в Анкаре или сразу рвануть в Испанию?
Она пожимает плечиками и отвечает:
– Я бы сразу рванула. Пока за нами не организовали погоню.
Мы негромко смеемся и смотрим на Дашку. Она отыскала в новом телефоне игрушку и целиком погрузилась в прохождение очередного уровня.
– Счастливая, – говорю я. – Даже не догадывается, куда и почему мы летим.
– Точно! – соглашается Катя и вздыхает. – Дай-то бог, чтобы она никогда об этом не узнала.
Мы и впрямь решили не терять времени и сразу отправиться в Испанию. Судя по расписанию, чаще всего из Анкары вылетали рейсы в Барселону. В длинном списке я насчитал их более двух десятков.
Жгучая брюнетка за стойкой кассы продала нам три билета на рейс компании «Алиталия», следующий в Барселону с пересадкой в Риме.
До вылета мы успели поужинать. Ровно в восемь вечера наш самолет обдал гостеприимную турецкую землю горячим керосиновым перегаром и ушел в небо.
Пересадка в Риме прошла как-то быстро и незаметно. Катя с Дашей встали очень рано, мне прошлой ночью вообще не удалось поспать. Потом череда переживаний и перелетов. Все это к вечеру настолько утомило нас, что пребывание в аэропорту итальянской столицы промелькнуло одним коротким мгновением.
Над Барселоной пассажирский самолет оказался глубокой ночью. Дашка безмятежно спала, а мы с Екатериной, несмотря на дикую усталость, в радостном волнении рассматривали через иллюминатор ровные городские кварталы столицы Каталонии, залитые золотистым светом.
– Какой огромный город! – восторгается Катя. – Смотри, кажется, он бесконечный.
– Почти два миллиона жителей.
– Надеюсь, здесь нас никто не сможет найти.
– Это точно. Кстати, я давно мечтал о новой стране, городе и имени.
В третьем часу ночи самолет мягко касается колесами бетонной полосы, проезжает по рулежным дорожкам и останавливается. Прямо перед нашим иллюминатором светятся огромные буквы над главным пассажирским терминалом международного аэропорта Барселоны Эль-Прат.
– Ты знаешь испанский язык? – интересуюсь я.
