— Если под нашим присмотром, хм… разрешим? — мымра обратилась к жабе.
— Пусть займут отдельный столик, но руки не тянуть к ней! — согласилась жаба.
Ольча встала, и устроила цирковое представление под названием сведение с ума молодого пацана. Она не стала просить соседок подвинуться, а наклонилась немаленькой грудью к столу и ко мне, и в такой позе стала активно пробираться к выходу, не забывая вертеть круглой, фигуристой попой, обходя коленки недовольных соседок. Выйдя из-за стола, она ещё раз тряхнула гривой, немного подобрала длинное платье, оголив прелестные лодыжки и проследовала к столу.
— Тебе не кажется, что она сильно ушила платье? — спросила одна из матрон у другой.
Не знаю кто у кого, я был занят пожиранием взглядом девушки и звуки раздавались глухо в стороне.
— Точно ушила! Вон как задница выпирает. — возмущенно сказали голоса.
Попочка и правда выпирала знатно, платье, предназначенное для скрытия фигуры, делало в точности до наоборот. Когда Ольча садилась, платье натягивалось и облегало ножку. Наконец аттракцион вожделения закончился, и она села. Я сглотнул слюну, но рано. Ольча поерзала попой усаживаясь поудобнее, и мне пришлось быстро сесть за стол скрывая конфуз.
— Позвольте представиться! Барон Гарод Кныш! — склонил голову в поклоне я.
— Вольный, насколько я помню, ещё и маг, — рассмеялась она.
— Это да, — сказал я, окончательно утопая в её голубых глазищах.
— Я принцесса королевства Сетин — Ольча Сетин!
— Ого!
— Ага! Да только у нас маленькое королевство, в джунглях на западе. Шесть баронств, два графства, и людей живёт не больше пятидесяти тысяч человек. А территория вовсе меньше вашего!
— Мы тоже были в составе королевства Синок, но император дал нам свободные права. Правда для этого пришлось погибнуть всем моим братьям и отцу, мама умерла ещё раньше.
— Сочувствую, а у моего папы двенадцать детей из них десять девочек, замуж в нашей дыре выйти не за кого, вот меня и определили в пансионат, — грустно сказала Ольча.
— Дружная семья? — спросил я чтобы отвлечься от её губ.
— Совсем нет! Гадюшник тот ещё, я рада, что уехала.
— Ну не будем о грустном. Сколько тебе лет?
— Я младше тебя на пару недель, в этом году шестнадцать, и прощай пансионат. Нас везут на смотрины в столицу. Самых лучших.
— Самая лучшая тут одна. Это ты! — твердо заявил я, словив удивленно-благодарный взгляд.
— Спасибо, но вы просто плохо знаете девочек, тут много красавиц, — она повела рукой в сторону подружек, в ответ услышав громкое фырканье.
Я заказал нам десерт и вино, самого лучшее, что тут было. Матроны поморщились, но промолчали. Что им будет с одной бутылки, наверное, подумали они.
— Я краем ушка слышала, что у вас есть знак доблести, а какой ступени?
Она действительно дотронулась до своего ушка, убрав для этого прядку своих волос. Очень сексуально, но я уже научился с этим бороться. Просто представлял, что я на земле, а передо мной старым, малолетка. Восемь лет, восемь лет, звучало в ушах и немного остужало мои порывы. К черту восемь лет! Я сам малолетка.
— Двенадцатой ступени, рубин.
— Двенадцатой! Ахнула она, прижав руки к своим щечкам, что вышло совсем кавайно.
Сказала она это совсем громко, и подружки соперницы услышали. Орудийные башни их глаз уже развернулись на меня, обернулись даже случайные посетители в зале. Зависть была настолько осязаема, что следующие её слова просто завязли в воздухе.
— Рубиновый! А за что?
Положение спас Ригард спустившийся с остальными гвардейцами вниз.
— Барон, я выставлю пост одного человека, тут спокойно. Сказав, он сел за соседний столик, а ещё два гвардейца контролировали вход в зал с улицы и с лестницы.
— Хорошо, — сказал я Ригарду и добавил для Ольчи, — В общем-то за кровь. Мы защитили императора, но далось это нашей семье дорого. Отец и четыре брата сгорели в огне, я выжил чудом, императорский маг поднял меня на ноги только за три дня.
Говорил я негромко, и не сказал, что нашу семью сжег тот же маг, что и вылечил меня. У мага не было выбора, перед ним стоял вражеский маг и дело решали секунды, я стоял в стороне, за небольшим уступом, это меня и спасло. Возможно, в качестве извинений император и оставил свою гвардию мне, и мага какого-никакого, а имперского, на службе! Я зла не держал, мне на родню плевать, я их не ощущал своими. Да и понимал я мага, а мнения Гарода уже не узнать, от него одни гормоны остались, ну и память.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Это, что гвардия императора? — восторженно зашептала Ольча, показывая на ребят.
Её шёпот, вызвал неудовольствие остальных, которым явно было интересно послушать! Вот хитрюжка! Откуда чего берётся у них? Она опять поерзала на попе, но уже не сексуально, а просто мило.
— Да гвардия, восьмой полк, это десятник Ригард, — представил я их.
— Очень приятно, — сказал десятник.
— Принцесса Ольча Сетин! Говорят, восьмой самый свирепый полк?
— И самый обновляемый, к сожалению, — ответил Ригард.
Тут спустился Бурхес и скорешившись с Сычом подсел к тетушкам за столик. Купили вино, и что покрепче. Бурхес принялся рассказывать наши злоключения, начал с укуса змеи. Тетушки, признавая моё моральное право на общение с Ольчей, к нам вообще не поворачивались, остальные Ольчины подружки ели десерт и смотрели на мою спину, я чувствовал их взгляды. Да, Ольча ещё и села грамотно, посадив меня спиной к подружкам.
— Барон, а вы не покажете «ужас глубин»? Никогда не видел. — обратился ко мне с просьбой Сыч. — Говорят, вы отрубили себе кусок на память, — иронично закончил преподаватель.
— Я занят, у меня свидание, — пытался отмазаться я.
— Барон! Так «ужас» не сказка? Покажите, покажите, я не уйду! — в ход пошла тяжелая артиллерия в виде просительных глаз Ольчи.
Делать нечего, поднялся, открыл сундук достал из сумки холодильника замороженный кусок, тяжелый падла килограмм двадцать, двадцать пять. Захватил парочку конфет, и спустился вниз. Шума было много, Сыч остолбенел, разглядывая прозрачную глыбу с щупальцем.
— Это он! Даже не помню, когда у нас его ловили. Какого же он был размера, если это кончик щупальца? — спросил маг.
— Размером с мой корабль, да и не убили мы его, удрал он, убив двух моих матросов и покалечив гвардейцев.
— Ужас! Настоящий ужас! — ахала Ольча.
— Это тебе подарок, я отдал ей две магические конфеты.
— Ох ничего себе подарок! Спасибо! — искреннее поблагодарила она, вызвав ещё волну одну зависти конкуренток.
Воспитательницы разрешили посмотреть на это чудо всем девушкам, и те превратили сие действие в свою рекламу. Столпились вокруг глыбы льда и давай нагибаться! Всех интересовал вид глыбы снизу. Одна изощрилась до такой степени, что чуть ли не в лицо мне сунула свой, достаточно объемный зад. Я остолбенело смотрел, то на него, то на Ольчу, ожидая вспышки ее недовольства. Но она лишь улыбнулась, глядя на мои страдания.
— Беги! Гарод! Беги! — смеялась она.
Я стал всерьез рассматривать пути отступления, но мымра с жабой быстренько навели порядок отправив большую часть жопокруток спать. Нам, милостиво, разрешили продолжать общение, чем мы и воспользовались, беседуя абсолютно обо всем. Бутылка вина закончилась, на соседнем столике тоже, понятливый Ригард тихо притащил нам вторую. Кутеж, за столиком магов, продолжался, и красноречие Бурхеса заставило меня бежать за шкурой горной рыси и рассказывать про бой, вызвав очередное восхищение окружающих.
— Гарод, мне пора спать! — громко сказал вдруг Ольча, вызвав одобрение хорошо поддатых наблюдательниц.
— Доброй ночи, — я слегка обиделся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Все же хорошо было! Что я сказал? Ольча поднялась по лестнице, скромно, без виляния задом и махнув рукой ушла к себе.
— Барон, я сегодня у ребят переночую, шепнул мне на ухо Ригард.
— Так ты думаешь она…?
— Наверняка придет. Живет она в маленькой комнате, вдвоем с подружкой, думаю договорится.
Я расплатился и ушел к себе. Только успел зайти и сложить оружие, как услышал тихий стук в дверь. Открываю, там Ольча!
