— Где я буду жить в Греции? — начиная сдаваться, спросила Джули.
— В доме моей матери на острове Стефос. Там живет и мой дед, так что вы будете под надежной защитой. Если хотите, вам позвонит моя мать и вы сможете узнать все, что вас интересует.
— Зачем вы все это затеяли? Что вы от этого выиграете?
— Я рассчитываю уладить наши с вами отношения. Я назову вам виновника всех ваших бед, и мы вместе подумаем, что делать с этой информацией. Поверьте, меня очень расстраивает — что бы вы об этом ни думали — та роль, которую я сыграл в вашем разрыве с Джеффри, — искренне сказал Никос.
— Похоже, что у меня нет выбора, так?
— И впрямь нет.
— Что же мне делать? Брать билет до Афин?
— Нет, за вами прибудет мой личный самолет. Мой секретарь сообщит вам все детали.
— Что же мне взять с собой? Из моих вещей приличные — только те платья, которые я покупала для Лондона. Они не подойдут для жаркой Греции…
— Это последнее, о чем стоит беспокоиться. Кстати, Джули, у вас третий размер?
— Нет, четвертый.
— Отлично. Необходимые вещи будут ждать вас, — пообещал Ник.
— Я не могу принять их от вас.
— Почему? Вы ведь их отработаете.
Секретарша Ника согласовала с Мод все детали. Мод решила не говорить Джули, что она поинтересовалась также размером ее обуви и прочими габаритами.
— Ваш самолет улетает в шесть утра в субботу. Выход номер семь. Мистер Роджер Брэндон подписал разрешение вам работать в Греции в течение месяца.
— Месяц! — Джули была потрясена. — Я не выдержу там столько!
— Нечего плакаться, босс. Вы ведь не прохлаждаться едете. Будете там работать точно так же, как здесь. По правде сказать, мне нравится работать с людьми Андропулоса. Все четко, как часы. По-моему, все дело в его деньгах.
— Да, деньги, конечно, играют тут роль, Мод. Но вы бы на него самого посмотрели. Он… нет, я не могу описать его. Но он ужасно действует на нервы.
— Что вы о нем думаете, Джули? — поинтересовалась Мод.
— Я его ненавижу, — не глядя в глаза подруге, сказала Джули.
— Правду, пожалуйста.
— Это и есть правда. Я ненавижу его, но все время думаю о нем. И знаете, Мод, я иногда даже во сне его вижу. Иногда это кошмарные сны, иногда — очень приятные, но так или иначе, я о нем думаю все время.
— Я все хотела спросить, Джули… — Мод замялась. — Как же будет с Джеффри?
— Он вне игры, Мод. Джеффри оказался совсем не тем мужчиной, за которого я хотела бы выйти замуж.
— Он не звонит вам?
— Нет, и, думаю, не позвонит. Еще не знаю, каким образом это сделать, но мне крайне важно, чтобы он, его мать и сестра узнали, что Андропулос выяснил, кто меня подставил.
— Почему бы просто не позвонить ему?
— Я не хочу этого делать. Перед отъездом я скажу Роджеру, что Андропулос все знает, но мне пока не говорит.
— Помяните мое слово, босс, Никос Андропулос явно к вам неравнодушен, — усмехнулась Мод.
— Нет, Мод, я думаю, его просто мучает совесть.
— Не похож он на человека с нечистой совестью, Джули. Я, конечно, никогда его не видела, но…
— Ну, как-нибудь он приедет сюда по делу. Надеюсь, тогда вы сами убедитесь, как он действует на людей.
— Интересно, он действует так только на вас или на других тоже? — подмигнула Мод.
Никогда еще на Джули не обрушивалось столько дел сразу. Мало того, что нужно было закончить все текущие дела, требовалось еще подобрать все материалы по заказу Андропулоса, чтобы спокойно работать в Греции. Мод превзошла сама себя. Она сделала все возможное и невозможное, даже заказала машину, которая должна была отвезти Джули в аэропорт.
У выхода номер семь ее уже ждали. Встречавший обратился к ней на прекрасном английском языке, в котором лишь слегка угадывался акцент.
— Приветствую вас, мисс Уоткинс. Ваш паспорт у меня. Сейчас таможенники досмотрят багаж, и можно садиться в самолет.
Джули вышла на летное поле. Там стоял огромный самолет. Она огляделась, ища машину поменьше, но поблизости больше никаких самолетов не было. Она повернулась к своему провожатому.
— Неужели я полечу в Грецию в этом самолете одна?
— Да, мисс Уоткинс. У мистера Андропулоса несколько самолетов, но этот — его любимый, и он распорядился, чтобы за вами послали именно его.
Джули поднялась на борт. Внутри было очень красиво — светло-голубая бархатная обшивка стен в сочетании с серебристо-серой кожей кресел. Салон самолета напоминал уютную гостиную, и единственное, что напоминало о предстоящем полете, были ремни безопасности.
Внутренняя дверь отворилась, и в салон вошла очаровательная молодая женщина.
— Здравствуйте, мисс Уоткинс, — обратилась она к Джули, — меня зовут Лейла. Я буду сопровождать вас в полете до Афин.
— Здравствуйте, Лейла. Ваш английский выше всяческих похвал.
— Мистер Андропулос следит, чтобы все, кто обслуживает полеты, говорили по-английски. Его мать — англичанка, и у него бывает много гостей из Англии и Америки.
Джули огляделась вокруг. Лейла бросила на нее оценивающий взгляд и поразилась, до чего красива их сегодняшняя пассажирка. Она коснулась до ее руки и приветливо улыбнулась.
— Позвольте, я покажу вам самолет, мисс Уоткинс. Это помещение мы называем салоном. А здесь — спальня мистера Андропулоса. Он всегда спит в полете, чтобы не страдать потом от смены часовых поясов.
Джули заглянула в небольшую спальню, оформленную в мягких персиковых и бронзовых тонах. Позади спальни разместилась маленькая ванная комната.
Они вернулись в салон.
— Обычно в непродолжительные полеты мистер Андропулос приглашает двенадцать-четырнадцать человек, — продолжала Лейла. — Но спальня здесь только одна. Все кресла, конечно, откидываются, но в них совсем не так удобно, как в кровати. А теперь я покажу вам столовую.
Они обогнули кресла и свернули налево. Джули была ошеломлена. Столовая была небольшая, но поражала своим величием. Вокруг обеденного стола расположились кресла с высокими прямыми спинками и мягкими удобными подлокотниками. С потолка свешивалась изящная хрустальная люстра. Иллюминаторы были задрапированы изумительным дамасским шелком.
— Повар спрашивает, что вам подать на ленч и на обед, но он еще не составил меню. Мне кажется, что на этот раз мистер Андропулос сам проследил за выбором продуктов. Обычно предлагаются три вида закусок, а по горячим блюдам наш повар — просто непревзойденный специалист. Я подчас удивляюсь, как это я еще не растолстела.
Они вернулись в салон.
— Теперь вам лучше сесть, мисс Уоткинс, и пристегнуть ремень. Мы взлетаем минут через десять. Я тоже иду к себе и пристегнусь, а когда мы взлетим, принесу вам кофе. Если захотите прилечь, воспользуйтесь спальней.
