Я же ломал голову. Кто и что она за человек. И меня это интересовало сугубо для ее защиты. В остальном я для себя решил. Даже если она окажется киллером, или маньяком-детоубийцей, или виновником аварии, в которой погибли мои родители, я ее не отпущу от себя. За эти две недели я убедился окончательно, что влюбился. Раз и на всю жизнь.
Больше всего меня бесила ситуация, что я не замечал ее все эти семь лет! Как?! Как я так мог! Именно этот момент мне мешает полностью насладиться счастьем с Машенькой. Она так и не доверилась мне полностью. Многое держит в себе. Периодически ездит на вызовы к сбитым собакам. И я вижу, как ее трясет дома после увиденного. Но она упорно делает вид, что все в порядке. Когда я хочу ее обнять, сразу же отстраняется. Не дает себя жалеть. Не доверяет мне…
Она ни разу не сказала мне слов любви, поэтому я начинаю нервничать: как бы не пошла в отказ. Хотя кольцо мое носит. Периодически я застукиваю ее за моментом, когда она смотрит на него и слегка улыбается. Иногда поглаживает пальцем с тыльной стороны. Для ее друзей — Генки и Маришки — я самый настоящий жених. Причем стал им сразу после предложения. Значит, она рассказала им. Не утаивала. Не стеснялась. Может все же сомневалась? Но тогда и ребята вели бы себя по-другому.
Нужно быть с ней откровеннее…
— Покатаемся по городу? — неожиданно для Машеньки задаю ей вопрос после ужина.
Она смущается, щеки ее краснеют. Понимает? Понимает, что все эти две недели вечера мы проводили в постели. Я словно ненасытный зверь кидаюсь на нее сразу, как только мы оказываемся дома. А ужин … А тут уж как придется. Иногда здесь же… В постели…
Сегодня я повел себя иначе. Хотя было это нелегко. Машенька в домашних штанишках и футболке вызывала во мне больше желания, чем в коротком платье. Хотя в коротком платье я ее никогда не видел. Всегда джинсы, футболки. Но мне грех было жаловаться. Ее попка в джинсах заводила меня буквально с одного прикосновения к ней. А касался я ее часто…
— Хорошо, — улыбнулась очаровашка, и все мои сомнения были забыты.
— Я хочу с тобой кое-чем поделиться, — начал я, как только мы сели в мою машину. — Стыдно в этом признаваться, но тебе признаюсь.
— Заинтриговал, — многозначительно посмотрела на меня Машенька.
Я привез ее в торговый центр, который находился неподалеку от нашего дома.
— Пойдем. Только не смейся надо мной! — сразу предупредил девушку, подняв указательный палец перед ее лицом.
— Мне уже смешно, — захихикала она.
— Сейчас вообще упадешь со смеху, — пробормотал смущенно, ведя Машеньку к эскалатору за руку.
Мы зашли в кафе. Именно здесь продавали самое вкусное мороженое, которое я когда-то пробовал.
— Садись. Доверься моему выбору. Уверен, тебе тоже понравится, — начал я уверенно, хотя хотелось засмеяться в открытую.
Машенька выпрямилась в спине. Слегка улыбалась, смущенно хихикала, когда я молча ткнул в меню на мороженое подошедшей к нам официантке. Очаровашка предприняла попытку посмотреть, на что я указываю. Но я вовремя закрыл меню.
— А если мне не понравится твой выбор? — спросила Машенька, заговорщицки улыбаясь. В это же время я почувствовал ее руку на своем колене.
Мы сидели рядом. Даже сейчас я боялся отпустить ее далеко. Да я вообще боялся, что она растворится в мгновенье. Стоит мне моргнуть и все. Все это сон. А наяву моя никчемная жизнь с водоворотом вульгарных телок.
— Я искуплю свою вину дома, — прошептал ей в губы, максимально приблизившись к ее лицу. Не выдержал и поцеловал. Коротко. Мягко.
— Тогда мне сразу не нравится твой выбор, — засмеялась Машенька.
— Ох и чертовка ты, — сморщился, попутно сжимая ее коленку.
Нам принесли заказ. Машенька посмотрела на меня с удивлением.
— Мороженое?
— Да. Самое вкусное, какое я пробовал, — я не врал.
Мороженое это я попробовал давно. Оформил доставку к ужину, а там была акция, где порция мороженого шла бесплатно к заказу. Я не любитель сладкого, но вот это запало мне в душу. Действительно вкусно. Что-то подобное мне покупал папа в детстве в кафе, которое находилось на соседней улице от нашего дома. Я специально узнал, где поблизости у нас имеются данные точки питания. Периодически приходил сюда и заказывал мороженое на вынос. Делал это тихо, без привлечения внимания. Даже пацаны не знали о моей слабости. Сейчас же хотелось провести вечер в компании моей любимой девчушки в приятном для меня месте.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ммм, как вкусно, — с неподдельным удовольствием произнесла Машенька.
— Я рад, что тебе понравилось, — с неприкрытой радостью произнес я.
Через четверть часа мы повторили заказ. Еще через полчаса опять повторили.
— Кажется, я облопалась, — со смущенной улыбкой очаровашка погладила себя по животу.
— Надо сюда ходить на голодный желудок. Чтобы больше вмещалось, — я тоже положил руку на живот, и мы засмеялись.
— Как же хорошо… — задумчиво промурлыкала Машенька.
Она бы сказала что-то еще, но ее перебил телефонный звонок. Звонили опять ей. И она как всегда сделала вид, что это обычный телефонный разговор.
— Да. Здравствуйте! — начала девушка, улыбаясь и делая паузы, выслушивая собеседника. — Да. Хорошо. Поняла. До завтра.
— Кто это звонил? — спросил я, понимая, что это не те прежние собеседники, но тоже не влекущие ничего хорошего.
— По работе, — пожала плечом Машенька.
— Маш! Машенька! — я зову ее.
Она бежит вдоль берега. Будто от меня убегает. В своем лучшем белом сарафане с открытой спиной и на тонких бретельках. Волосы распущены, волнистые. Так и хочется догнать ее и зарыться в них носом.
Светит солнце. Тепло. Даже немного жарко. Но вдоль берега гулять приятно. Ветер обдувает. Моя белая рубашка надувается словно парус.
— Маш, ну стой же!
Я бегу за ней. Она шутливо ускоряется. Смеется. Догоняю ее. Пытается вырваться. Елозит у меня в руках, а я надышаться ею не могу. Клубника. Даже здесь у моря она пахнет клубникой. Целую ее за ушком. Оборачивается ко мне. Глаза в глаза. Улыбается.
— Машенька…
Только и шепчу я ей, не решаясь дотронуться до ее губ губами. Волосы развеваются. Красавица. Самая настоящая невеста. В этом белом сарафане.
Обхватываю ее лицо руками. Она замирает. Смотрит на меня внимательно. В глазах слезы появляются. Хочу поправить ее локон. Убрать за ушко. Убираю руку с лица. Кровь. Вторую руку. Все лицо в крови. Как тогда. В парке. Мои руки в крови.
Маша смотрит на мои окровавленные ладони. На меня. Губа нижняя начинает трястись. Будто вот-вот заплачет. Замахивается и бьет меня по лицу.
Просыпаюсь от крика Машеньки. С трудом соображаю, что крик настоящий. Не во сне. Вижу девушку, сидящую рядом со мной. Она тяжело дышит, волосы растрепаны.
— Маша, ты что? — я тянусь к ней, желая обнять и успокоить. Но ей это не понравилось.
— Нет! — снова крик. — Нет! Не трогай меня! — чуть ли не визжит моя очаровашка.
Машенька отскакивает от меня. Да так резко и резво, что падает на пол, сбивая настольную лампу, которая тут же стоит на прикроватной тумбе.
— Маша!
— Нет! Отстань от меня! — пытается уползти от меня, задевая штору и сдергивая.
Штора падает на нее, тем самым пугая еще больше. Я пытаюсь освободить ее из кокона, но девушка активно сопротивляется и кричит еще больше.
Нащупал сбитый выключатель, включил свет. Машенька сама выпуталась, стянув штору с головы. Я воспользовался ситуацией и с силой обхватил ее лицо ладонями.
— Посмотри на меня! Это же я! — мне пришлось кричать на нее, чтобы она меня услышала.
Девушка сидела с широко распахнутыми глазами. Опять в глазах ужас, страх, паника. Машенька не сразу поняла, где находится. Пришлось ее немного встряхнуть за плечи.
— Ты видишь меня?! — спросил я настойчиво, но как можно тише.
Она тяжело дышала, урывками. Глазами попыталась обвести комнату, но взгляд ее все равно вернулся ко мне. Смотрела на меня в шоковом состоянии. В глазах слезы, нос и щеки покраснели. Губа трясется в истерическом порыве.
