— Пять деток, — улыбнулась нюйка мечтательно. — Пять ячеек, почему нет?
— Потому, — хмуро сказал он. — Нет у нас ячеек. Я столько за всю жизнь не заработаю.
Ему стало так плохо, что он чуть не заплакал. При женщине. Да еще при красивой женщине, при нюйке. Вот было б позора. Пришлось опустить голову, а потом и вовсе отвернуться. Стоило б уйти и успокоиться, но… как? Гостья же. Непонятно откуда, непонятно для чего появившаяся гостья. Но не выгнать же малышку в ночь. Тем более — такую красивую.
— Саша? — обеспокоенно спросила Нюйка. — Лао Саша? Плохо, да-нет? Худышка Уй потому ушла, что ячейки нет? Не страдай за Худышку, блудодейка она, она не страдает, ты не страдай тоже.
— Уй ушла, потому что здесь ей ловить нечего. В красивую жизнь позвали, вот и ушла, при чем тут ячейки…
Нюйка всплеснула пальцами и неожиданно развеселилась.
— Вот и пусть идет! — радостно заявила она. — Пусть летит даже, искать не стану! И никто не станет! Вуй, как хорошо, здорово даже! Уй Лицзинь сама мужчину отдала, без принуждения, а я согласная вся. Почему нет? Друг в новом мире, точка входа, много-много информации — и коды знает! Умница Уй Лицзинь, а дура! Я бы не отдала, а она отдала.
И снова мелькание пальцев. Он знал этот жест. Согласна вся, как-то так.
А нюйка, похоже, не понимала, насколько хорошо он уже знал их язык, потому что говорила хотя и для себя, но вовсе не стесняясь. А вот ему стало неловко. Как будто он специально подслушивал!
— Саша? — наклонилась к нему нюйка. — Ночь, тихо, красиво. Гулять?
Он пожал плечами — мол, почему бы и не погулять? Не спать же невинно после таких разговоров. Потом спохватился и продублировал пальцами. Что вышло, не угадать, но нюйка отчего-то расхохоталась, повисла на его руке и потащила к выходу.
Ночь продолжалась, и продолжался странный сон. Они гуляли в полях, нюйка — совсем рядом. Она оказалась такой болтушкой, что просто ужас. Тыкала ладонями во все подряд и лепетала, лепетала без остановки. И каждое слово — со знаком вопроса. Как будто до этой ночи ничего не видела. Как они живут в своем Китае, если про обычный бурьян не слыхивали? Или у них там вся страна прополота на пять раз? Похоже на то, с их-то старательностью. И на зарево мегаполиса она таращилась с изумлением. А уж концепцию лесополос пришлось объяснять полчаса, мобилизовав для этого все ресурсы двух языков. Хотя… не так уж несведуща оказалась нюйка. Про худышку Уй она, к примеру, была очень даже наслышана, и выспрашивала про нее особенно настырно. И при этом прижималась к руке, привставала на цыпочки и заглядывала в глаза — совсем как ребенок.
— Госпожа Тан! — наконец не выдержал он. — Отодвинься, а? Я об тебя спотыкаюсь. А то обниму.
Она расхохоталась и охотно к нему прильнула.
— Ну вот, — растерялся он. — Вот и погуляли.
Они стояли в темноте, где-то между небом и землей, и гладили друг друга. У нюйки оказались очень нежные руки.
— Детки? — азартно предложила она. — Пять штук, да?
И на пальцах показала для верности. Это было… ошеломительно.
— Сразу пять не могу, — брякнул он от неожиданности. — Одного.
Нюйка буйно развеселилась:
— А я еще приду! Ты мне понравился. Пять, да? Обещаешь-не откажешься?
И прижалась так, что он понял: не отодрать и трактором.
Его накрыло таким желанием, что он стал быстро соображать, как же снимается ее комбинезончик. Потому что на ощупь получалось, что никак. Но если она предлагала, значит, существовал способ…
— Саша? — вдруг спросила она. — А почему ты предатель?
Очень серьезно спросила. Его словно ледяным дождем обдало. Он закаменел.
— Предатель, понимаешь-нет? — заторопилась она. — Принял чужих, потеснился и в свою жизнь впустил, и все тайны открываешь… Ты не боевик профсоюза, не брат? Тогда ты — предатель, да-нет?
Он аккуратно взял ее за кисти — нюйка рванулась в попытке освободиться — сжал… приподнял и отставил от себя. Вот так-то. Может, он и не специалист по их тайным боевым искусствам, но все же мужчина.
— Я — не предатель, — сказал он.
И пошел обратно к дому. А она так и осталась стоять на ночной дороге. Да и пусть.
Легкие шажки простучали за спиной.
— Лао Саша!
— Почему предатель?
— Но ты предатель, — виновато сказала нюйка. — Вот следи: чужих принял, информацию отдал? А информация — ценней всего! Чужие — не свои, а чужие. Враги, да-нет? А ты принял. Языку обучил. Точку входа дал. От полицаев укрыл. А мы твою работу заберем. Место займем, твоим детям не оставим. Традиции принесем, свои, правильные традиции. Выполнять вас заставим, почему нет? Нам надо, чтоб выполняли, чтоб своими традициями нам не мешали! Еще язык. Коды Арктура — удобные коды, простые, нам понятны. Чтоб учили, почему нет? Еще — администраторами станем, почему нет? Администратор… власть, решения, дюньга — все его. А ваше будет ничего.
— Да? — выдавил он.
— Ян Хэк — очень умный! — задумчиво отозвалась нюйка. — Как верно боевики друга нашли! Один, без защиты — удачно нашли, лучше не пожелаешь! Умный — и белхало. Очень удивительно, очень редко. А нашли!
— Я не белхало, — сказал он. — Я — человек. Я не делю на своих и чужих. Мне все — свои! Поняла?
Нюйка забежала перед ним и встала на пути.
— Потому что иначе вы мне и на фиг не нужны были б!
Он яростно смотрел на нее. А она вдруг раз — и оказалась у него в руках.
— Я не понимаю, — шепнула она. — Ты не понимаешь. Надо понять!
— Надо, — неловко согласился он.
— Но — потом.
Что ж, и с этим он был полностью согласен.
Что-то зачастили в его дом красивые женщины, мелькнуло где-то в глубине сознания. Не к добру. Раньше бы радовался, как дурак, а сейчас уже нет. Потому что красивых женщин кормить надо. А не накормишь — увезут.
И еще одна мысль мелькнула, но уже совсем слабая. Что китайцы совсем на китайцев не походят.
Кошка Мэй, инопланетянка
Она шла весь остаток ночи. Сначала вдоль дороги. По дороге было б удобней, но там кеззлы ездили, а кеззлы ночью одинокую женщину не пропускали, уже убедилась Кошка. А зарядов дыродела на всех могло не хватить. Так что — вдоль дороги, по посадкам, в темноте. Утомительно, медленно, но безопасно. Кошка шла и ругалась: совсем службу забросили местные полицаи, кеззлы по дорогам в открытую ездят! Быть не могло, что местные кеззлы — не полицаев служба. Полицаи для того и есть, чтоб кеззлов гонять. Еще боевиков, конечно, но это когда прикажут — а кеззлов всегда.
Потом начался мегаполис, и пришлось кружить. Сканер показывал прямо, но как пройдешь? Везде заборы. Называется — завод. Пока огибала завод, наплутала по темным проходам между домов. Совсем господарские дома, стоят отдельно, на одну семью, и заборы собственные. Только грязно в проходах, как будто уборщиков не нанимают местные господари. И темно, как будто и свет господари себе не ставят. Еще охраны нет, как будто нечего беречь. Так странно и непонятно. Если все в господари рвутся, то почему живут, как и маскулины никогда не жили?! А Ян Хэк сразу сказал, что здесь все иное. Прав оказался старый профессор, вот как получается.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
