Юноша от удивления сморгнул.
– Сплошь и рядом.
– Нет, я хочу сказать – серьезных. Может, чуть не утонула, там?
– Не припомню. Ты все время куда-то падала, и тут же выбиралась. Тебя удержать было невозможно, хотя ты во всей деревне была самая неловкая. А в чем дело?
– Э… ничего. Неловкая – это что-то новенькое.
– Беру назад. Хватит с меня ссор на один день. – Он мотнул головой в сторону брата.
– Это что – правда? Что отец тебя ненавидит? За что?
– Не знаю. Не обязан же он меня любить. Линден младший, и больше похож на маму. Он чудо, а я – стыдоба.
– Почему?! Ты всех обставлял в стрельбе из лука… да в любом состязании. Ты никому не давал забыть, какой ты мастер.
Руфрид хохотнул.
– А знаешь, почему? Я пытался выжать из отца хоть одно доброе слово. Так и не получилось.
– Не понимаю.
Руфрид резко выдохнул.
– Хочешь правду? – проговорил он, наконец. – Когда мама умерла, я горевал не меньше Линдена. Но я не мог это показать. Я жил, как мог, и я думал, отец поймет, но он не понял. Он решил, что мне все равно.
– Но ты был еще ребенком.
Руфрид пожал плечами.
– Он ждал, что мы будем вести себя, как он. Считает, что я его подвел.
– И ты не мог с ним поговорить?
– Шутишь?
– Вот почему ты был всегда так груб! – воскликнула она. – Отец с тобой дурно обошелся, и ты срывал злость на нас.
– Точно, – кисло признал Руфрид. – А тебя что извиняет?
– А я тебе грубила, потому что ты меня зашугивал – а когда тебе это не удавалось, ты переключился на Имми. Мне казалось, что ты с отцом не сходишься, потому что ты вообще негодяй. Если б я знала… могло бы быть иначе.
– Правда? Слушай, Тан, я не горжусь этим. Мне жаль, что так случилось. Но я вырос. Я ни в чем не виню Артрина. Я вообще ничего к нему не чувствую.
– Он причинил тебе боль.
– Телесную – нет.
– Все равно боль.
– Знаешь, лучше не будем об этом. – Он обхватил колени руками, глядя в огонь.
– Ты самый невозможный тип из всех, кого я знаю.
– Какое совпадение.
Танфия вытащила тупой ножичек и принялась счищать грязь с ножен.
– Мне часто хотелось его убить, – проговорил Руфрид. – Если б он был сильнее меня, и бил бы… совсем было бы просто. Но теперь я убил человека… и знаю, что у меня бы не вышло. Мне не было приятно убивать Бейна. Разве что на миг. Потом мне стало… мерзко.
Танфия положила руку ему на плечо. Руфрид не обернулся, но и не стряхнул руки.
– Мне тоже было бы мерзко, – согласилась она. – Но если нас схватят, но не станут разбирать, кто виноват.
– Это дурно, – с убеждением проговорил юноша. – Со времен битвы на Серебряных равнинах люди не убивали друг друга. А теперь – твой дядя… что случилось с нами?
– Не знаю. – Танфия не могла придумать, чем утешить его. – Бывает ведь, что люди в драке убивают друг друга.
– В городе – может быть. А как там поступают с убийцами?
– Иногда казнят смертью. Иногда в тюрьму сажают. Иногда отпускают вовсе – смотря как все вышло. Ты защищался, чтобы спасти Имми – это ведь хорошая причина? Прости, Руфе. Я понимаю, что от меня никакой помощи.
– Нет, – тихо ответил он. – Помощь есть. Покажи мне этот ножичек, с которым ты балуешься.
Вздохнув, Танфия отдала подарок. Клинок блеснул алым в свете костра.
– Странная штуковина.
– Бестолковая. Даже для красоты не поносишь.
– Тогда зачем он тебе? – Руфрид вернул нож, и Танфия поспешно убрала его в ножны.
– Мне кажется, мне подарил его элир.
– Шутишь? – Руфрид скептически прищурился.
– Нет. Это мог быть и сон… но я правда видела элира, и по крайней мере в первый раз точно не спала.
– Где?
– В лесу у Горного луга. Помнишь, где мы срезали дорогу? В конце страды, в день, когда ты перепугал Имми. Я побежала за ней… и у пруда мы обе видели элира.
– Ты ничего не говорила! – Голос юноши прозвучал почти возмущенно. – Какой он был?
– А с чего мне было тебе рассказывать? – Танфия рассмеялась. – А он был прекрасен. Он сидел, обнаженный, на берегу, и длинные волосы ниспадали по его спине ниже лопаток. – Девушка улыбнулась своим воспоминаниям, и голос ее смягчился. – А цвет у них был совершенно невозможный, темно-темно-рыжий с огненными проблесками. Его окружало сияние, и когда он нагнулся испить воды, даже она превратилась в свет в его ладони. Это было… даже не знаю, как объяснить! Словно время замерло, словно он явился из другого мира, и принес с собой его частицы на себе. Потом он нырнул в пруд и… – Она решила не рассказывать остального. – Исчез. Пропал без следа. – Девушка посмотрела на Руфрида. – Ты мне не веришь.
Юноша поднял брови.
– Не почему же. Если ты говоришь, значит, так и было.
– И не надо так снисходительно! Мама мне поверила. Она их сама видывала, и сказала, что это не такое уж чудо. А я видела! Ничего призрачного в нем не было. Очень он был реальный. Ростом, пожалуй, с Линдена, стройный, но на вид очень сильный. Длинные ноги, и свет так на них играл, словно он только что из воды вылез…
– Ты о нем мечтала, – перебил ее Руфрид.
Танфия пришла в себя. И правда!
– А тебя это волнует?
Руфрид покраснел и уставился в землю.
– Ничуть.
Таким смущенным девушка его еще не видывала; она одновременно поразилась и порадовалась новонайденному способу поддеть своего спутника.
– Ну, что ж поделать, что он был самым красивым мужчиной, какого я видывала. Когда я увидала его снова – это мог быть и сон, но, кажется, нет – он был одет в шелка, такие тонкие, словно их и не было, а его грудь…
Руфрид сверкнул на нее глазами – Танфия даже вздрогнула.
– Избави меня от деталей! У тебя уже слюни текут.
– Он был как живая статуэтка, Руфе, – продолжала девушка, намеренно провоцируя его. – Его бы любая женщина захотела.
Вспоминая элира, рассказывая о нем, Танфия ощущала странный жар в чреслах. Но то, как пугался Руфрид ее похоти, тревожило девушку.
– Должно быть, простые мужчины для тебя недостаточно хороши. Как Излучинка для тебя была недостаточно хороша.
Оба затаили дыхание.
– А мне казалось, ты извинялся за свою грубость, – тихонько проговорила Танфия. – Неужели я тебе так ненавистна со всеми своими амбициями?
– Боги мои, боги, – вздохнул Руфрид. – Ничего ты не понимаешь.
– Что? Ты спас мне жизнь. Значит, не такая я плохая.
Руфрид привстал, чтобы подбросил в костер веток. Взмыл вверх фонтан искр. Когда юноша опустился на место, Танфия ощутила касание его бедра.
– А ты спасла жизнь мне.
– Спасибо. – Девушку почему-то пробрала дрожь.
– Спасибо тебе, – отозвался Руфрид эхом. И примостил ладонь у нее на бедре.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
