пять минут. А сам он тут же создал новый морок у себя на поясе. По словам Эля, мы выглядели безобидно и привычно для окружающих, а поднимать шум поимкой воришек ему не хотелось.
В какой-то момент Эль заметил за нами слежку. Убедившись, что за нами действительно идут, мы забрели в узкий переулок, завернули в тупик между домов и притаились. Вскоре в этот же крысиный угол зашли несколько мужиков бандитского вида. А через пять минут мы с Элем снова шли по центральной улице, хихикая и прикидывая, что будем делать с добычей.
Я очень просила не убивать, поэтому Хранитель только оглушил и связал нахалов. А ещё раздел догола и забрал все вещи. Деньги мы оставили себе, одежду выкинули в помойную кучу, а прочий хлам, вроде безвкусных массивных перстней собирались продать. Всё равно ведь ворованное, а нам полагается награда за обезвреживание воров.
Эль что-то наколдовал, так, что мужчины будут казаться сами себе одетыми. Вот будет визгу-то, когда они развяжутся и по людным улицам домой пойдут!
Достойный постоялый двор всё никак не находился, и брат предложил попроситься на постой к кому-нибудь из местных. Им дополнительный заработок, а нам уютный ночлег. В итоге мы вернулись к уже пустеющему рынку. Эль разглядывал прохожих, пытаясь отыскать что-то у них в ауре.
Подскочившему воришке на этот раз Эль не дал стащить даже морок. Схватил пробегающего пацанёнка за руку и как сверкнёт на него сияющими глазами! Тот чуть не испортил себе штаны. Побледнел, как смерть, и, заикаясь, обещал, что больше так не будет.
Как только Хранитель разжал пальцы, мальчишка убежал прочь, сверкая пятками. Похоже, Элю это показалось смешным, но обсудить воришек мы не успели. Рядом как раз брела с рынка угрюмая старушка, и Эль кинулся ей наперерез.
Пришлось долго уговаривать и доказывать, что мы мирные путники, а никакие не бандиты. Но, получив плату наперед, старушка сжалилась и согласилась пустить нас в дом. Эль попросил подождать у ворот рынка и умчался покупать на нас продукты, а я занимала почтенную леди разговором. Хранитель не боялся оставить меня ненадолго одну, ведь он мог перенестись ко мне в любой миг.
Пока ждали, старушка рассказала, что её сын уже год как уехал в поисках лучшей жизни, но ни одной весточки от него она так и не дождалась. Жив ли, здоров ли, в каком месте обустроился, – не известно. Муж умер давно, а одной держать большую квартиру накладно. Она пускала несколько раз на постой одиноких девушек или семьи, но последние постояльцы поступили с женщиной совсем нехорошо, и однажды хозяйка вернулась в обворованную квартиру. Хорошо хоть сбережения от мужа хранились в другом месте, а то совсем бы пропала, так хоть на продукты хватает.
Тут, нарочно топая и шоркая ногами, как неуклюжий деревенский парень, к нам подошёл Эль. В одной руке у него была огромная корзина, из которой зазывно торчали пучки зелени и рыбий хвост. Я фыркнула – и корзину, и прочие продукты рыбой провоняет! И вообще, если тушка весь день пролежала на солнце… Брат надулся и заявил, что я о нем слишком плохого мнения. Рыбу продал сам рыбак, который только что вернулся с реки, что за городом. Мужчина собирался поменять свой улов на муку, но и от предложенных денег не отказался.
Эль забрал у старушки её корзины и мы втроём неспешным шагом направились к центру города. Потом свернули возле пёстрой полосатой вывески торговца тканями, обошли дом со смешным флюгером в виде танцующей коровы. Наконец, поднялись в дом, на крыше которого красовалась хищная птица с добычей в когтях.
Оказалось, старая леди занимает всю правую сторону второго этажа. Шесть комнат, две ванные, прихожая и кухня – сколько же уборки для одной старушки! Эль, что-то прикинув, отнес продукты в кухню и оставил нас с хозяйкой вдвоем. Я решила, что совсем расслабилась от заботы брата, и принялась готовить ужин.
Рыбы оказалось не одна, а две, каждая размером с целый противень. Пока я чистила и натирала приправами будущий ужин, хозяйка растопила печь и принялась чистить овощи на гарнир. Я не стала морочиться и просто обложила овощами рыбу, а потом всё это отправила в печь.
Вскоре по квартире поплыл чудесный аромат, от которого у всех потекли слюнки, а в дверях появился Эль. Помогая мне раскладывать еду по тарелкам, шепнул на ухо, что теперь ремонт квартире и мебели не понадобится ещё очень долго, а от каминов не стоит опасаться пожаров, как и от ванных комнат – лопнувших труб. Я благодарно улыбнулась. Всё-таки у меня замечательный брат!
***
В воровских переулках.
– Да я вам говорю, у него глаза светились, и держал он меня одной рукой, даже не напрягаясь! – отчаянно шептал мальчишка государственному дознавателю.
– Удержать тебя особой силы не надо, – хмыкнул мужчина, с презрением глядя на воришку. – А вот светящиеся глаза – это да, стоит проверить.
Дознаватель небрежно бросил пару медяков и удалился, не глядя на то, как парень на коленях ползал в грязи, подбирая монеты.
***
На следующий день мы гуляли по округе, любовались витринами и городом в целом. В лавке с сухофруктами купили орехи в медовой глазури, потом побродили по главной улице, слушая сплетни о голых мужиках, которые, как ни в чем не бывало, расхаживали средь бела дня. Вечером решили докупить продуктов про запас. Уже на выходе с рынка, когда мы шли, гружёные корзинами с фруктами, нас внезапно окружили вооружённые люди.
Я не успела ничего сообразить, как меня уже скрутили, а Эля держали четверо. Не знаю, зачем я сказала ему не сопротивляться. Почему-то мелькнула мысль, что вокруг очень много невиновных прохожих, и они могут пострадать.
Ничего не объясняя, нас связали и затолкали в подъехавшую карету без окон. Эль стукнулся о деревянную лавку, падая на жесткий пол. Со мной обошлись немного вежливее и подтолкнули так, что я оказалась на сиденье. Дверь захлопнулась, а спустя полчаса мы уже сидели в каком-то подвале с крошечным окошком под потолком и грязным полом. Из удобств имелось ведро в углу, но как до него дойти, если нас приковали короткими цепями к разным стенам? И вообще, за что нас кинули в темницу?!
Я с тревогой поглядывала на Эля. Из рассечённой брови лицо залила кровь, сам бледнее мела. Похитители сюда его едва ли не волоком тащили, так как ноги Эля заплетались. Но едва в коридоре стихли шаги, как Хранитель, как ни
