С тех пор судьба помотала Нойгеша по галактике, но где бы он ни пускал корни, у наркоторговцев в том районе сразу начинались проблемы. И никто никогда не мог его заподозрить. Ну, «умаби», и что? Всем ведь известно, что этим отморозкам всё пофиг. Вот сомневаться в их крутости не рекомендуется никому, а остальное их нисколько не волнует… Что ж, блажен, кто верует. На У-Найте тоже знали это мудрое высказывание.
«Но здесь-то я подставился как зелёный новичок… Хотя ещё можно всё исправить. Данные, хвала Богине-Матери, у меня, а не у моей чокнутой».
«Чокнутая», намурлыкивая какую-то мелодию, возилась у кухонного синтезатора — готовила ужин. Нойгеш не удивился бы, если бы после шпионских похождений в кабинете начальника у неё было неестественно возбуждённое состояние. Но — нет. Анна выглядела как будто даже подавленной, словно эта история причинила ей боль. Неужели и в её семью вошла та же беда?
Он не знал родного языка своей девушки, иначе слова песенки, которую она тихонечко напевала, навели бы его на другие мысли.
Петь птицы перестали, Свет звёзд коснулся крыш. В час грусти и печали Ты голос мой услышь…
— Ужин, — Анна с улыбкой, хорошо скрывающей те самые грусть и печаль, поставила на столик поднос, уставленный широкими чашками со снедью. — Хватит тебе консервами питаться.
— Какой кошмар, — притворно ужаснулся Нойгеш. — Прощайте, мои мечты о роскошной личной капсуле!
— Ничего. Годам к ста двадцати купишь, — рассмеялась девушка. И вдруг, внезапно оборвав смех, состроила виноватое лицо. — Ты …прости нас.
— Простил уже, — хмыкнул незадачливый контрразведчик. — Более того — пока ты колдовала на кухне, придумал, как подбросить нашу добычу «порядочникам», чтобы ни одна сволочь к нам не прицепилась.
Анна улыбнулась, но уже как-то …по-другому, что ли. Только через мгновение Нойгеш понял, что именно было «по-другому»: она сейчас смотрела на него не как влюблённая девчонка, а как взрослая женщина, знающая себе цену.
— Ешь давай, пока горячее, — в её улыбке было то самое тепло, которого он не знал со дня смерти матери. «Ну, и как мне на неё сердиться?»
Наутро, проводив её до работы — это уже стало традицией — Нойгеш позвонил одному знакомому. Разговор шёл о некоем новом заказе, и со стороны казалось, будто мастер по настройке вычислительных систем обсуждает условия работы и оплаты. По странному стечению обстоятельств в тот же день отделение «службы порядка» пятнадцатого района, где располагался ресторан, получило по обычной почте весьма интересную посылку. Имя и код отправителя ничего не значили — при проверке выяснилось, что таковой персоны не существует в природе — но имя получателя вызвало весьма неоднозначную реакцию в отделении.
А офицер третьей ступени Осни Амаро, ознакомившись с содержанием посылки, думал только об одном. «Карсо, скотина! Я его уничтожу!!!»
4
То, что общество Тарины встретит известие о войне неоднозначно, не вызывало сомнения. Но чтобы настолько неоднозначно… Глава Высшего Совета, анализируя поступающие сведения, мрачнел с каждой минутой. Неужели они столько лет шли по ошибочному пути?
Вряд ли. Просто путь, избранный тари, возможно пройти лишь при отсутствии агрессии со стороны иных цивилизаций. Если бы Тарина сохраняла свою изоляцию… Но, сделав первые шаги в космос, невозможно надолго остаться в стороне. Рано или поздно должно было случиться нечто подобное. Вера тари в высоких духом иных не оправдалась. Хотя это ещё как сказать. Быть может, оправдается другая вера — в неизбежную встречу с друзьями? Слабое утешение для тех, кто пережил обрушение привычного мира.
Мнения в обществе разделились, причём радикально. Молодёжь, например, в большинстве своём выражала возмущение «проявлением подлости» со стороны расы катэри и записывалась в силы самообороны. Тари постарше осуждали Высший Совет за то, что принял жестокое решение — убивать разумных иных, которым, вероятно, ещё не поздно объяснить ошибочность их пути. А потом и помочь. Демонстрации сторонников обеих «партий» у домов местных управителей в ряде городов даже переросли в потасовки! Неслыханное дело. То есть если двое юношей подрались из-за девушки, это осуждалось, но не считалось преступлением. Что взять с подростков? Гормональные всплески плюс ещё не развитый самоконтроль. Драчунам потом объясняли, что внимание девушки следует привлекать вовсе не безобразными выходками. А здесь — драки из-за несовпадения мнений!
Если не принять меры, общество Тарины, не имеющее силовых рычагов сдерживания, обрушится за считанные дни. Без всякой войны.
— Достойный Каэ-Тал, — Глава поприветствовал новенького — главу Совета обороны. — Тебе досталось самое трудное.
— Трудности меня не пугают, — ответил невероятно молодой тридцатилетний (!) глава. — Меня пугает возможность хаоса в обществе.
— Меня тоже. Что ты предложишь? Не возрождать же нам внутренние войска?
— Боюсь, к этому всё идёт, достойный Тори-Маэ. Мы должны пресекать беспорядки в зародыше, иначе упустим время и потеряем всё. Я предлагаю обратиться к народу с призывом организовывать группы по поддержанию порядка. Молодёжь охотно согласится.
— Хорошо. Что делать с порывом старшего поколения, желающего проповедовать среди катэри наши идеи? Это же самоубийство.
— Думаю, стоит призвать мирно настроенных тари составить программу по миссионерской деятельности, но при условии, что они примут активное участие в обороне. Пусть прячут детей, укрывают в надёжных хранилищах наши архивы и произведения искусства, помогают разворачивать полевые медцентры. Мне кажется, Верховный Маргат не откажется немного помочь в реализации этого плана: старшее поколение более религиозно, чем молодёжь.
— Я не думал об этом… — проговорил Глава. — Видимо, я уже слишком стар, чтобы понимать молодых.
— Ты один из достойнейших тари, но ты прав — когда речь идёт о защите дома, за дело берутся молодые, — сказал Каэ-Тал, на миг отведя взгляд в знак глубочайшего уважения к собеседнику. — У меня есть сомнение, достойный Тори-Маэ, помоги разрешить его.
— Ты обращаешься ко мне как к судье совести? — удивился Глава.
— Да.
— Тогда говори, друг.
— Не знаю, достойно ли выпустить во всепланетную сеть несколько новых исторических фильмов, главной идеей которых будет защита родины? Ты знаешь, манипуляция мнением запрещена, но сейчас, когда планета в опасности, мы не можем жить категориями мирного времени.
— Главная опасность — соблазн использовать запретные методы и в мирное время, — сказал Глава. — Кто сможет проконтролировать тебя, кроме твоей же совести? Никто. Потому будь осмотрителен. Ты вступаешь на путь по тонкому мосту через пропасть.
— Я верю, что не сорвусь — мне не дадут сорваться.
— И я верю в то же.
— Тогда позволь мне разработать свод законов военного времени. Если не все космические цивилизации достаточно развиты духовно, чтобы жить в мире, мы должны предусмотреть опасность встречи с ними и в будущем.
— Ты мудр, — Глава смотрел на молодого тари с таким же глубоким уважением, с каким тот смотрел на него. — Совет не ошибся в выборе. Сколько времени тебе понадобится для решения озвученных в нашей беседе проблем?
— С обращением о создании групп по поддержанию порядка я выступлю немедленно. Фильмы уже снимались, они будут доработаны в нужном ключе дней за десять. Что же до приёма делегаций от различных течений общества…
— …то я возьму их на себя, — Глава уловил мыслеобраз молодого воина. — Верховный Маргат мне поможет. А прочие проблемы будем решать по мере их возникновения.
Ярко-синий взгляд молодого тари, полного решимости, вызвал в душе пожилого Главы странное чувство. Если бы не чудовищность этого предположения, он бы подумал, что завидует. Завидует не молодой силе, а способности совершать ошибки — тому, чего он сам себя лишил, стремясь к верховной власти.
Пусть Каэ-Тал ошибётся в чём-то — это неизбежно. Он не ошибается в главном: нельзя во время войны жить по законам мирного времени. Это самоубийство для любого общества.
5
«Мерзавец… Уничтожу!»
Осни Амаро умел скрывать свои эмоции, но сейчас готов был разнести кабинет. Карсо, сволочь поганая, хранил запись его, с позволения сказать, знакомства с проклятой терранкой на отдельном кристалле! Убить мало… Нет, не убить — превратить его жизнь в дождливый ад!
Но как? Как это сделать, если негодяй хранит у себя записи, способные раз и навсегда погубить карьеру Осни Амаро? Терранка — мелочь. Хуже другое: Карсо тщательно фиксировал факты передачи взяток. А это — срок. Серьёзный, чреватый весьма неприятными последствиями для жизни и здоровья кабинетного стража порядка.
Отцу не расскажешь — убьёт. Начальник не упустит случая продемонстрировать руководству свою честность и непредвзятость, посадив подчинённого. Остаётся таинственный некто, сумевший раздобыть эти сведения. В записке, найденной на одном из кристаллов, этот некто уверял, что слишком личное из терминала и архивов Карсо удалено. Правда ли это? Проверить можно только рискнув, поставив на кон всё. Осни Амаро рисковать не любил. Но какие открывались перспективы, если некто не обманул!..
