— Дорогая моя, у нас трое взрослых детей, скоро внуки будут. А я всё мотаюсь по всему миру, и ту работу делаю, и эту… Позвони ему, поедем, покатаемся по окрестностям, побродим на свободе; тут очень красивые леса. Телефоны выключим, они там всё равно плохо работают.
Мерилин догадывалась, что Рони не просто фотограф, но до сих пор ей ничего не объяснили. А Пико завтра улетает, жалко. Она согласилась, позвонила, актер сначала ничего не понял, потом обрадовался и согласился. Они втроем поехали и замечательно отдохнули. Люди в этой стране спокойные, вежливые. Никто не стрелял глазами ни в актера, ни в красавицу-мулатку с очень светлыми волосами. Разве что в небольшой гостинице, где они провели ночь, администратор покраснел и очень тихо попросил автограф у Рони, а не у дона Педро, чем изрядно всех троих удивил.
Под утро Мерилин приснился минотавр с огромным старинным деревянным фотоаппаратом в руках и вспышкой, установленной между рогами. Помахивая хвостом и детородным органом, он очень вежливо уговаривал её снять с себя всё, и даже то, что не лишнее. Она в ужасе вскрикнула «Пико!» и проснулась. Светало, дон Педро, улыбаясь, смотрел на неё:
— Что случилось, голубушка?
Мерилин пришла в себя и засмеялась:
— Рони превратился в хвостатого минотавра с деревянной фотокамерой и вспышкой между рогами.
— Как, как — в минотавра с хвостом? Не говори ему, обидится.
— Рони? На меня? Нет, дорогой. Он просто скажет, что я неграмотная и минотавры деревянными фотокамерами никогда не пользовались.
А когда погасили свет, Мирка обняла Пико и сказала:
— Если у тебя есть жена, разведись с ней поскорее, потому что я уже давно не предохраняюсь.
— Я люблю тебя и сделаю всё, что попросишь.
— Даже разведешься?
— А ты действительно этого хочешь?
Мерилин зажгла свет и сказала, глядя ему в глаза:
— Я тебя хочу. Потому что… — Пико закрыл ей рот ладонью и покачал головой:
— Это невозможно… Я никогда не был женат.
16
Пришел высокий плотный мужчина лет сорока и представился:
— Петерсен, родной брат Петерсена.
Роберт не выдержал и рассмеялся: — Чей брат?
Мужчина очень хорошо, совершенно по-детски улыбнулся:
— Ваш юрист Петерсен — мой брат-близнец.
Сидящий на подоконнике рядом с Робертом юрист смощил лоб:
— Он — старший брат, я — младший. А в остальном он прав, хотя и журналист. Я ему уже всё рассказал. Давайте его послушаем.
— Времени мало. Собирайтесь, Роберт. Сейчас и поедем.
— Куда, я ничего не понимаю.
— Разговаривать с Катариной. Вы, Тамар и мы, два Петерсена. Без шофера. Герман остается успокаивать публику. Хорошая видеокамера у меня есть. Подробности расскажу по дороге. Не понравится — повернем назад и тогда поищите…
— Стойте! Я ничего не понимаю. Петерсен… который младший брат, юрист, он ведь что-то говорил про психолога и теолога.
Два Петерсена переглянулись и юрист сказал:
— У Петерсена, который журналист, вторая степень по теологии и третья — по психологии. Звоните Катарине, зовите Тамар и поехали. Перекусим по дороге.
— А зачем видеокамера? — спросил Герман.
— «Правда, только правда, ничего, кроме правды,» — в один голос сказали близнецы.
Герман успокоил журналистов, как мог. Но, видимо, недостаточно хорошо, потому что они, журналисты, ничего не поняли, стали гадать и на другой день понаписали всякого и разного. И это было плохо.
А Роберт с Тамар очень долго проговорили с Катариной и Пьером, которые приняли их с полным пониманием сложившейся ситуации. Пьер увидел Тамар и ему всё стало понятно. Он без всяких церемоний выставил за дверь братьев Петерсенов, сказав, что это дело семейное, а видеокамера у него есть, но в ней нет надобности. Сначала говорили все вместе. Потом Роберт остался вдвоем с Катариной, а мальчик пошел гулять с Тамар. Пьер, высокий, стройный, очень светлый и уравновешенный, признался, что хочет стать пастором, но боится.
— Почему?
— Чем больше узнаю историю человечества и историю религии, что почти одно и то же, тем страшнее. Как же это Бог наш допустил такое, не углядел, — или люди только болтают о Боге… А его надо носить в себе всю жизнь. — Пьер остановился, взъерошил правой рукой волосы и посмотрел на Тамар: — Ты его любишь?
— Да.
— А как вы будете жениться, ты ведь еврейка?
— Как ты узнал?
— Сам не знаю… Ты очень красивая, я мог бы тебя полюбить.
Тамар взяла его за плечи двумя руками и повернула лицом к себе: — Тебе сколько лет, 18? А мне 27, я люблю твоего папу и буду твоей мамой… если разрешишь.
— Ты про развод…
— Нет, нет, про развод я уже всё поняла. Что бы мы сейчас не решили, выборы эти Роберт проиграл, а я и рада. Я про тебя и про себя: будет трудно привыкнуть, что у меня такой взрослый сын.
— Ты красивая… И добрая…
Тамар-шпионка вздрогнула: «Хорошо, что он ничего не знает… А если узнает, что тогда будет?»
* * *
Выборы прошли спокойно. Все опросы общественного мнения попали пальцем в небо, как это часто бывает. Выбрали немолодую женщину, мать четверых детей и уже бабушку. Получилось более чем хорошо: «Спокойной стране спокойный, уравновешенный президент». Мудрая бабушка на второй день после выборов предложила Роберту пост премьер-министра. Роберт поблагодарил и сказал, что сначала должен посоветоваться со своей будущей женой.
— Это та, из-за которой вы проиграли? — улыбнулась мудрая женщина.
— Это та, которую я выиграл, — ответил Роберт.
— Тогда приходите с положительным ответом вдвоем.
— А если я скажу «нет»?
— Значит я ничего не понимаю в людях и мне пора на пенсию. До свидания, Роберт.
17
Две молоденкие «ваши», кругленькая блондинка Лиза и крепенькая шатенка Катя, сидят на берегу озера. Пасмурно и прохладно, купаться не хочется. Лола и Генрих куда-то уехали, Дуду стоит с мольбертом наподалеку и рисует, кусая губы и поглядывая на своих подружек. Бешено крутя хвостом, прибежала знакомая лохматая собачонка, поздоровалась с Дуду, выпросила немножко ласки у девушек и, всё также крутя хвостом, убежала по своим делам.
— Я беременная, — буднично сказала Лиза.
— Ты уверена? — спокойно спрашивает Катя, не меняя ни взгляда, ни позы.
— Конечно… С первого дня… С первой ночи…
Катя лениво облокотилась на локоть и повернулась к блондинке.
— Я тоже.
Небольшое удивление на лице Лизы. Катя смеется:
— Тоже с первого раза.
— Что будем делать?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
