— Петерсен, Тамар — еврейка, — сказал Роберт.
— Я знаю, нерелигиозная еврейка. Это не надо умалчивать. Я подумаю, как это использовать. Кто будет разговаривать с мальчиком, не думали? Значит папа вместе с одним моим другом, психологом и теологом…
— Петерсен, я не хочу впутывать сына и Тамар, я не хочу, чтобы все обо всём знали…
— Выйти сухим из воды не получится. И Тамар придется рассказать правду, — теперь Герман ходил из угла в угол, заложив руки за спину.
— Полностью согласен, молодой человек, полностью и абсолютно, только перестаньте дергаться. Надо, чтобы журналисты, соперники, доброжелатели и недоброжелатели, Тамар — все, все, все — узнали правду из первоисточника, чтобы информация не обрастала по пути домыслами и небылицами.
— Петерсен, а как быть с обещанной пресс-конференцией?
— Умный у тебя, Роберт, друг. Это очень важно: сначала поговорить с моим журналистом, надо, чтобы он всё высветил первым. Так, как нам надо и выгодно в реально сложившейся ситуации. Поэтому найдите красивый повод перенести пресс конференцию на несколько часов. Только не отменяйте ни в коем случае. У вас нет ни времени, ни права на ошибку. Еще лучше, если найдется хороший фотограф — не папарацци. Я сказал всё. Вы подумайте и позовите меня через несколько минут. Только быстро думайте, промедление — смерти подобно. Одна ошибка и «старик» будет доволен.
* * *
Вольф, волк-одиночка, никакого сообщения от аналитиков, естественно, не получил. Поэтому он с рассвета сидел в автомобиле на том же месте и спокойно наблюдал за тем, что происходит в превыборном штабе. Ничего интересного пока не было. В 8 появился помощник:
— Простите за опоздание, сэр. Вот вся информация: 27 лет, не замужем, «наша», профессия — контрразведка, на задании. Степень бакалавра по английской литературе и 3 года «Высшей школы шпионажа». В прошлый приезд познакомилась с «кандидатом», судя по телефонным разговорам — влюбилась; рассталась с бойфрендом. Похоже, что и Роберт влюбился. Есть записи телефонных разговоров, если хотите.
— Браво! Теперь бегом соберите максимум возможного о его личности. Два часа, не больше. И только факты! Молодец!
В начале девятого Вольфа удивила нервная активность и насупленные брови Германа. Потом он внимательно следил за приездом Роберта и Тамар и насторожился. По привычке высокого профессионала записал и несколько раз просмотрел всю сцену приезда, но ничего не понял кроме того, что случилось нечто неожиданное и неприятное. И значительно больше, чем отказ разговаривать с журналистами, заинтриговало уединение Роберта и Германа без Тамар в небольшой комнате без камер наблюдения, появление неизвестного действующего лица (Петерсон), перенос на несколько часов (неопределенное время!?) пресс конференции, отсутствие в поле зрения Тамар. А-а-а, вот и фотограф с Мерилин: спокойно сидят в стороночке и ждут. Дона Педро, понятное дело, нет. И не может быть при таком количестве репортеров. Пришел помощник, запыхавшийся и возбужденный.
— Сэр! Мы еще «копаем», но эта новость может многое объяснить и…
— Не тяни. Ну, он алкоголик, наркоман или…
— Он женат, сэр.
Вольф замолчал и молчал долго. Потом брови потянулись кверху, нос наморщился. Сдержался, не засмеялся и только спросил тоненьким голосом:
— Кто она? Расскажи еще что-нибудь.
— Катарина, школьная учительница, его ровестница, расстались 15 лет назад. Сын кончает гимназию, живет с матерью, религиозен и бойкотирует отца.
— Жалко Тамар, даже если она на задании. Этот болван не оформил развод. — Вольф закрыл глаза, почему-то подумал о Марте и своем несчастном друге, потом сказал:
— Копайте глубже. При особой необходимости разрешаю звонить. Спасибо, голубчик.
15
У теоретиков забарахлил интернет и они позвали Майка. Он посмеялся, пробормотал что-то нелестное о несчастных дилетантах, исправил, посоветовал сменить компьютер на более простой, «для детей». Потом откинулся на спинку высокого кресла, покрутился, покачался, сказал, что у него кресло хуже.
— Майк! — подъехал к нему на таком же кресле курчавый. — Что ты хочешь нам рассказать?
— Господа теоретики, аналитики, страстные игроки и большие ученые! — Майк продолжать качаться в кресле.
— Или мы тебя не знаем, или ты хочешь сказать…
— Надо следить за общедоступными новостями… Роберт, о судьбе которого так долго и хитро «заботятся»… — Майк на секунду прервался, переводя взгляд с потолка на окно.
— Знаем, знаем: сделал нашей красавице предложение в присутствии… — начал было лысый, но Майк прервал его:
— Старики! Вы же в разведке работаете! Нельзя опаздывать на целый день. Роберт женат, у него есть взрослый сын, а наш герой об этом забыл и публично прокололся.
— Тамар жалко. Надо Солу сказать… — пробормотал лысый, но Майк засмеялся:
— Она или вернется с победой, или останется с ним. Там любовь, а из семьи Роберт ушел 15 лет назад. Его команда зализывает раны и думает, как быть с мечтами о президентстве. Жена не возражает, а вот с сыном — проблемы.
— Майк! Откуда ты все это знаешь, — Курчавый стоял рядом с окном. — Может быть, ты согласишься перейти в нашу команду?
— Всё можно найти в интернете и даже в теленовостях. Но я узнал чуть раньше. Есть у меня связь с одним «нашим», который сейчас «там». Он, правда, не совсем «наш» и не знает, что я… — Майк жалостливо посмотрел на Курчавого, — не могу я вам это объяснить. Это — как хобби. Делаю, потому что нравится сам процесс. Как вам нравится играть в шпионов…
— Послушай! — обратился лысый к курчавому. — Он всё знает, все понимает, втроем нам будет веселее…
— Интереснее… подхватил второй теоретик.
— И результативнее… если вы сумеете меня уговорить, — поставил точку Майк.
* * *
«Что-то случилось,» — подумал Рони, когда пресс конференцию отодвинули на неопределенное время. — «Ну и бог с вами, ребята. Я теперь свободный фотограф, что хочу — то и делаю.»
— Ты не знаешь, где сейчас твой Пико? — Мерилин удивилась, она ведь никаких сообщений из Центра не получала:
— Что-нибудь случилось? — спросила она.
— Надоело бездельничать. Хочу с вами двоими поработать.
— Рони! Он же убежал ко мне отдохнуть. Он же знаменитость, что тебе за радость…
— Т-ш-ш-ш, не говори так. Я хочу сделать вам подарок. Мне тоже эта работа в журнале, да и не только в журнале уже давно стоит поперек горла. Иногда безумно хочется всё бросить и бежать домой, к моей Лие. — Тут Рони вдруг засмеялся, да так громко, что Мерилин даже испугалась. А Рони успокоился и сказал: — Только её нет дома, она обручена с госпожей Археологией. Поработать, что ли, с ней вместе на раскопках? Хорошие фотографы там тоже нужны… — Рони помолчал и продолжил:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
