Теперь нос.
Дернул себя за нос.
Нос сошел разом. Нос был бутафорский, наклеенный поверх натурального. Но был совершенно как “живой”.
Глаза.
Из глаз были вытащены и выброшены в окно контактные линзы, менявшие их цвет. На цвет глаз Иванова.
Ну а что касается остального — ушей, лба, формы глазниц, абриса черепа, то они были примерно такие, как у Иванова. Потому что именно такого исполнителя и искали. Долго искали. И еле-еле нашли.
— Уф, — сказал Лжеиванов, освободившись от навязанного ему образа. — Теперь бы в баню и напиться...
Белая “Нива” миновала пост ГАИ и еще один пост и, никем не остановленная и никем не замеченная, въехала в город...
— С тетушкой плохо. Тетушка умерла, — сообщил майор Проскурин генералу Трофимову, позвонив ему со случайного телефона-автомата.
— А как это перенесли родственники? — поинтересовался генерал.
— Родственники, слава богу, живы и здоровы. Правда, они так давно виделись, что даже друг друга не узнали...
Генерал Трофимов вздохнул облегченно — объект зачищен, исполнитель не убит и не ранен и себя не раскрыл. Раскрыт — Иванов!
Он не хотел участвовать в акции. И не участвовал в акции. Хотя... Хотя все-таки участвовал!
Приказ был выполнен. Выполнен так, что не подкопаешься. Но так, что не обрадуешься...
Глава тридцать девятая
Дом был большой, но в доме было не протиснуться. Десятки милиционеров в форме с погонами капитанов, майоров и подполковников и столько же людей в штатском бродили по коридорам, перешагивая через трупы.
— Труп номер четыре, мужчина лет тридцати — тридцати пяти, лежит на спине, головой в сторону лестницы... — бубнил следователь, описывающий место преступления.
У трупа номер четыре из-под подбородка торчало оперение толстой черной стрелы. Противоположная часть стрелы торчала по другую сторону шеи.
Смерть трупа номер четыре была очень романтичной и навевала воспоминания о детских книжках про пиратов и крестоносцев с их черными метками, рыцарскими турнирами и стрелами Робин Гуда.
— Из чего это его так? — удивлялись проходившие мимо милиционеры, больше привыкшие к огнестрельным и колото-резаным ранениям.
— Вон из той штуки, — кивал следователь на стол, где, завернутый в целлофановую пленку, лежал короткий спортивный арбалет, брошенный за ненадобностью преступником.
— Красивая вещица! — восхищались милиционеры.
И шли дальше. Туда, где лежали трупы номер пять и номер шесть...
На первом этаже, в комнате охраны, где были установлены мониторы слежения, в кресле отсутствующего охранника сидел полковник, руководивший следственной группой.
По одному из мониторов шел боевик. Отечественный. Тот, что несколько часов назад случайно сняла камера, установленная в коридоре первого этажа.
По экрану бегал какой-то человек в черном, в руках у него был автомат, из которого беспрерывно вылетали искры.
— Ну-ка давай сначала, — попросил полковник. Пленку отмотали назад.
— Можно начинать?
— Валяй.
На экране возник длинный коридор с частью проема в стене, ведущего на лестницу второго этажа. Несколько десятков секунд в коридоре ничего не происходило. Но потом, откуда-то сбоку, в объектив влез человек в темном спортивном костюме. И быстро пошел к лестнице.
Потом он скрылся за стеной и тут же вывалился из-за нее, размахивая руками...
Никаких звуков слышно не было — аппаратура слежения записывала только изображение.
Человек в спортивном костюме отлетел еще на пару шагов и рухнул на пол.
Это был труп номер четыре, который и теперь лежал там, где упал.
И тут же рядом с трупом номер четыре возник еще один человек, и тоже в спортивном костюме. В руках у него был пистолет. Он бежал в сторону лестницы, но добежать не успел. В проеме мелькнула какая-то тень, вспыхнули два быстрых, слившихся в один, огонька, и человек упал. Было видно, как он схватился за левую сторону груди, и как на спине у него лопнула ткань куртки.
Этот охранник тоже упал. Но этот был не пронумерован и на первом этаже не лежал, потому что его увезла “Скорая помощь”.
— Давай дальше.
Человек, заваливший охранника, шагнул в коридор.
— Замедли.
Следующий шаг незнакомец в комбинезоне делал очень долго. Теперь было хорошо видно, что у него в руках оружие.
— Пистолет-пулемет. Похоже на “узи”, — сказал полковник. — Ну-ка промотай еще немножко.
Пленка поползла вперед. Незнакомец завершил свой бесконечный шаг, припечатав подошву ботинка к полу, и начал поднимать вторую ногу.
— Ну-ка дай увеличение.
Лицо незнакомца стало расти и приближаться, постепенно заполняя экран.
— Стоп. Кадр замер.
В этом ракурсе преступника было видно лучше всего — он попал в свет находящегося чуть впереди и над ним светильника.
— Знакомая физиономия, — задумчиво сказал полковник. — Ну очень знакомая! Никто его не знает?
Присутствующие согласно закивали. Лицо действительно было знакомым. Где-то они его уже видели... Но где?..
— Ладно, поехали дальше.
Остановившийся было незнакомец сделал следующий шаг и еще один. И стал поворачиваться влево. Теперь его лица видно не было, потому что камера оказалась сбоку.
Незнакомец уходил, смещаясь к левой стороне монитора.
Вдруг на стене против его головы стала крошиться и отлетать кусками штукатурка. Это были выпущенные кем-то за пределами экрана пули.
Незнакомец стал медленно приседать и заваливаться на бок. Одновременно на срезе дула пистолета-пулемета затрепетало короткое пламя.
— Отменная реакция, — заметил кто-то. Пока незнакомец падал, пистолет-пулемет стрелял. А вот в стену пули больше не попадали. Потому что там, за пределами экрана, был еще один потерпевший, который тоже не проходил по номеру, так как остался жив. Он получил три пули в корпус и был отправлен в реанимацию.
— Дальше.
Дальше показывать было нечего. Незнакомец вскочил на ноги, сделал несколько шагов и пропал с экрана.
— Давай сначала...
В дежурку вошел милиционер. Он тащил, обхватив перед собой руками, какие-то тряпки.
— Что это? — спросил его полковник.
— Парашют, — ответил милиционер. — Нашли его на крыше.
— Они что, сюда десант выбросили? — удивился полковник.
Милиционер пожал плечами.
— Там еще обвязка была и веревка.
— Какая обвязка?
— Альпинистская.
Картина преступления постепенно прояснялась.
— Значит, я думаю, дело обстояло так, — сказал полковник. — Их сбросили с пролетающего над поселком самолета, и они спустились на крышу на парашютах...
— Там был только один парашют, — перебил его милиционер.
— Он что, один, что ли, был? — спросил сам себя полковник. И тут же засомневался: — Значит, плохо искали! Обшарьте всю крышу и все окрестности, там должны быть еще парашюты!
— Есть! — козырнул милиционер. И побежал на крышу.
— Значит, они спустились на крышу на парашютах, потом по веревке в дом. Прошли по третьему этажу... На третьем этаже никто ничего не слышал? — — Никак нет.
— Прошли по третьему этажу, спустились по лестнице на второй... Там, на посту, был охранник. Его они убрали без шума, — полковник ткнул себя указательным пальцем под кадык. — Из арбалета. И пошли дальше.
Дальше были апартаменты потерпевшего. В апартаментах, в холле перед спальней милиционеры нашли труп телохранителя. Он сидел на кресле с тремя дырками в груди. Возле кресла валялся пистолет, которым он так и не успел воспользоваться.
Кучно стреляет, невольно отмечали милиционеры.
В спальне тоже был труп — труп хозяина виллы. С двумя пулями в боку и одной в голове. Причем в голову стреляли в упор, что было понятно без всякой экспертизы, по обожженной вокруг раны коже. По всей видимости, выстрел в голову был контрольный. Несмотря на поднятый шум, преступник не побежал, а задержался, чтобы гарантированно добить потерпевшего, что свидетельствовало о его профессионализме и о том, что он пришел в дом именно за этим трупом.
Кроме трупа номер один, прибывшая на место преступления оперативная группа нашла в углу за шторой испуганную чуть не до смерти женщину. Совершенно голую женщину. Которая ничего вразумительного объяснить не могла, а только рыдала и просила отвести ее домой. Судя по всему, она находилась в момент совершения преступления в спальне и могла видеть преступника в лицо.
— Ну-ка приведите сюда эту бабу, — потребовал полковник.
Даму привели. Дама была заревана, на ее лице, возле виска, багровел огромный синяк.
— Это он тебя? — спросил полковник, показывая на синяк.
— Он! — кивнула женщина и захлюпала носом.
— Эй, погоди! — прикрикнул полковник. — Погоди плакать! Наплачешься еще.
Дама попыталась взять себя в руки, но у нее это плохо получалось.
— Посмотри на экран, — попросил полковник. Дама посмотрела.
На мониторе было крупно выведено лицо преступника.
— Это он?
