... 5. ЦК считает нужным отметить, что, будучи вызванным сначала в Политбюро, а затем в комиссию ЦК ВКП(б), Абакумов встал на путь полного отрицания установленных фактов, свидетельствующих о неблагополучном положении в работе МГБ, при допросе пытался вновь обмануть партию, не обнаружил понимания совершенных им преступлений и не проявил никаких признаков готовности раскаяться в совершенных им преступлениях.
На основании вышеизложенного ЦК ВКП(б) постановляет:
1. Снять Абакумова B. C, с работы министра государственной безопасности СССР как человека, совершившего преступления против партии и Советского государства, исключить из рядов ВКП(б) и передать его дело в суд.
2. Снять с занимаемых постов начальника следственной части по особо важным делам МГБ СССР Леонова и заместителя начальника следственной части Лихачева, как способствовавших Абакумову обманывать партию, и исключить их из партии.
3. Объявить выговор первому заместителю министра т. Огольцову и заместителю министра т. Питовранову за то, что они не проявили необходимой партийности и не сигнализировали ЦК ВКП(б) о неблагополучии в работе МГБ.
4. Обязать МГБ СССР возобновить следствие по делу о террористической деятельности Этингера и еврейской антисоветской молодежной организации...
Приложение N 11:
ИЗ ОТКРЫТЫХ ИСТОЧНИКОВ
Полковник Леонов И. Я.: "Я хорошо знал Рюмина"
(Иван Яковлевич Леонов 28 лет прослужил в органах военной контрразведки. Почетный сотрудник госбезопасности. Награжден орденами и медалями СССР.)
В июле сорок первого года я, преподаватель физики средней школы Химкинского района Подмосковья, был направлен на курсы фронтовых военных контрразведчиков при Высшей школе НКВД СССР. Из нашего Химкинского района там учились прокурор, фамилию которого не помню, и Рюмин.
Учебная группа, в которую мы попали, была укомплектована в основном лицами с высшим образованием. Встречались и кандидаты наук. Мы изучали специальные чекистские дисциплины и военное дело. Общеобразовательные предметы нам не преподавали.
Поскольку Рюмин был моим земляком, мы всегда с ним были вместе. Наши койки в общежитии стояли рядом.
Уже на первых занятиях я убедился в его крайней безграмотности. Естественно, спросил, какое образование он имеет. Сперва он шуткой ушел от ответа, но позднее сообщил мне, что никакого высшего образования не имеет, а окончил всего лишь какие-то бухгалтерские курсы.
Когда нас направили для прохождения службы в органах военной контрразведки на вновь созданный Карельский фронт, Рюмин внезапно "заболел" в Архангельске и обосновался в особом отделе Архангельского военного округа. Как это ему удалось, осталось загадкой.
Прошло много времени, и вдруг в столовой МГБ СССР, где я стоял в очереди к кассе, меня неожиданно взял за плечи какой-то человек. Оборачиваюсь, и глазам своим не верю - мой бывший однокурсник Рюмин!
Пообедали вместе. Он пригласил меня в свой кабинет и по секрету рассказал, что только что вернулся с заседания Политбюро ЦК ВКП(б). Сначала я подумал, что он меня разыгрывает, настолько невероятной выглядела эта история.
По его словам, в МГБ поступило заявление о группе кремлевских врачей, которые неправильно лечили руководителей партии и правительства. Член этой группы, профессор Этингер, на днях был арестован. Следствие по его делу было поручено вести ему, Рюмину. Один из допросов Этингера он вел в присутствии министра госбезопасности Абакумова.
На следующий день Рюмин вместе с начальником следственной части представил протокол допроса Этингера на подпись Абакумову - как лицу, принимавшему участие в допросе. По словам Рюмина, министр, прочитав протокол, в очень резкой форме отчитал его, обвинив в искажении существа показаний арестованного. Наверное, это произошло из-за безграмотности Рюмина, не умевшего как следует составить протокол.
Министр до того возмутился, что потребовал от начальника следственной части отстранить Рюмина от дальнейшего ведения следствия, строго наказать в партийном и дисциплинарном порядке и рассмотреть вопрос об откомандировании из центрального аппарата.
Далее Рюмин сказал мне, что учесть замечания Абакумова по протоколу не представилось возможным, так как Этингер внезапно скончался в тюремной камере. Да и оценки Абакумова, на взгляд Рюмина, были ошибочными. И тогда он написал на министра заявление-жалобу. Через знакомых из Главного управления охраны сумел передать Маленкову для вручения Сталину.
Вскоре Рюмина и Абакумова пригласили на заседание
Политбюро. Его вел Сталин. Зачитали рюминское заявление. Затем слово предоставили Абакумову. Он был страшно взволнован и напрочь отрицал рюминские обвинения в свой адрес, называл следователя авантюристом. Сталин очень корректно пытался успокоить Абакумова и попросил его не допускать грубых выпадов против Рюмина. Абакумов в конце обсуждения вопроса признал свою вину, но только лишь в том, что в органы госбезопасности смогли проникнуть такие недостойные и безграмотные люди, как Рюмин. "За это я готов нести соответствующее наказание", - сказал он.
По словам Рюмина, подводя итог обсуждения вопроса, Сталин еще раз пытался успокоить Абакумова, заявив ему, что по решению Политбюро будет назначена комиссия в составе Маленкова, Берии, Шкирятова и Игнатьева, которой поручается глубоко и всесторонне проверить заявление Рюмина. Чтобы она объективно во всем разобралась, Абакумову желательно в течение недели не появляться в здании МГБ.
Рассказывая мне об этом, Рюмин несколько раз повторил, что он попал в очень сложную ситуацию и не хотел бы возвращаться назад в Архангельск.
Внимательно выслушав бывшего однокурсника, я был потрясен. В моей голове не укладывалось то, что он мне рассказал. Профессора Этингера я знал, он был главным терапевтом-консультантом нашей центральной поликлиники МГБ СССР. В 1947 году он спас мою жену, находившуюся на грани смерти. Госпитализация в руководимую им клинику 2-го медицинского института и содействие в приобретении крайне дефицитного тогда американского пенициллина вернули жену кжизни. Я неоднократно беседовал с Этингером, и у меня сложилось о нем очень хорошее мнение как о враче и человеке.
Беседа с Рюминым произвела на меня страшно удручающее впечатление, и я помню ее дословно по сей день. Я не мог понять, как такой малограмотный человек мог попасть на следственную работу, да еще в центральный аппарат МГБ. По себе знаю, какую тщательную проверку проходил каждый из нас, прежде чем попадал на Лубянку. Ни один оперативный работник не зачислялся в центральный аппарат военной контрразведки без личного согласия Абакумова.
Как мне потом стало известно, с прикомандированием Рюмина к следственной части МГБ СССР произошла нелепая роковая ошибка. В 1950 году Абакумов, являясь министром госбезопасности, проводил всесоюзное совещание руководителей следственных служб республиканских, краевых, областных органов госбезопасности и особых отделов военных округов и флотов. Участником этого совещания от особого отдела Архангельского военного округа был Рюмин.
В конце совещания Абакумов обратился к присутствовавшим: все ли им ясно, есть ли у них к нему какие-либо вопросы? И тут поднялся Рюмин, бойко заявив, что вопросов нет, поставленные задачи ясны и дело теперь только за ними, участниками совещания. После того как все разошлись, Абакумов поинтересовался у начальника следственной части Лихачева: кто этот боевой подполковник? Лихачев назвал его фамилию - Рюмин из Архангельска. Абакумов порекомендовал посмотреть его, возможно он подойдет для работы в следственной части. Лихачев воспринял эти слова как прямое указание и сделал все необходимое, чтобы понравившийся министру подполковник оказался прикомандированным к центральному аппарату.
Через несколько дней после той беседы с Рюминым в министерство прибыла высокопоставленная комиссия ЦК. А еще спустя несколько дней мы узнали, что наш министр арестован. В те же дни Рюмин был введен в штат следственной части старшим следователем по особо важным делам. Потом последовали присвоение полковничьего звания и назначение на должность заместителя начальника следственной части с возложением на него руководства расследованием по поступившему в МГБ заявлению об "убийцах в белых халатах". Прошло немного времени, и нас ознакомили с новым приказом о назначении Рюмина заместителем министра госбезопасности по следствию.
Начались аресты врачей, а вслед за ними и руководящих работников министерства госбезопасности. В тюрьму попали почти все заместители министра, некоторые начальники ведущих управлений и другие работники. Вместо них пришли соратники Берии по НКВД - Гоглидзе, Цанава и другие.
(Архив газеты "Новости разведки и контрразведки")
Из рассказов нежелательного свидетеля
