Олег покачал головой.
— Тогда вам не ко мне, — сказал он. — Вам в отделение милиции нужно.
Котов кивнул, будто указал мне направление.
— Не всё так просто, Олег, — заявил я. — Эту плёнку я отобрал у сына второго секретаря горкома партии. Именно он автор этих интересных, как я подозреваю, кадров…
— Погоди, — сказал Котов. — У Сельчика, что ли? У того самого Вениамина Сельчика, которого этой ночью зверски избили?
Я кивнул.
— У него.
— Погоди, — повторил Олег. — Сергей, а это, случайно, не ты его…
Котов замолчал, поправил фуражку на голове.
Я протянул ему кассету.
— Олег, распечатай это. И многое поймёшь.
Котов всё же взял плёнку, поспешно сунул её в карман, воровато огляделся.
— Ты понимаешь, Чернов, что я милиционер? — спросил он. — И что я обязан…
— Ты мне обязан, — сказал я. — Или ты это уже забыл?
Котов нахмурился. Он посмотрел на сестру — Лена придвинулась ко мне, взяла меня за руку.
— Помню, — пробормотал Олег. — Но покрывать преступления…
Я указал рукой на его карман, где теперь лежала одна из фотоплёнок, унесённых мною из квартиры Венчика.
— Если ты явишься с этим в отделение, то меньше чем через неделю вылетишь с работы, — сказал я.
— С чего бы это?
— Против второго секретаря горкома ты пока ещё мелковат. Тебя затопчут твои же коллеги. Не пожалеют. Поверь мне.
Я усмехнулся, спросил:
— Или ты не знаешь, как проворачиваются такого рода дела у нас в городе?
Олег снова нахмурился.
— Круговая порука, — пояснил я. — Вот только мы с тобой в этот круг не входим.
Котов сжал кулаки — бутылка кефира клюнула в авоське буханку хлеба.
— Почему от тебя одни сплошные проблемы, Чернов? — спросил Олег.
Он скривил губы.
Я улыбнулся и ответил:
— Потому что я их к себе притягиваю.
— Он притягивал к себе и наши проблемы, — сказала Лена. — Надеюсь, ты, Олег, это не забыл?
Котова сжала мою руку, заглянула брату в глаза.
— Наши проблемы разбились о Сергея, как морские волны о прибрежные скалы, — сказала она. — Разобьётся и эта. Вот увидишь, братишка. Ты, главное, выполни Серёжину просьбу.
Она улыбнулась.
Добавила:
— И да… Олежек, держи свой язык за зубами.
* * *
Мы договорились с Котовым, что встретимся с ним завтра в кафе «Солнышко». Олег ушёл в общежитие. А мы с Леной неспешно прокатились на Братце Чижике, припарковали его напротив окон кафе — отправились в «Солнышко», будто на разведку.
Взяли мороженое и молочные коктейли (я добавил к этому набору два пирожка с мясным фаршем). Уселись около окна, поодаль от прочих посетителей кафе (пока их было немного). Лена вонзила в шарик мороженого ложку, склонилась над столом.
— Рассказывай, Сергей, — попросила она.
Я выдал ей ту самую историю, после знакомства с которой сегодня утром сбежала Рауде. О том, как мы с Кириллом приехали к Сенчику; как я Вене «набил морду»; как мы увезли из квартиры секретаря институтского комсомола спящую Ингу.
Лена выслушала меня, задумчиво потягивая из стакана напиток.
— А что на самом деле должно было с ней случиться? — спросила она. — Ведь ты же видел это во сне? Я правильно поняла?
Котова чуть приподняла брови.
— Это и должно было, — ответил я. — Только в общагу бы она вернулась самостоятельно. Поплакала бы на груди у Кирилла. Тот рванул бы на поиски Сельчика. Избил бы его. Вылетел бы из комсомола и из института. Очутился бы в тюрьме.
Котова выслушала мои слова спокойно. Пристально смотрела на меня своими глазищами. Кивнула.
— Что-то подобное я и предположила, — сказала она. — Печально.
И тут же спросила:
— А поясни, Серёжа. Почему ты не забрал Ингу от Сельчика сразу, как только она уснула? До того, как Венчик её… раздел.
Я прожевал пирожок, запил его молочным коктейлем.
Спросил:
— Хочешь честный ответ? Или правильный?
Лена дёрнула плечом.
— Разумеется, честный, — ответила она. — А потом и правильный.
Котова ковырнула мороженое, размазала по белому шарику клубничный сироп.
— Если честно, то мне в этом деле нужен был повод, — сказал я. — Повод для того, чтобы я превратил морду этого гадёныша в кровавое месиво. Очень уж у меня чесались на такое нужное и благородное дело кулаки. И заодно проверил: солгала мне девчонка, или она сказала правду — это для меня тоже было важно.
Я развёл руками.
— Вот такой он, честный ответ.
Лена секунд десять смотрела мне в глаза, молчала.
Наконец, спросила:
— А какой ответ был бы правильным?
— Правильного ответа нет, — сказал я. — В этом случае, как ни поверни, по-любому остались бы обиженные, пострадавшие… или ненаказанные. Вот представь, что было бы, привези я бесчувственную Рауде вечером в общежитие.
Котова усмехнулась.
— Было бы весело, — сказала она.
Я кивнул.
— Нам, но не ей. А сегодня бы Инга заявила, что я опозорил её перед всем институтом. Разве не так?
Котова дёрнула плечом.
— Пожалуй.
— Она в любом случае обиделась бы. Даже если бы я увез её вчера не в общагу, а к своим друзьям. В этом случае она заподозрила бы нас с Кириллом… в том, в чём и так заподозрила. Вот только моё нападение на Венчика смотрелось бы в таком случае немотивированной агрессией. Его бы даже мой младший брат не одобрил. И он тоже обвинил бы меня во всех смертных грехах.
Я усмехнулся.
— А если бы ты не тронул Сельчика? — тихо спросила Лена.
— После этого я не уважал бы сам себя, — ответил я. — Это во-первых. Однако в этом случае было бы и во-вторых: Веня наверняка бы повторил свой фокус со снотворным. Кто бы в следующий раз остался у него дома? Может быть, ты? Или Наташа Торопова? Или Лариса Широва? Но теперь он знает, что я в курсе его задумок. И не свяжется… хотя бы с моими знакомыми.
— А с другими девочками?
Котова чуть склонила на бок голову — её волосы блеснули в свете заглянувшего через окно солнца.
— Другим девочкам он уже не будет столь же симпатичен, как раньше. Когда ему соберут новое лицо.
Я взмахнул десертной ложкой.
— Будем реалистами, Лена: единственный надёжный вариант обезопасить от посягательств Вениамина Сельчика всех женщин — это упаковать Венчика глубоко под землю: в могилу.
Я выдержал двухсекундную паузу и добавил:
— Но такой резкий шаг наверняка нарушит мои планы. Поэтому я оставлю его на будущее. Ну… или поделюсь им с любым другим мстителем, который заимеет зуб на Венчика.
Вслед за остатками пирожка я затолкал в рот пол-ложки мороженого.
Котова вздохнула, покачала головой.
— А если тебя найдут? — спросила она. — А если узнают, что это ты избил этой ночью Сельчика. Если Венчик всё же проболтается. Или Рауде. Серёжа, тогда… тебя посадят в тюрьму?
— Всё будет хорошо, Лена, — пообещал я. — Не переживай. К случаю с избиением Сельчиком я подготовился. Поэтому меня не посадят. Сейчас у меня всё под полным контролем. Точнее, почти всё.
— А что ты сделаешь с фотографиями?
Лена снова воткнула ложку в шарик мороженого.
— Есть у меня на них кое-какие планы. Но точно решу, когда увижу эти фото.
— Ты думаешь, на них Инга? — спросила Котова.
Она пристально посмотрела мне в глаза.
Я кивнул и ответил:
— Почти не сомневаюсь в этом.
— Ты Рауде эти фотографии покажешь?
— Зачем? — сказал я. — Услышать рассказы Кирилла — это одно. А увидеть своими глазами подтверждение тем рассказам — совсем другой уровень стресса. Боюсь, что психика Инги такого не вынесет.
Котова хмыкнула.
— Если тебя из-за Рауде арестуют, я расклею эти фотки по всему институту, — пообещала Лена. — Даже если меня за это исключат… отовсюду. Клянусь! И плевать я хотела на её психику.
Глава 21
В кафе «Солнышко» мы с Леной Котовой пробыли больше часа. Ели мороженое, пили молочные коктейли и разговаривали. Такой говорливой я Лену давно не видел. Сегодня она мне напомнила Риту Баранову.
