— Все это увидел как будто бы вторым зрением, — сказал Лука. — Сам себя наблюдал со стороны… Героем был. Никто меня за это даже не отметил… Что бы это значило?
Кваша в задумчивости поскреб лохматую голову.
— Мстить роботу не будем? — Он сощурился, уставившись на Луку Петровича. — Знамение, что ли?
— А хрен его знает! — досадливо сказал геолог. — Этот, который исчез, сказал, все произойдет само собою… — И оба, Лука и Сергей Афанасьевич, расхохотались.
Не смеялась только ворона. Она подскочила к настенному зеркалу, убедилась, что все в порядке: крылья чистые, перья гладкие, хвост торчком, черный бант украшает грудь. Не оглядываясь на мужчин, она скакнула по комнате разок-другой, запрыгнула на ограждение балкона, полетела в дождь над улицей.
«Правильно говорит Зот, у каждого свои интересы. У них — свои, у меня — свои», — думала она, взмахивая крыльями и руководя хвостом, чтобы не сбиться с пути. Добралась до общежития. Форточка красного уголка закрыта — какая досада! Если влететь в общежитие через общий вход да еще мчаться по коридорам, все увидят, что ворона пробралась… Но другого пути нет. Она прижалась на крыльце в уголочке, выжидая. Когда девушки отворили дверь, ворона юркнула между их ног, проскочила в темный тамбур, пересидела там несколько минут и прокралась в красный уголок.
Заперев дверь комнаты изнутри на ключ, взялась когтистой лапой за телефонный диск. Она знала, что голос у нее стал резким, робот ее карканье может не разобрать, но надо попытаться объяснить ему ситуацию, выслушать его распоряжение.
К большой ее радости, секретарша Зина без задержки соединила ее с Павлом. Она узнала его голос, но он был странный: басовитый, холодный и бесстрастный — механический голос.
— Ждите ответа, — сказал он, по-видимому очень занятый. А потом добавил: — Заявки и предложения по совершенствованию стиля и методов руководства подаются в отделение НТО.
— Паша! Радость моя! — Клюв не позволял выговорить слова внятно, но ворона постаралась вложить в голос всю нежность; рассказать о терзаниях и тоске ей мешала тревога: оглядывалась на дверь, вдруг кто с той стороны подслушивает…
— По личным вопросам — по вторникам, с двух до пяти, — услышала она; и унылые гудочки закурлыкали в ухо.
А вороне так хотелось предупредить Павла о намерениях мужа, о происках Кваши, о том, что в квартире у нее был Зот Митрофанов. Но и вторично, дозвонившись до робота, она услыхала в ответ машинный голос: сдавленный, глухой, потусторонний.
Нет, решила она, я буду звонить тебе бесконечно, пока ты не вспомнишь обо мне, не заговоришь со мною по-доброму. «Врут и Кваша, и цапля, и повариха Женя, будто ты электронно-хозяйственный мозг! Это сплетни! Анекдот! Клевета! Ты же умница, Паша. Ты моя единственная радость. Не могла в тебе ошибиться! Не может твое отзывчивое сердце превратиться в механизм…»
Но все ее усилия выжать из робота живую ноту закончились ничем. «Ждите ответа, — повторял он. — Саботаж отменяется. Мы прорвемся через Еланское болото!» Изумленная его запрограммированностью, возмущенная, неотзывчивостью и бесчувственностью, ворона прислонилась спиной к отопительной батарее и в беспомощности заплакала: «Что делать дальше? Как жить?»
Глава 16
Героический штурм
Но в мире есть иные области,
Луной мучительной томимы,
Для высшей силы, высшей доблести
Они навек недостижимы.
Николай Гумилев
Все дни в присутствии московского проверяющего биоробот решал логические задачи, которые ставил перед ним Тихон Ефимович. Теперь же, сопровождая московского гостя на железнодорожный вокзал, прогуливаясь с ним по перрону возле вагона, биоробот осмыслял информацию, не касающуюся ни строительства железной дороги, ни приезда Дашиного мужа.
— Судьба — это связь причин, скрепленных между собою так, что каждая предыдущая порождает последующую, — развивал мысль Тихон Ефимович, с прищуром вглядываясь в непроницаемое лицо биоробота. — Чем значительнее личность, чем за большее ответственна, тем в большей степени способна влиять на конечный результат.
Биоробот, задумчиво поглядывая на Тихона Ефимовича, признавался себе, что не понимает Фокина: смена дня и ночи происходит фатально, весеннее тепло неизбежно дает толчок пробуждению семян, цветению растений — причины закладываются каждую минуту, каждую секунду, число вариантов последующих событий непредсказуемо…
— Электронный оракул способен проигрывать миллионы вариантов, — заметил Тихон Ефимович. — Он и создан для того, чтобы выбирать наиболее результативный.
— А кто вложит в электронный мозг все варианты? — Биоробот отпнул подвернувшийся камешек. — Каждое из наших действий является причиной последствий: не разгляди камешка — и подвернешь ногу. Случай способен изменить строго спланированное, направить события в неожиданное русло.
— Фатализм какой-то, — в знак несогласия покачал головой Фокин. — Полководец должен видеть далеко, ожидать засаду, предвидеть коварство врага…
— Игра случая не подчиняется законам логики, иначе мы бы моделировали мировые события и творили историю по плану. Если допустить, что будущее — множество вариантов, то остается надежда, что кто-то, перебрав все варианты, в состоянии обнаружить единственно верный. Но в том-то и дело, что неожиданный случай способен смешать все карты… — Высказав эту мысль, биоробот успел подумать о том, что прибытия геолога Ивушкина следовало, конечно, ожидать, но столь скорого его появления невозможно было предвидеть…
Тихон Ефимович внимательно посмотрел в лицо биороботу и заметил:
— Очень мрачный у вас сегодня взгляд на жизнь. Многие события находятся в наших руках. Как врач, угадывая последствия болезни, освобождает больного от них, так и мы предотвращаем нежелательные процессы на производстве. Разве не так? Суеверие, страх и другие волнения приводят к неверным умозаключениям…
Биоробот автоматически кивал собеседнику, а мысли его сосредоточились на черной туче, надвигающейся с западного небосклона: в туче блистали молнии, долетали отзвуки грома. Робот встревожился еще утром, прослушав метеосводку. Ожидалось резкое ухудшение погоды. Циклон, рожденный над Северным Ледовитым океаном, возмущая и вбирая в свою воронку пласты атмосферы, ураганом несся — над тундрой, тайгой, болотами и полями на воздушные массы степного антициклона: столкновение двух мощных воздушных сил неизбежно вызовет новые вихри в районе путеукладки железной дороги, крупные сражения воды и земли, что остановит продвижение механизаторов к Искеру. Ненастье, парализовав работы на трассе, предрешит и судьбу биоробота…
— Порядочные люди не пророчат друзьям беду, — проговорил робот. — Если несчастье неизбежно, то друзья обманывают, ободряют… Вы, Тихон Ефимович, многое знаете о моем будущем.
— Ничего с вами не случится! — перебил Тихон Ефимович, протянул биороботу сухую крепкую руку, уверенно пожал ее, и они расстались.
Фраза: «Ничего с вами не случится!» — была, по-видимому, тем единственно верным, результативным вариантом, который избрал Тихон Ефимович, чтобы, как говорится, отпустить грехи биороботу, поскольку понимал, что тот исповедуется перед ним. Мимоходная фраза проникла в банк памяти биоробота и произвела в его мозгу неожиданную работу, он скорее почувствовал, чем понял, что очеловечивается: все органы чувств его растормозились, биоробот освободился от страха. Глаза его, словно пребывавшие дотоле в слепоте, вдруг стали различать яркие одежды людей, музыку движений рук, грацию в походке девушек. После катарсиса биоробот снова был способен ценить и беречь то, что дарует жизнь. Садясь в машину, вновь осознавал, что он личность, он — главный инженер стройки Павел Стрелецкий, что хотя надвигающееся ненастье способно сорвать укладку шпальной решетки на одиннадцатикилометровом участке дороги до станции Искерской, но он еще поборется со стихией.
Вернувшись в свой кабинет, Павел вызвал по связи Викторию Филипповну, потребовал организовать звеносборку в помощь бригаде Бородая, пошутил о чем-то, как прежде и, услышав «Так точно! Поднимем инициативу на новый уровень!» — заметил вихревой начальнице, что ей не следует оперировать с ним в разговоре механическими категориями. Затем попросил радистку соединить его с Бородаем.
Начальник головного строительно-монтажного поезда отозвался сразу. В паузах его доклада Стрелецкий слышал в телефонной трубке монотонный шум дождя и натужный звон жестяных водосточных труб. Легко было представить, что окно в кабинете здоровяка Бородая, которому всегда душно и тесно в комнатах, распахнуто, а хорошая акустика просторного помещения сохраняет звуковой фон мерзкой непогоды. Бородай сообщил, что бульдозеры и самосвалы колонны Кваши завязли на Еланском, люди отсиживаются в вагончиках… В досаде Павел накричал на Бородая, приказал выехать на трассу, напомнил, что отказ от героического штурма в настоящий момент равносилен саботажу в дни военного наступления: поезд обязан пройти на станцию Искерскую к десятому августа…
