или поздно либо кончает с собой, либо оказывается в специальном учреждении, – объяснил Олег, и мне сделалось жутко.
– И… как спастись?
– Самое умное – понять, что все это реально происходит, что есть люди, которые все это делают, а не подсознание так причудливо играет. Это трудно, конечно, но надо себя убедить и просто не реагировать на происходящее.
Я вцепилась руками в волосы и застонала. Никогда, ни при каких условиях морально слабая Настя не сможет так сопротивляться. Это я бы смогла, а она – точно нет, поэтому лучший выход для нее – действительно уехать.
– Олег, мне нужен телефон, который потом можно будет безболезненно утопить в реке.
– Сделаю, – коротко сказал он. – Ты только не волнуйся, ладно? Я сделаю все, что потребуется.
Этой ночью я плакала. Как-то внезапно навалилась такая тоска, что, казалось, больно даже дышать, и слезы хлынули сами собой. Я вжала лицо в подушку и рыдала, как на похоронах. На похоронах… Я не была на них, я приехала на могилу Алексея ночью, с мамой, и просидела там до утра, не чувствуя ни холода, ни страха. Но, кажется, даже тогда я не плакала, а продумывала, как именно отомщу. Во мне вообще ничего не осталось, кроме этого бешеного желания отомстить.
Дверь тихо скрипнула, по полу расстелился узкий луч света, обрисовавший силуэт стоявшего на пороге Олега:
– Ты плачешь?
Я молча помотала головой, но Самарин не удовлетворился этим жестом, подошел к кровати и присел на корточки, пытаясь заглянуть мне в лицо, но я отвернулась, и тогда Олег легко подхватил меня на руки и сел, прижимая к себе:
– Ну что ты, Стаська? Поплачь, это нормально. Поплачь, я ведь вижу, как у тебя внутри горит все, тебе тяжело, больно. Не надо жить с этой болью, она только усугубляет твое состояние. А тебе нужны сейчас силы – много сил, еще ведь ничего не закончилось… да оно еще и не началось толком. Поплачь, я посижу с тобой…
Я прижалась к нему всем телом, уткнулась лицом в грудь и заплакала еще сильнее. Олег слегка покачивал меня на коленях, как ребенка, и молчал.
Это молчание было таким красноречивым, что портить его словами было совершенно не нужно. Между нами возникло что-то новое, то, чего прежде не было, и от этого мне вдруг стало так спокойно и так тепло внутри…
Я совершенно расслабилась и не заметила, как уснула.
Утром, открыв глаза, я поняла, что лежу в кровати не одна.
Приподнявшись на локте, я смотрела в лицо спящего Олега, рассматривая каждую морщинку, складки у губ, чуть запавшие щеки с легкой щетиной. Никогда прежде я не разглядывала его так внимательно, да и нужды в этом не было. Он ничем не напоминал Алексея, они были совершенно разными.
– Проснулась? – хрипловато спросил Олег, не открывая глаз.
– Прости, я тебя разбудила…
– Я давно не сплю, лежу с закрытыми глазами.
– Так открой их.
Он посмотрел на меня и улыбнулся:
– Ты спросонок такая смешная. Знаешь, я думал, мне будет трудно.
– В каком смысле?
– Ты была женщиной моего друга, и я с того момента, как ты позвонила и попросила о помощи, все время думал – как это будет? Как мы будем находиться в одной квартире, как я вообще смогу быть рядом с тобой… Но ты совершенно другая стала, не та, какой была раньше. Даже внешне… и мне от этого легко.
– Собираешься за мной приударить? – вроде бы в шутку спросила я, а сама даже дышать перестала, ожидая ответа и удивляясь этому ожиданию – ну неужели же я об этом думала? Ведь нет…
– Я думаю об этом, – совершенно серьезно отозвался Олег. – Подавлю в себе моральные угрызения и начну, пожалуй.
– Нахал. – Я шлепнула его по груди и отвернулась к стене, чтобы скрыть довольную улыбку.
– Ну, все, я в душ. – Он откинул свое одеяло и сел, потягиваясь.
– Что ты хочешь на завтрак? – спросила я, опрокидываясь на спину и забрасывая руки за голову.
– Не знаю. Сама реши. – Олег оттолкнулся от рамы кровати руками и встал.
Я проводила его взглядом и с сожалением тоже выбралась из-под одеяла.
Телефон он завез мне в обед – я как раз сидела за очередной правкой статьи, все равно заняться было нечем.
– Вот тебе аппарат и пара сим-карт, меняй почаще. И постарайся не говорить долго, – проинструктировал Самарин, отдавая мне простенький аппарат и карты.
– Думаешь, могут засечь?
– Пока нет, но в дальнейшем… Лучше быть осторожнее.
Он схватил со стола яблоко, хрустнул им и вышел за дверь, не забыв запереть меня снаружи. Меня, кстати, совершенно не беспокоила необходимость постоянно находиться под замком, наоборот – почему-то это давало мне чувство защищенности.
Первым делом я позвонила Захару и подробно объяснила ему все, что сказал мне вчера Олег.
– Ты ведь знаешь Настю… – вздохнул Лавров. – Она не справится.
– Тогда вот что, – решительно сказала я. – Я скажу тебе сейчас адрес, ты его запомни, но не вздумай записывать. И Насте скажи, пусть тоже вызубрит наизусть. Купи ей билет, я завтра вышлю приглашение – и пусть летит. Сможет прожить там девяносто дней, думаю, этого пока хватит, в крайнем случае пересечет границу и вернется обратно.
– Погоди… куда она должна ехать?
– Захар, ко мне домой. Туда, где я теперь живу, понятно? И будет лучше, если ты тоже туда поедешь. Судя по всему, кто-то из моих так называемых приятелей задействовал тяжелую артиллерию. Марать руки пока не хотят, надеются на психологические приемы, так давай не оставим им шансов, очень тебя прошу.
– Диктуй, – вздохнул Лавров.
Следующим моим абонентом был Олег.
Я набрала, долго ждала ответа, наконец услышала:
– Майор Самарин.
– Олег, это я. Скажи, ты можешь мне помочь? Нужно быстро сделать приглашение моей подруге на выезд в одну европейскую страну.
– Напиши все, что нужно, я завтра с утра по своим каналам сделаю. Что-то еще?
– Пока достаточно.
– Жаль…
Я положила трубку первой, чтобы не дать ему развить эту тему. Я не могла дать себе четкого объяснения, правильно ли поступлю, сблизившись с Олегом чуть больше, чем есть сейчас. Не будет ли это предательством по отношению к Алексею?
Как там Олег сказал сегодня? «Ты совсем другая, и мне от этого легко»?
Ему – да, а мне? Мне легко будет знать, что я переступила черту, которую сама провела между собой и остальным миром три с лишним года назад?
Мне казалось, что я умерла тогда, вместе с Алексеем, а оказывается, что нет. Я
