неприятное чувство, которое он поспешил отогнать. Несмотря на несколько отталкивающий характер Мэри, она все же была его сестрой. По крайней мере, он на это очень надеялся.
— Похоже, мы в тупике, — пробурчал Зак, ни к кому толком не обращаясь. — Не думаю, что у меня найдется что-то, способное пробить это ваше поле, но и вы не сможете ни переместить меня, ни извлечь желтоглазку, не рискуя лишиться своего преимущества. Что будем делать?
— На самом деле все очень просто, — вдруг заговорила Мэри. — Вы забываете о том, что я не человек, а Зак — да. Если вы перенастроите свои устройства так, чтобы удерживать людей, но не…
Зак поспешно что-то подкрутил на спине девушки, так что она замерла, приоткрыв рот на полуслове. Заостренные белые зубы ярко блестели в свете фонарей.
Михайлова задумчиво почесала подбородок.
— А это мысль. Я попрошу кого-нибудь с базы переслать мне результаты сканирования организма Мэри и перенастрою роботов так, чтобы силовое поле не реагировало на ее биологические показатели и позволяло пройти. Сейчас же этим займусь.
Лейтенант отошла в сторону, коснулась устройства связи за ухом и принялась с кем-то тихо переговариваться. Энрико тем временем подошел к другу на максимально возможное близкое расстояние и сказал:
— Ты хоть понимаешь, что ты натворил?
— Я разрушил нашу дружбу, да? — вздохнул Зак.
— Ты знал, как важна мне моя сестра. И все же похитил ее, даже не предоставив никаких достаточно убедительных объяснений твоему проступку.
— Прости, я не хотел тебя обидеть. Но лучше подумай о том, что натворил ты.
— Я? — Энрико сжал кулаки от возмущения. — Я не сделал ничего плохого! Не считая того, что ошибочно считал, что тебе можно доверять.
— Мне можно доверять. А вот ей — нет, — Зак кивнул в сторону молчавшей Мэри. — Ты ее совсем не знаешь. Ты даже не знаешь, действительно ли она твоя сестра. Твое желание найти Терри превратилось в какую-то навязчивую мысль. Ты не рассуждаешь здраво, выдаешь желаемое за действительное и вцепляешься в малейшее подтверждение своих бредовых идей.
— Кто бы говорил, — фыркнул Энрико, стараясь не показать, как его задели слова друга.
— Я не первый раз имею дело с подземцами. Они меня ни разу не подводили, и всегда помогали мне найти выход из трудных ситуаций. Это совсем не то же самое, что увидеть девушку, немного похожую на тебя внешне, и объявить ее своей сестрой.
— Все мне с тобой понятно, — презрительно фыркнул Энрико. — Ты шестерка этих гнусных тварей, задумавших нас уничтожить. Зря я вообще решил, что с тобой можно нормально поговорить.
— Ладно, — не стал спорить Зак. — Хочешь ненавидеть меня — твое право. В конце концов, что такое друг? Так, фигня, никому не нужная. Но я вот что тебе скажу. Можешь и дальше считать Мэри своей сестрой. Можешь пылинки с нее сдувать, любить ее, обожать, ставить на первое место всегда, даже когда она не права. Но заметь: ты уже изрядно напортачил в одних долгих отношениях. Постарайся не напортачить и в других.
Энрико оглянулся на Софью. Его жена робко присела на один из еще оставшихся целыми барных стульев, достала из сумки голографический планшет и пыталась что-то на нем прочитать, но, судя по остекленевшему взгляду, у нее это плохо получалось.
— Вы с Софьей, — продолжал Зак. — Одна из самых гармоничных пар, которые я когда-либо видел. Когда вы нашли друг друга и начали встречаться, я был очень рад. Я вижу, как ты счастлив с ней. Постарайся не потерять все это ради незнакомки, пусть даже она и в самом деле окажется твоей сестрой.
Энрико презрительно отвернулся. В отличие от Зака, Софья понимала его. Да, она пыталась защитить этого гнусного лжеца, но только потому, что он был его другом, и она, наверное, очень хотела их дружбу сохранить. Не ее вина, что Зак натворил таких дел.
Михайлова вновь подошла к нему.
— Кажется, мне удалось перенастроить силовое поле. Оно по-прежнему сможет удерживать Палмера, но ваша сестра должна быть способна выйти. Пусть попробует.
Энрико повернулся к пузырю, в котором сидели его друг и сестра. Зак широко ухмыльнулся:
— Она не сможет пошевелиться, пока я не сниму устройство с ее спины. А я этого делать не буду. Что дальше?
— Доктор Палмер, вы уже проиграли, — раздраженно заметила Михайлова. — Даже если вы не отдадите нам Мэри Дэвис, из сферы вам не выйти. Будете ждать, пока ваши друзья с другой планеты прилетят и выпустят вас? Или все же поступите, как разумный человек и пойдете нам на встречу? Напоминаю, что Мэри Дэвис тоже вполне живая. Хотите умереть от голода в этой клетке — ваше право. Но неужели вы обречете еще одного человека на такую ужасную смерть?
Зак посмотрел в глаза Энрико. Трудно сказать, что именно он там увидел, но все же он вздохнул и сказал:
— Ладно. Я знаю, что Энрико она очень дорога, и не хочу причинить ему еще большую боль. Я отпущу Мэри. Но умоляю вас, не верьте всему, что она говорит и тщательно проверяйте факты.
После чего Зак коснулся спины девушки, что-то там покрутил и снял устройство, положив его в карман своей куртки. Мэри тут же довольно потянулась, широко улыбнулась и с кошачьей грацией поднялась на ноги. Энрико с трудом удержался, чтобы не рвануть вперед и не заключить ее в крепкие объятия — он понимал, что его поле, скорее всего, не пропустит. Мэри посмотрела на него как-то игриво и насмешливо, а потом легко шагнула за пределы сферы, и силовое поле так и не причинило ей вреда.
— Молодец, лейтенант, — кивнула она Михайловой. — С мозгами у вас все в порядке. Обнаружь «Рассвет» вас в детстве, он бы непременно попытался завербовать вас в свои ряды.
— К счастью, я родилась и выросла на Жан Феликсе, а не на Огюсте, — сухо заметила Михайлова. — Ладно, раз уж вы вроде как родственники, я дам вам несколько минут. Но потом, мисс Дэвис, вы должны будете вернуться на базу. Адмирал Патель хочет с вами поговорить.
— А что будет с Заком? — спросил Энрико.
— Я пока не уверена, что мы сможем переместить его, не нарушив поля. Подержим его здесь, а потом, возможно, адмирал решит, что лучше всего с ним сделать. У него все еще очень много важной информации по поводу тех существ из подземелья. Надеюсь, он в будущем станет более сговорчивым.
Сказав это, Михайлова вновь схватилась за нейрофон и отошла в сторону. Энрико повернулся к своей сестре.
— Рад, что ты цела, — сказал он
