Дипломатические отношения с Израилем были восстановлены, правда, несколько позже, уже после ареста Берия, 6–15 июля 1953 г. (СССР. Энциклопедический справочник. М., 1982. С. 170). Кстати, почему, интересно, Сергей Кремлев не интерпретирует этот факт как подтверждение того, что Берия нормализовать отношения с еврейским государством не собирался?
Но еще гораздо важнее были внутренние преобразования, связанные с прекращением подготовки к войне. Выше я уже перечислил преобразования «ста дней Берия», отчасти намеченные, отчасти уже начавшие осуществляться, теперь добавлю еще некоторые, более прямо связанные с военными проблемами.
Уже март 1953 г. ознаменован упразднением Совета по делам колхозов, созданного как раз для подготовки к войне.
4 апреля было прекращено «дело врачей». Этот шаг на первый взгляд к военным проблемам никакого отношения не имеет, однако с учетом завязанности этого дела также и на «еврейский вопрос» (и с учетом того, какие страсти бушевали в мире в начале 1953 г. в связи с явным намерением Сталина этот вопрос «окончательно решить) – имеет, и немалое!
Сергей Кремлев полагает, что реабилитация врачей в апреле 1953 г., которую приписывают Берия, на самом деле была «продавлена» Хрущевым, который «вынудил» Лаврентия Павловича поставить свою подпись на деле реабилитации. Зачем? Да затем, чтобы авторитетом Берия прикрыть тот факт, что врачи были «тягчайшими преступниками» и получили-де по заслугам ( Берия Л.П. С атомной бомбой мы живем! С. 178). Чуть ниже еще круче: «Берия уже знал, что Сталин был убит, отравлен. Кто мог гарантировать, что та же судьба не постигнет Берия, если он не «прислушается» к словам того же Хрущева?» В итоге, таким образом, Хрущев, по Кремлеву, заставил Берия реабилитировать врачей сразу после смерти «вождя народов», причем заставил для того, чтобы реабилитация «этих мерзавцев и заговорщиков» опиралась на авторитет Берия (там же. С. 215), хотя чуть выше сам же Кремлев признает, что Берия после смерти Сталина едва ли мог считать себя даже первым среди равных (там же. С. 208). И в подтверждение этих слов цитирует его запись в дневнике от 21 декабря 1951 г.: «Пока меня знают все же мало. Больше Вячеслава (Молотова. – В. К. ) и Лазаря (Кагановича. – В. К. ). Даже Мыкыту (Хрущева. – В. К. ) знают больше» (там же. С. 144). И чего же тогда «Мыкыте» опираться на авторитет Берия?
Уточним: Берия, конечно, имел куда больше реальной власти, чем Хрущев, но при этом в народе его действительно знали меньше. Что поделать, специфика чекистской (и вообще спецслужбистской – во всех странах) работы. Боец невидимого фронта, понимаешь!
А в другом месте Кремлев просто врет. «Запись в дневнике Берии от 1 апреля 1953 г. подтверждает, что реабилитационная инициатива в «деле врачей» исходила не от Берии, а от самого Хрущева». Что же, процитируем запись Берия от указанной даты: «Официально направил записку Георгию (Маленкову. – В. К. ) по врачам… Специально поставил дату 1 апреля. Говорят, это день дурака. Пусть радуются». Не совсем ясно, кто тут, по Берия, «дураки», но Хрущев даже не упоминается! Ну, а что касается уже упоминавшегося «письма из бункера» от 1 июля 1953 г., где уже арестованный Лаврентий Павлович упоминает, что реабилитация врачей прошла «по совету т. Хрущева» (там же. С. 213–215), то, во-первых, Берия мог и подольститься к Никите Сергеевичу для облегчения своей участи (жить-то хочется), во-вторых, весной 1953 г. Хрущев отнюдь не был такой фигурой, чей совет на самом деле являлся обязательным руководством к действию (по крайней мере, для Берия), а в-третьих, как уже говорилось, есть мнение (той же Елены Прудниковой, например), что это письмо писал не Берия. Выше я приводил высказывания известных ученых И.Е. Тамма и Я.Б. Зельдовича о том, что с «делом врачей» «наш Лаврентий Павлович разобрался».
Попутно отметим и дальнейшую судьбу некоторых других фигурантов нашего дела.
5 апреля 1953 г. по докладной записке Берия С.Д. Игнатьев был снят с должности секретаря ЦК (каковую занял месяц назад, после того, как был отстранен от руководства МГБ). 28 апреля он был выведен и из состава ЦК. Есть сведения, как уже говорилось, что Берия хотел арестовать его, но не успел: 26 июня был арестован сам. Таким образом, сбылась надежда экс-главы МГБ: Сталин не успел его арестовать (и Берия при живом Сталине тоже), но и победители не успели рассчитаться за невольное их преждевременное разоблачение.
Елена Прудникова высказывает предположение, что и Хрущев не хотел вытаскивать Игнатьева, но тот, узнав про заговор против Берия, стал шантажировать Хрущева и Маленкова: мол, если вы меня не вытащите, я все расскажу про вас Берия.
Так или иначе, Игнатьев остался жив, и даже 7 июля 1953 г. был восстановлен в ЦК, но и Маленков, и Хрущев постарались избавиться от него в Москве: он был послан руководить татарской, а потом башкирской парторганизацией (став, если я не ошибаюсь, последним русским на обеих этих должностях). В Москву он вернулся только после свержения Хрущева, но только не для руководства, а лишь для того, чтобы стать московским персональным пенсионером союзного значения (с конца 1964 г.). Умер он в 1983 г. ( Прудникова Е . 1953 год. Смертельные игры. С. 91–92).
Вышинский сразу после смерти Сталина сдал руководство МИДом Молотову и уехал в Нью-Йорк на должность постоянного представителя СССР в ООН. Но пережитый стресс дал о себе знать: через два года и два месяца после того злополучного заседания, 22 ноября 1954 г., он скончается от сердечного приступа.
Выпущены были из тюрем и реабилитированы и генерал-полковник артиллерии И.И. Волкотрубенко с маршалом артиллерии Н.Д. Яковлевым (и многими другими военными); М.В. Захаров из инспекторов Министерства обороны возвращен на реальные руководящие должности (в 1953–1957 гг. командовал Ленинградским военным округом, а потом Группой войск в Германии).
Не знаю, какая участь постигла моего полувыдуманного информатора, которого я назвал Иннокентием Володиным, но хочется «хеппи-энда», которым я и завершаю его историю. Берия сдержал свое обещание, данное полгода назад через безымянного надзирателя: в один из дней начала апреля 1953 г. Володин был выпущен, изрядно побитый и помятый, но непоправимых травм (если не считать нескольких выбитых зубов) не получивший.
О работе в МИДе при руководстве этим ведомством Молотова, понятно, и речи быть не могло. Но Берия устроил его на работу преподавателем МГИМО. Четыре года спустя, после разгрома «антипартийной группы Молотова – Кагановича – Маленкова», Володин сумел изобразить из себя «жертву молотовщины» и вернуться в МИД. В центральный аппарат, разумеется, о поездках за границу больше и речи не было. Даже на отдых на Черное море Иннокентий ездил теперь под негласным надзором КГБ. Выпускать в соцстраны его стали только при Брежневе. В 1972 г. вышел на пенсию, умер в 1980-м…
Но самым важным вопросом было урегулирование конфронтации на Дальнем Востоке. Имея на руках войну с США и не только, а в союзниках – достаточно ненадежный Китай, надо было кончать дело миром. Берия тоже явно понимал (по крайней мере, судя по записи 20 декабря 1952 г.), что «на Китай, может, не надо так надеяться. Коба им очень идет навстречу. Зачем?.. А Коба дает им больше, чем надо» ( Берия Л.П. С атомной бомбой мы живем! С. 179; орфография оригинала . – В. К. ).
28–30 марта 1953 г. КНР и КНДР приняли индийский план обмена пленными, до того безоговорочно ими отвергавшийся (Корейская война // Википедия). Меры по воссоединению Тихоокеанского флота и упразднению Восточно-Сибирского военного округа также явно были направлены на снижение уровня конфронтации в первую очередь на Дальнем Востоке.
26 апреля были возобновлены мирные переговоры в Пханмынджоне.
18 июня Южная Корея освободила 27 000 северокорейских и 18 000 китайских пленных, отказавшихся вернуться домой, под власть коммунистов. Коммунистическая сторона настаивала на возвращении этих военнопленных, однако США и Южная Корея были категорически против и в итоге настояли на своем. В конце концов, 16 января 1954 г. первую партию китайских пленных, отказавшихся вернуться в КНР, отправили на Тайвань. С тех пор на Тайване 16 января отмечается как «день свободы». Будь это при жизни Сталина (по крайней мере, до сентября 1952 г.), такое поведение США и Южной Кореи наверняка было бы использовано как предлог для новой конфронтации…
Между прочим, освобождение Южной Кореей этих военнопленных произошло примерно тогда же, когда и восстание в Германии 17–18 июня 1953 г., которое и повесили на Берия, использовав как один из предлогов для его ареста. Интересно, корейские дела ему в вину не поставили? Например, стремление «лишить Северную Корею людских ресурсов», а то и «передать империалистам»? Мы этого, вероятно, уже никогда не узнаем, но вот факт: начавшееся 25–26 июня новое (и последнее – 27 июля, как известно, было заключено перемирие) коммунистическое наступление в Корее тоже хронологически совпало с арестом Берия.
