Пс-с-с-с-т!
Это была не птица, от этого звука в голове у нее застучало, а ноги показались прикованными к месту.
— Не визжи, ладно? Все, что я хочу, это поговорить — поверь мне!
Сара крепко закрыла глаза и снова широко их раскрыла, чтобы убедиться, что это не плод ее воображения. Из темноты сардинской ночи вдруг донесся говор Бруклинского района Нью-Йорка. Этот негодяй Марко, вероятно, приказал добавить в ее вино наркотики, и теперь у нее наркотический бред или что-нибудь не менее опасное…
Принадлежал ли этот голос кому-то или он был как улыбка у Чеширского кота[12]? Затем краем глаза Сара увидела тень, отделившуюся от самого темного места на крыше и легко приземлившуюся у ее ног.
— Привет! — сказал голос тихо и нелепо бодро. — Было очень мило с вашей стороны не завизжать. Догадываюсь, что вы хотите знать, кто я и что здесь делаю!
По крайней мере он держался на расстоянии и не делал никаких попыток напасть на нее. Эта мысль настолько подбодрила Сару, что она смогла робко промямлить:
— Ну, я полагаю, что так и должно быть в начале разговора. Вы… вы меня очень напугали, знаете ли? Я полагала, что этот герцогский дворец неприступен.
— Вы меня также напугали, позвольте вам сказать. На мгновение мне показалось, что вы — ее призрак! Но!… Вы, конечно, не призрак, и я пришел к вам с визитом. Только поболтать, конечно! Я обещаю вам, что никогда не попытаюсь сделать что-либо большее — я не такой парень, который воспользуется чем-то… знаете. О’кэй?
— Если вы не скажете мне…
— Конечно, конечно, я пришел для этого, мисс Адамс. Вы ведь мисс Дилайт Адамс, не так ли? Одна из малышек мисс Моны Чарлз? Ну, а я — родственник герцога! — Саре показалось, что она слышит тихий беззвучный смех, прежде чем он добавил: — Меня зовут Анджело, хотя некоторые говорят, что это имя вряд ли мне подходит. И если вы удивлены, почему я так хорошо говорю на американском английском, то скажу, что меня посылали учиться в Штаты. У меня дядя в Нью-Йорке, и мы с отцом также решили в свое время перебраться туда. Семья оплатила нашу дорогу. Я имею в виду семью моей матери. У них есть связи. Я жил в Нью-Йорке более пятнадцати лет до того, как решил вернуться домой. И теперь мне не разрешают никуда уезжать — ха!
Сара увидела, как сверкнули белые зубы, и осознала, что ничего не поняла.
— Ну… э… Анджело. — Она постаралась аккуратно выбирать слова, потому что не хотела оскорбить его, кем бы он ни был. — Что бы мне действительно хотелось понять: кто это — они и почему они не разрешают вам уехать отсюда, если вы хотите?
— А… я полагаю потому, что меня считают одним из тех бандитов, о которых всегда пишут в газетах, — быстро добавил он, как бы успокаивая ее. — Вот почему вам лучше не слишком рассматривать мое лицо, понимаете? Но каждый говорит, что я похож на Марко — герцога. Он, знаете ли, мой сводный брат.
— Нет… я не знала. А ему это известно?
Саре хотелось понять, не звучит ли ее голос слишком истерично, выдавая ее чувства.
— Марко? Конечно, знает. Но есть некоторые вещи, которые ему не нравится признавать или даже думать о них, как я догадываюсь… учитывая обстоятельства моего рождения!
Снова тихое, почти неслышное хихиканье.
— Не то чтобы я действительно обвинял его; это, должно быть, приводит в замешательство, когда тебе напоминают, что один из твоих родителей не был удовлетворен другим и стал искать себе другого партнера. Вы понимаете, что я имею в виду?
— Да, по меньшей мере, я так думаю. Но почему…
Вдобавок к тому, что он был акробатом, способным преодолевать парапеты, покрытые черепицей крыши, а также стены, на которые невозможно было забраться, этот Анджело, должно быть, умел также читать чужие мысли.
— Вы удивляетесь, почему я захотел поговорить с вами? Потому что я фанат Моны Чарлз номер один, вот почему! Всегда им был, им и останусь. Однажды я был даже настолько близко к ней, что мог ощутить запах ее духов, тех, знаменитых, которыми она всегда пользуется, даже когда она в постели. Мона также написала мне письмо, по-настоящему очень милое, и я храню его, а также фотографию, которую она подписала лично для меня. А вы ее дочь и немного на нее похожи, не так ли? Я видел кучу ваших фотографий и не слишком много вашей сестры-англичанки.
Господи Боже! Фанаты мамы Моны имеют тенденцию появляться в самых странных местах, но того, что она встретит одного из них здесь, Сара и вообразить не могла. Тем более что он знает всю семейную историю. Великолепно! — подумала она свирепо. А что, если он опознает в ней другую дочь Моны?
Благодарение Богу за темную ночь, которая скрывала ее лицо от него столь же надежно, как и его от нее.
— Вы один из фанатов мамы? Чудесно, я обязательно расскажу ей, когда мы в следующий раз столкнемся друг с другом. И… я полагаю, что у вас сейчас нет адреса; я имею в виду, из-за «них», конечно, но если он у вас есть, я могу попросить ее написать вам снова и прислать более свежую фотографию… Знаете, она, вероятно, с удовольствием встретилась бы с вами!
— Она собирается сниматься здесь в своей новой картине! Я думал, вы безусловно должны знать, но вы не знаете? Ну… — он кашлянул, чтобы прочистить себе горло перед тем, как продолжать: — Будут натурные съемки в Кальяри, это наша столица, а также в Сассари, это не так далеко отсюда. Теперь, я думаю, если вы предполагаете увидеть вашу маму, когда она будет здесь, что, я уверен, вы захотите сделать, раз уж узнали об этом, и если вам будет нужен эскорт или телохранитель в наше опасное время, то, уверяю, никто не осмелится связаться со мной, это факт, который не сможет отрицать даже мой сводный брат герцог. Почему, вы думаете, он закрывает глаза на мое существование и мое беспрестанное появление в пределах его имения? По меньшей мере, он помнит о семейных связях и семейных обязательствах, надо отдать должное этому дьяволу! Да, я могу забираться сюда в любое время, когда захочу, если буду делать вид, что пробираюсь сюда украдкой; вы понимаете, что я имею в виду? Не то чтобы я не одобрял этого, потому что в Нью-Йорке я был, как это называют, вором-взломщиком и в большинстве случаев никто не знает, когда я прихожу или ухожу.
— Я понимаю! — сказала Сара едва внятно. Она уже забыла, о чем они говорили вначале, пытаясь уследить за его речью; ее голова кружилась от этих пустяков. Бандит… вор-взломщик… а на самом деле сводный брат герцога! И что бы подумал Марко, если бы узнал, что она смотрит на звезды с… этим очень эксцентричным мужчиной? Дрожь пробежала по ее телу. Он, вероятно, убьет ее, если уж он начал обращаться с ней, как с одалиской в своем гареме!
