ПОЧТИ ВСЕ, кто был кем-то, на той неделе отправились в Вашингтон. Кроме меня. У меня было много приглашений и гораздо больше возможностей доступа, чем я хотел, а также номер в пентхаусе в отеле Эмбасси-Роу, снятый от имени Элеонор Макговерн — но я поехал в спортивный бар в южном Сан-Франциско и смотрел там футбольную встречу по телевизору. Я чувствовал, что это правильное занятие, в тот момент, и я никогда не сожалел об этом.
Потом я отправился в Театр О’Фаррелла и посмотрел танец обнаженных женщин, одновременно обсуждая ирландскую политику со своим давним другом Джимом Митчеллом.
Казалось, его задело то, что он не получил приглашения на инаугурацию Клинтона. «Ты счастливчик, — сказал я ему. — Подожди и посмотри, что случится с бедными ублюдками, которых пригласили».
Следующие месяцы я провел, обезумевший от горя, в спастическом общении с Белым Домом. Жизнь потеряла смысл, я уединился и погрузился в задумчивость. Как могло такое случиться? Я не мог понять. И почему с таким замечательным человеком как я? Всё, что я сделал, это проголосовал против Джорджа Буша, потому что он был подлым.
А потом я вспомнил древнюю историю о Старой Женщине и Змее. Она напоминает мои воспоминания о том случае, когда я впервые сел за ленч с Биллом Клинтоном. Я упоминал эту историю в начале книги, и она просится, чтобы я повторил её сейчас:
Старая женщина шла по дороге и увидела, как банда головорезов бьет ядовитую змею. Она спасла змею и принесла её к себе домой, и ухаживала за ней, пока змея не выздоровела. Они стали друзьями и жили вместе много месяцев. Однажды они вместе пошли в город, и старая женщина подняла змею на руки, и та укусила женщину. Несколько раз подряд. «О, Бог, — закричала женщина. — Я умираю! Почему? Я была твоим другом. Я спасла твою жизнь! Я доверяла тебе! Почему ты меня укусила?»
Змея посмотрела на неё и сказала: «Леди, вы знали, что я змея, когда подняли меня первый раз».
Я четко отождествляю себя со Старой Женщиной, несмотря на гиканье и вой удивительно большого количества людей, которые говорят, что я — совершенно очевидно — Змея.
Когда я имел дело с Ричардом Никсоном, никогда не вставал вопрос, кто из нас двоих Старая Женщина, а кто Змея. И я подозреваю, что именно в этом причина того, что я уживался с ним лучше, чем с Биллом Клинтоном… В Никсоне было столько злобной агрессии, что он почти светился в темноте. Его политические инстинкты были такими опасными, что политика тотальной оппозиции стала почетным ремеслом для двух поколений лучших людей в Америке. Никсон никому не давал пощады, и не ждал пощады себе. С ним было весело.
Клинтон — зверь другого вида. С Никсоном его объединяет скромное происхождение и крайне беспринципная вера в рациональность. Никсон был подлинным параноиком-фаталистом, который думал, что они готовятся напасть на него, и он был прав… У него не было выбора, на самом деле. Ричард Никсон был похож на 16-колесный «Питер-билт» в культовой картине о несчастном коммивояжере, которого в пустыне преследует обезумевший от жажды крови грузовик без водителя. Чудовищная машина гонится за своей жертвой на сумасшедшей скорости, снося телефонные будки и бензоколонки, и никто не знает почему.
Разница между Никсоном и Клинтоном такая же, как между Грузовиком и Коммивояжером. Босс был нашим Сатаной, а мистер Билл — наш Вилли Ломан.[103] Клинтона «любят, но не очень сильно», и даже его лучшие друзья и помощники не верят всему, что он говорит. У него такое же чувство верности, как у ящерицы, которая при необходимости отбрасывает хвост, и полуночные вкусы человека, который может отправиться на «свидание вчетвером», прихватив в качестве компаньона преподобного Джимми Своггарта.
Никсон никогда не ходил на «свидания вчетвером». Он предпочитал трехсторонние отношения: когда его будущая жена Пат отказалась пойти с ним на студенческий бал, он всю ночь служил ей как водитель в автомобиле, в котором Пат ездила со своим приятелем.
Он был странным, Бубба. Он играл в той лиге, где Клинтону не подняться выше мальчика, бегающего за мячами. Никсон был чудовищем с болезненно ложными убеждениями. Клинтон — лишенный юмора панк с дурными привычками. Никсон был таким плохим, что заставил хороших людей заниматься политикой. Клинтон тоже плохой, но его гнусность такого свойства, что она заставляет всех людей, кроме самых испорченных, уйти из политики.
ЛАДНО… ПРОЕХАЛИ. Мои жесткие суждения не будут ласково встречены в Клинтоновском Белом Доме — особенно самим президентом с его сильно подорванной репутацией. А он уже начал готовиться к безжалостной кампании за переизбрание в 1996 году… Не жди пощады на Полосе Обгона, и здесь нет места, где можно свернуть на обочину и остановиться.
Скорость убивает, как говорят, и скорость вызывает сильное привыкание.[104] Вы добираетесь до цели быстрее, поэтому быстрая езда — единственный способ езды, если вы хотите быть президентом Соединенных Штатов. Купил билет, отправляйся в дорогу. Некоторые будут маршировать по костям, другие будут приколочены гвоздями к телефонным столбам. Вот так всё это работает.
Историки не без причин называют последние десять лет любого столетия «Декадансом». Это всегда обреченное и беспутное время, и конец Американского Столетия не стал исключением… Поколение X легко отделалось, если сравнивать с ужасной судьбой, которая ждет бедных ублюдков из Поколения Z. Они будут похожи на пассажиров третьего класса на «Титанике», людей, которые попали в водяную западню в утробе утопающего «непотопляемого корабля».
Рональд Рейган предостерег в 1985 году, что «это поколение может увидеть конец того мира, каким мы его знаем». Год 2000 не наступит ни для кого, кроме морфов и проституток, и сводников, и политических джанки, у которых вообще не будет пульса.[105] Так сказал президент Соединенных Штатов, и у нас нет причин ему не верить. Удачи.
Памятка для мистера Билла: Никогда не сдаваться!
– Док
Белый Дом Вашингтон
Хантеру С. Томпсону
«Совиная Ферма» Вуди-Крик, Колорадо 81 656
Дорогой Док,
Спасибо за рисунок, который ты прислал мне факсом. Я оценил вдохновение, и я намерен продолжать работать, пока не сдохнет последняя собака.
Искренне
– Билл
Чикаго (АП) — 1 апреля 1994 — Сегодня в Чикаго знаменитый писатель и политический журналист доктор Хантер С. Томпсон, под одобрительные возгласы издателей, посредников и элитарных политических профессионалов, объявил, что «политика не лучше, чем секс», и что он «не может, находясь в здравом сознании» продолжать готовить к публикации свой, всеми давно ожидаемый трактат на эту тему.
«Это треп Новых Тупых, — сказал он, когда толпа начала неистово аплодировать. — Я не хочу, чтобы моё имя было связано с этой идеей — особенно в книге, которая ближайшие 200 лет будет лежать на полках 50 000 библиотек».
Томпсон сказал, что с самого начала издатели были не в восторге от его эксцентричного проекта, но он «навязал им этот проект» из-за своего общепризнанного «пристрастия к политике» и «чрезвычайного личного стресса», испытанного во время Клинтоновской избирательной кампании, которую от формально поддержал в 1992 году.
Исполнительный редактор «Рэндом Хаус» Дэвид Розенталь сказал, что чувствует «огромное облегчение», потому что «Хантер пришел в чувство» и «теперь может вернуться к написанию своей настоящей книги «Поло — моя жизнь: воспоминания брутального Джентльмена с Юга», которая выйдет осенью.
«Когда доктор Томпсон отдается своему болезненному пристрастию к политике, он превращается в крайне тяжелого человека, — сказал Розенталь. — Он с нами вот уже много лет, и мы испытываем гордость от того, что являемся его издателями. Хантер — достояние нации, и его работы будут жить вечно».
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава 666
Смерть Ричарда Никсона
Ричард Никсон умер в апреле 1994 года, как раз в то время, когда эта книга бьгла готова к печати. И его смерть заставила меня изменить концовку. Ни одна книга о джанки избирательных кампаний, о политических наркоманах, не будет полной без главы о Ричарде Никсоне. Он был крайним вариантом джанки избирательных кампаний, и его болезненная страсть к политике была тотальной. Мошенничество, ложь и кража — вот всё, в чем он разбирался по жизни.
Ричард Никсон был крепким орешком, и мне будет его не хватать. С ужасной ясностью я вижу, что именно он привел меня к моему пониманию американской политики, он вдохновлял меня, от него злость в моей работе. Он будил мои лучшие качества, всё время до самого конца, и за это я ему благодарен. То, что следует ниже, является некрологом, который я только что написал и отправил в Rolling Stone. Читайте и рыдайте, ибо мы потеряли нашего Сатану. Ричард Никсон отправился домой, в ад.
