Плеханов объявил "Тезисы" Ленина "бредом", но бред оказался смертоносной бомбой замедленного действия, подложенной под фундамент молодой и добродушной демократии. "Ленин своими "Тезисами" совершил политическое самоубийство", — таково было всеобщее мнение "революционной демократии". Наиболее враждебно и злобно "Тезисы" Ленина встретили… большевики. Сталин пренебрежительно назвал их "голой схемой", а "Правда", редактируемая Каменевым и Сталиным, объявила их не политикой партии, а личным мнением Ленина.
Вот факты. На заседании ЦК с присутствием членов ПК и актива партии "Тезисы" Ленина поддержали только три человека, не являющиеся членами ЦК или ПК — и все три женщины: эмигрантки, близкие к нему — Коллонтай, Инесса Арманд и Крупская. "Правда" вынуждена была опубликовать "Тезисы" и то только через три дня, но поспешила на второй же день сделать к ним следующее редакционное примечание: "Что же касается общей схемы т. Ленина, то она представляется нам неприемлимой, поскольку она исходит от признания буржуазно-демократической революции законченной и рассчитывает на немедленное перерождение этой революции в революцию социалистическую" ("Правда", 8 апреля 1917 г.).
Как же Ленин реагировал на бунт своей партии? Колоссальное преимущество Ленина как политического стратега заключалось в том, что он как никто умел оседлать свои эмоции, если речь шла о коренных интересах дела, то есть о захвате власти. Для этого он создал данную партию и долго тренировал ее. Он не мог теперь создать новую партию, но он знал, как восстановить над своей партией контроль, апеллируя к рядовой массе, которая была за "Тезисы".
Суханов писал:
"Разудалая "левизна" Ленина, бесшабашный радикализм его, примитивная демагогия, не сдерживаемая ни наукой, ни здоровым смыслом — впоследствии обеспечили ему успех среди самых широких пролетарско-мужицких масс, не знавших иной выучки, кроме царской нагайки. Но эти же свойства ленинской пропаганды подкупали и более отсталые элементы самой партии… Позиция же этой массы не могла не оказать решающего действия и на вполне сознательные большевистские элементы, на большевистский генералитет. Ведь после завоевания Лениным "партийного офицерства", люди, подобные Каменеву, оказывались совершенно изолированными… И Ленин одерживал победу за победой".
Что же оставалось делать "генералитету" партии, если партийная армия и даже "партийное офицерство" готовы были следовать стратегии Ленина? Суханов думает, что партия и ее "генералитет" без Ленина — ничто, когда пишет: "Остаться без Ленина — не значит ли это вырвать из организма сердце, оторвать голову?.. Кроме Ленина в партии не было никого и ничего. Несколько крупных генералов — без Ленина ничто, как несколько необъятных планет без солнца". Пишет Суханов и об общей реакции партийного "генералитета" на тех совещаниях ЦК, ПК и "Правды”, где обсуждались "Тезисы".
"Через пять дней по приезду Ленин созвал совещание из старых большевистских генералов… Ленин призвал своих маршалов не для того, чтобы убеждать их и спорить с ними: он хотел только узнать, верят ли они в его новые истины… Маршалы произнесли по речи. Ни один из них не высказал ни малейшего сочувствия".
Вот в этих условиях Ленин решил перенести обсуждение своих "Тезисов" из верхов в низы партии (к январю 1917 г., по официальным данным, в партии было 23 тыс. членов. Зиновьев писал, что фактически было не более пяти тысяч человек, но уже в апреле насчитывалось около 80 тыс. членов партии). Ленин заявил, что он "один против 110" готов воевать за свои "Тезисы". Поэтому он потребовал от "генералов" начать дискуссию в партийной печати и на партийных собраниях: кто за "Тезисы" Ленина и кто за линию ЦК? Ленин писал: "После ряда совещаний мы единогласно пришли к выводу, что всего целесообразнее открыто продискутировать эти разногласия". Бесцеремонно выставив из редакции "Правды" Каменева и Сталина, Ленин взял в свои руки "Правду" и тут же начал писать серию статей исключительной теоретической и тактико-стратегической важности. Особенно важными из них являются следующие работы Ленина: "О двоевластии", "Письма о тактике", "Задачи пролетариата в нашей революции". В них Ленин не только окончательно хоронит платформу и тактику старого состава ЦК, ПК и редакции "Правды", но дает также теоретическое обоснование ревизии старого классического ленинизма в программе партии и собственных работах периода 1903–1907 годов, за которые хватаются теперь его недиалектические ученики. Как в старой программе, так и в "двух тактиках"
Ленина, утверждалось в согласии с общепринятой марксистской схемой, что между свержением царского самодержавия и провозглашением социалистической республики лежит длительный период существования демократической парламентской республики. Ленин радикально пересмотрел эту свою старую стратегию — он за немедленный переход от демократической революции к социалистической революции, он за ликвидацию "двоевластия", он за единовластие Советов. Отсюда зажигательный для масс его новый лозунг: "Вся власть Советам!". Ленин пишет:
"Тут нужен пересмотр старого большевизма… Буржуазная революция в России закончена, поскольку власть оказалась в руках буржуазии… Правительство должно быть свергнуто…, завоевав большинство в Советах… старый большевизм должен быть оставлен" (Ленин, Соч., т.24, стр.116, 119, 122).
В своей борьбе со "старым большевизмом" старого ЦК, в своей кипучей деятельности за свержение Временного правительства под лозунгом "Вся власть Советам" Ленин настолько преуспел, что часть петроградских большевиков выдвинула встречный лозунг: "За немедленное свержение Временного правительства!". Но тут Ленин, который все позволял себе в борьбе с врагами, кроме игры в авантюризм и путчизм, дал осторожный отбой. Правительство, конечно, надо свергнуть, но надо ли его тотчас свергнуть? "Отвечаю:
1. Его надо свергнуть, ибо оно олигархическое, буржуазное…;
2. Его нельзя сейчас свергнуть, ибо оно держится прямым и косвенным… соглашением с Советами…;
3. Его вообще нельзя "свергнуть" обычным способом" (там же, стр.21).
А какой же "необычный способ", которым его можно свергнуть? На этот вопрос у Ленина есть один ответ: путем вооруженного восстания, но не сейчас, а потом, когда созреют условия для этого.
Ближайшая тактика Ленина: пропагандировать и организовывать революционные силы в пользу новой революции, дискредитировать и провоцировать силы Временного правительства. Для этого надо было привести в порядок собственный "партийный дом", что Ленин и сделал на Апрельской конференции 1917 г. На конференцию Ленин шел уверенно, ибо все "партийное офицерство" решительно стало на позицию "Апрельских тезисов". Даже "генералы" из ЦК, кроме Каменева и Сталина, безоговорочно присоединились к "Тезисам". У Сталина и на этот раз инстинкт самосохранения сработал отлично: накануне конференции сдался и он. Оставался в "диссидентах" только один Каменев. Каменевым Ленин очень дорожил. Это мы знаем даже из личных документов Ленина накануне возвращения и после возвращения в Россию. В телеграмме от 30 марта Ганецкому, хорошо зная об оппозиции Каменева его "Письмам издалека", Ленин все-таки писал, что "Каменев должен понять, что на него ложится всемирно-историческая ответственность", а когда Ленин решил уйти в финляндское подполье, чтобы скрыться от суда Временного правительства по обвинению в сотрудничестве с немцами, Ленин назначил своим литературным душеприказчиком того же Каменева, когда писал ему, чтобы тот издал его рукопись "Государство и революция", если его, как выражался Ленин, "укокошат". Таких поручений и надежд Ленин не возлагал на Сталина, ибо считал его полезным только в "мокрых делах".
Предваряя дальнейшее изложение, надо здесь сделать одно важное замечание, проливающее свет на будущую трагедию России. Ленин был абсолютно не разборчив в наборе людей в свою партию. Поэтому в его партию шли не только идейные революционеры, но и заведомые авантюристы, воры, бандиты, мужские и женские проститутки. Еще до революции в своих директивах местным партийным комитетам Ленин предлагал вещи, которые сегодня покажутся совершенно невероятными. Ленин предлагал набирать в партию среди прочих и таких людей: "… и кустарей, и пауперов, и нищих, и прислугу, и босяков, и проституток" (Ленин, Соч., т.9, стр.215). Поэтому у него издателем "Правды" числился агент охранки Черномазов, руководителем внешнего отдела ЦК оказался другой агент охранки — доктор Житомирский, председателем большевистской фракции в Четвертой Думе являлся вор и провокатор Малиновский, в составе большевистского ЦК очутился бандит Сталин, которого Пражская конференция отвергла, а Ленин самолично кооптировал его туда за то, что Коба-Ста-лин и Камо-Петросян занимались грабежами в пользу партии (в литературе есть указание, что Ленину подсказал мысль о кооптации Сталина сам провокатор Малиновский, что между ними могло быть распределение ролей). Сейчас в советской печати подозревают Сталина тоже как агента охранки, что сомнительно, но что он доносил охранке на своих конкурентов по партии, как на Шаумяна, это бесспорно.
