Крыша самого высокого здания была идеально ровной. Ни антенн, ни вентиляционных шахт. Сам дом достаточно длинный, метров под двести, или около того. Выход на крышу сбоку, лестница на балкончик, и оттуда уже в само здание.
Развернувшись, я прошелся над крышей ещё раз, проверяя хватит ли длины. — Длины хватало. Как для посадки, так и для взлёта.
Снова развернулся, и на этот раз уже максимально сбавив скорость, пушинкой «уронил» аэроплан на плоскую как стол поверхность. И только когда сели, подумал что если поднимется ветер, его гарантированно отсюда сдует.
— Привязать надо. — осмотревшись, Олег пришёл к тому же мнению, и чуть погодя добавил, — но это потом, пока светло, пойдем хотя бы верхние этажи проверим.
Затягивать не стали. Я взял ружье, он автомат, и мы дружно двинулись к лестнице. Времени бодрствования у меня оставалось меньше двух часов, поэтому затягивать точно не стоило.
Спустившись вниз, мы оказались на чердаке. Всё чего не хватало на крыше, располагалось здесь. И вентиляция, и шахты лифтов, и многочисленные ящики с проводкой. Причем совершенно не было следов мародёрства, ладно вентиляционные шахты, они не особо и нужны, но во всех домах где довелось побывать, не было ни одного целого провода. А здесь же просто какой-то электрический Клондайк.
Пройдясь вдоль узких окон, мы дошли до лестницы. Тоже из железа, она круто уходила вниз, упираясь в бетонный пол последнего этажа.
Спустившись, оказались в длинном коридоре с многочисленными дверями кабинетов, на которых никаких табличек, кроме номеров, не было. Точнее когда-то они присутствовали, но сейчас об этом говорили лишь следы от выкрученных шурупов.
Я толкнул одну дверь, Олег ткнулся в кабинет напротив.
Стол, стеллаж, два стула, и призывающий закаляться плакат на стене. Ещё окно без стёкол. Ящики стола валяются на полу, а напротив стеллажа целая куча бумаги. Папки, тетради, какие-то бланки.
«Направление на комиссию» — поднял я первый попавшийся. «Личное дело №215» — надпись на папке с большой синей печатью.
— Похоже, это административный этаж. Медицина, наверное, ниже. — обернулся я к Олегу, он уже вышел из «своего» кабинета, и стоял у меня за спиной.
— Похоже. — хмурясь, кивнул он.
Поводов доя радости у нас не было, точка на карте, это хорошо, но чтобы обойти территорию больничного комплекса, потребуется неделя, не меньше. Это ведь не просто так пробежаться, заглянуть нужно в каждый уголок. Причём очень внимательно заглянуть. То что нам нужно, — а именно лекарства, может находиться где угодно, и в каком угодно виде. В опрокинутом на пол шкафу, в ящике заваленного мусором стола, за батареей, и даже в вентиляционной шахте.
Сам я не находил подобные «подарки», но много слышал от того же Раиля.
— В любом случае, здесь всё надо перерыть. — добавил Олег.
— Надо. — согласился я с очевидным. А ещё надо задуматься о «ночлеге». Времени остаётся всё меньше, и скоро меня вырубит. По идее, пойдёт любое помещение, но хотелось бы найти что-нибудь со стеклами и закрывающейся дверью.
Выйдя в коридор, я посчитал кабинеты. Двадцать три с одной стороны, и восемнадцать с другой. Итого: Сорок один. Если на каждый тратить по десять минут, выходит почти семь часов. А на все десять этажей — семьдесят. По идее, надо на двоих делить, но я уйду в спячку, поэтому Олегу придётся заниматься поисками в одиночестве. И это если не будет дополнительных проблем, вроде оживших трупаков, тварей, или ещё какой-нибудь херни.
Прошерстив ящики и разворошив кучу бумаги, я убедился что здесь, в этом кабинете, ничего нет. Вышел, прикрыл за собой дверь, нашел на полу кусок отвалившейся шпатлёвки, и нарисовал на стене крестик — отметку что тут я уже был.
Олег чем-то гремел в кабинете напротив, а я перешёл к следующему на своей стороне.
Так же окно, почти такой же стол, только без стульев, и вместо стеллажа большой железный сейф. Я как только увидел его, аж сердце защемило. Подумал — «неужели такая удача?». Подошёл ближе, но нет, удачей тут и не пахло. Сейф был открыт, и внутри не нашлось ничего ценного. Несколько папок с документами, огромных размеров дырокол, и пузырек высохшего клея, вот и всё его содержимое.
Ящики тоже не порадовали, пустые, в одном только пара поломанных карандашей, да кусок бечёвки.
Следующая дверь. Толкнул, — заперто. Искать ключи негде, поэтому отошёл немного, и коротко разбежавшись, ударил по замку.
Потом ещё, и ещё раз. Дверь держалась, но меня это лишь раззадоривало. И только раза с десятого что-то треснуло, а я едва не свалился.
Внутри темновато, окно закрыто фанерой, у стены стоит шкаф, напротив стол со стулом, в углу здоровенный диван. Повсюду толстенный слой пыли.
Я зашёл внутрь с каким-то странным чувством, не знаю, наверное так ощущают себя археологи, когда находят неразграбленную гробницу. Здесь явно никого не было, и я первый кто переступил этот порог за много-много лет.
Даже вещи на столе лежат так, как их когда-то оставили. Стационарный дисковый телефон, ежедневник, пенал для карандашей и ручек, книга по медицине, канцелярский нож, и гранёный стакан в подстаканнике.
Осторожно обойдя стол, я выдвинул стул, и с непонятным трепетом уселся, даже не стряхнув с него пыль.
Сначала полез в ежедневник.
Первая страница. Написано ручкой, чернила не выцвели, но выглядели так, будто основательно въелись в бумагу.
«Сиреневый Александр Анатольевич. Заместитель главного врача по административным вопросам.» — это в шапке. Дальше домашний телефон, адрес. Ниже, у самого краешка, ещё один телефонный номер, всего из четырех цифр, скорее всего внутренний, дополнительный. Напротив него инициалы И.В.
Больше ничего нет. Листаю дальше. Куча номеров, пометки, задания самому себе — позвонить тому-то, напомнить, предупредить, спросить и так далее. Обычный рабочий ежедневник. Зачем-то проверяю между страниц, вываливается куча листков так же с телефонами, именами, и пометками. Убираю в сторону. Повинуясь внезапному желанию поднять трубку телефона, хватаю её, и подношу к уху. В трубке тишина. — Ну а на что я рассчитывал? — осаживаю сам себя.
Больше на столе ничего интересного, но внизу три массивных ящика.
Открываю первый — куча всякой всячины, типа канцелярщины, тетрадок и блокнотиков, а в уголке торчат таблетки. Мятая, пожелтевшая пачка цитрамона. Вспыхнувшая было радость сменяется разочарованием — это явно не то что мне надо. Да и вообще,
