Рейтинговые книги
Читем онлайн Богатырское поле - Эдуард Зорин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 103

— Не повернут нас Ростиславичи, не бывать тому, — твердо сказал Всеволод.

Говорил он — будто совет держал с московлянами, а сам уж дружинникам наказал за мужиками в оба приглядывать. Речи речами — так уж повелось на Руси, так и отцы и деды поступали. Но Всеволоду порядок такой всегда был не по душе. Московлян он уговаривать не станет. Не пойдут с ним по доброй воле — заставит силой. «Свесив руки, снопа не обмолотишь, — неприязненно подумал он. — Разленились, хари отъели на окраине…»

Мужики, оно ясно, тоже не простаки. Упирались для виду, цену себе набивали. Но каждый знал: в лес от князевых тиунов не уйдешь, хозяйство не бросишь.

— Зря ты, стрый, с мужиками совет держишь, — шепнул Всеволоду Юрий, — Какие из них ратники? Не ровен час, дойдет до брани, разбегутся по избам.

Всеволод усмехнулся, положил руку на крестовину меча:

— Не разбегутся.

Мужикам ласково сказал:

— И еще дарую вам двадцать бочек меду, а к меду брашна. Вот задаток — остальное получите после похода.

В толпе одобрительно загудели, послышались голоса:

— Ай да князь!

— Так бы сразу и говорил. Пойдем на Ростиславичей!

Мед мужикам поставили из огнищаниновых погребов. Тиун добавил. Пять бочек Всеволод выделил из своих припасов. Народ на площади все прибывал. Вместе с посадскими пировала и княжеская дружина. Князья тоже не стали прятаться за частокол, пили на площади: перед избой огнищанина Петряты постлали ковер, принесли столы и лавки, составили вместе. Тут и там зачадили костры.

Поспел на пир и Радко с медведем, с Карпушей и Маркелом. Аленка тоже пришла посмотреть, как веселится народ. Глядя на пьяных мужиков, со слабой надеждой думала: а что, как и Давыдка здесь?

Накануне вечером за скудным ужином в избе Овчуха Радко предложил ей податься с ним вместе в Новгород.

— Одну тебя отпустить во Владимир не могу, — сказал он. — Много злых людей нынче бродит по дорогам да по лесам. Не дойдешь. А с нами тебе и тепло будет, и сытно. В беде подсоблю. Не брошу…

Разумно увещевал ее скоморох. Но у Аленки свое было на уме. Узнав, что прибыло войско, идущее на Ростиславичей, заупрямилась пуще прежнего:

— Упаду князьям в ноги, упрошу взять с собой.

— До тебя ли им? — усмехнулся Радко.

В толпе взопревших от тесноты баб, привалившихся к тыну, слышались голоса:

— Ишь как живут князья — лебедей пряженых подают…

— Сладко!

— Меды пьют, радуются.

— А наши-то мужики — дураки!.. Нынче пляшут, утром спохватятся…

— Уведут родименьких.

Овчух, страдавший болями в желудке и давно уже забывший вкус меда, тоже вертелся среди баб возле тына. Подливал маслица в огонь:

— Многие воротятся ли, бабоньки? Ваши мужики — вои, а я хоть и не вой, а тоже мужик. Со мной сподручнее. Хоть гривной и не наградят, зато голова на плечах… Ежели что, дорогу ко мне знаете.

— У, бесстыжий! — повизгивали бабы; иные игриво били его по плечам и по спине. — Седина в бороду, бес в ребро!

— А и то. Был бы уговор, — смеялся Овчух.

К тыну подошел, покачиваясь на помягчевших ногах, сокольничий князя Всеволода — в белой рубахе до колен, с княжеской гривной на шее. Поглядел на баб мутными глазами.

— А ну-ка, бабоньки, водицы мне!

— Аль меду мало?

— Ишшо не раздуло?..

— А вот я вам! — выругался сокольничий, сунул два пальца в рот да так свистнул, что мигом всех от тына отбросило. Одна только Аленка осталась. — А ты, молодица, пошто не побегла? — удивился сокольничий.

— Это со свисту-то?

Засмеялся сокольничий:

— Ну, коли так, принеси водицы.

— А к князю допустишь? — спросила Аленка.

— Принесешь водицы, допущу, — смеясь, пообещал сокольничий.

— Не обмани…

Закинув косу за спину, побежала Аленка к колодцу, зачерпнула полную бадью. Тяжелая бадья — едва принесла.

— Ну, полезай, коли так, — протянул сокольничий ей руку.

Хоть и пьян, а сильная рука у сокольничего. Подобрала Аленка подол, перепрыгнула через плетень. Перепрыгнула — да и прямехонько сокольничему на грудь. Обхватил он ее, прижал, крепко держит, не пускает.

— Поцелуй — отстану.

— А как уговор?

— Долг платежом красен.

Приподнялась Аленка на цыпочки — откуда и смелость взялась? — поцеловала сокольничего, да не как-нибудь, а в губы.

— Ой, девка-а, — зашатался сокольничий, на глазах трезвея, — да отколь ты такая?

— Где была, оттоль вся и вышла.

Все смеялись вокруг. Смеялись и за столом, где пировала дружина. Застыдилась Аленка, закрыла лицо руками. Ну как теперь подступиться к князю?

Но Всеволод уже заметил ее, привстав, поманил к себе. Сокольничий подтолкнул Аленку:

— Иди, тебя кличут.

Всеволод сидел во главе самого большого стола на скамье, укрытой полавочниками. По правую сторону от него — петушистый князь Юрий, по левую — старшие дружинники. Аленка подивилась, приглядевшись к Всеволоду: а молоденький-то!..

Большие ромейские глаза Всеволода оглядели Аленку всю, прильнули к свежему румянцу на ее щеках.

— Чья будешь?

— Володимирская я… — смело отвечала Аленка. — Боярина Захарии раба. Из Заборья… Чай, слыхал?

— Из Заборья, говоришь? — удивился Всеволод. — Постой, постой, уж не Давыдкина ли сестрица?

Екнуло у Аленки сердце!.. Ни слова не вымолвит от волнения. Погодя немного сказала, заикаясь:

— Давыдкина, князь… Я и есть Давыдкина… Сестра его я… Аленка…

— Аленка, говоришь?

Лукаво улыбнулся князь, шепнул что-то сидевшему рядом с ним молодому вою. Тот встал и скрылся в огнищаниновой избе.

— А вот поглядим, — сказал князь.

Что уж потом было, — будто сон, вспоминала Аленка. Видела только — вышел на крыльцо Давыдка, русоволосый, голубоглазый — такой, каким приехал тем росным вечером в Заборье. А потом уж ничего не видела — все застлали горячие слезы.

— Ну, князь, — сказал Давыдка, светлея лицом, — в долгу я перед тобой неоплатном. Что ни прикажи, все исполню…

— На то я и князь, — ответил с улыбкой Всеволод. — Ешь, пей. Но есть и дело для тебя, Давыдка. Бери самого наилучшего коня, скачи во Владимир. Передай людям нашим — пусть ждут. Скажи: идут князья к ним со всею силою. И ежели не брехали, а вправду хотят нас на стол, то пусть, соединясь с суждальцами, готовятся встретить как положено. Мы же будем драться с Ростиславичами, живота своего не щадя… А за сестрой, — повернулся князь к Аленке, — за сестрой твоей я сам пригляжу. Скачи!..

— Все сделаю, как велено, — сказал Давыдка, кланяясь Всеволоду. — Дозволь только побыть с сестрицей.

Всеволод кивнул, рукой подозвал чашечника. Велел всем нацедить меду. Встав, полный ковш протянул Давыдке. Давыдка принял его с поклоном, поднял высоко в руке:

— За здоровье князей наших!

— За здоровье князей! — подхватили дружинники.

Пир в Москве продолжался до глубокой ночи. А когда сильно захмелевших людей сморил крепкий сон, когда всплыла над Неглинной-рекой луна, Давыдка был уже в пути. Пригнувшись к седельной луке, скакал он сквозь дремучие леса — все на восток и на восток, туда, где мерещился над зеленой Клязьмой белоснежный город: за высокими крепостными валами, за частоколами и приземистыми крепкими башнями.

6

День и ночь съезжались к Ярополку гонцы; бросая отрокам взмыленных коней, взбегали на крыльцо.

— Князья вышли из Чернигова!

— Князья в Москве!

— Рать собралась неисчислимая!..

Бояре волновались, подолгу сидели в гриднице, говорили Ярополку:

— Кликни людей, князь. Останови супостатов!..

Ярополк молчал. Не крепко, будто на болоте, на зыбком кочажнике, стоял он на Владимирской земле. Сидел в кресле на возвышении — не в своем, в Андреевом, смотрел на боярские хари, дивился — трусливы, как псы. А ведь давно ли похвалялись: положись на нас; мы с тобой — и ты спокоен, отшатнемся — втопчут в землю мужики. Им ведь только подморгни — за вилы возьмутся, за топоры, пустят красного, петуха. Давно ли жгли усадьбы — еще и доныне гарью доносит: не смирились холопы, нет, не смирились. И зря тогда Ярополк послушался бояр, своим умом надо было жить. У них ведь чрева бездонные — никакого богатства не хватит, чтобы накормить. А накормишь — отойдут и снова вернутся, яко псы на блевотину. Все княжество растащат по своим теремам, а после его же, Ярополка, притянут к ответу…

Зло подступает к Ярополкову горлу, гнев перехватывает дыхание. А что делать? Знает князь — все это пустое: никуда ему от них не уйти, связан он с боярами крепко-накрепко. Теперь опереться не на кого — только на них.

Но думу такую втайне берег Ярополк: вот управлюсь с Юрьевичами, тогда поглядим. Налажу дружину, боярам спуску не дам…

Не дам ли? Ой ли, хватит ли силенок?.. Горько улыбнулся про себя молодой князь: ни ему, ни Мстиславу бояр не сломить. Боярский корень глубоко сидит. Чтобы ловчее за него ухватиться да вырвать, надо головы кой-кому порубить. А Ярополку страшно. Не то молод еще, не то материна проклятущая смиренность в крови. Отец — тот был человеком смелым: на новгородцев ходил, на половцев — всегда впереди, под стягом, на боевом коне. Рано помер, а то сидел бы сейчас на владимирском столе. Владимирский стол ныне самый высокий стол на Руси. Киев одряхлел. Андрей Боголюбский правил им из своего далека, будто вотчиной, — смещал и ставил князей…

1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 103
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Богатырское поле - Эдуард Зорин бесплатно.

Оставить комментарий