Глава десятая
Психологический тип Лермонтова. Широкое и узкое понимание типа. Подчиненные психические функции. Их роль в жизни Лермонтова и их выражение в художественном творчестве
Только теперь, в конце нашего исследования, мы подошли к его главной части – определению психологического типа Лермонтова. Для этого мы должны еще раз, только уже на уровне имеющегося знания о сущности и динамике его душевной жизни, бегло просмотреть все факты из нее. Такая процедура потребуется как для выяснения психологической типологии, так и с целью более подробного анализа дифференцированной и подчиненной психических функций поэта. Причем сразу следует пояснить, чтó мы в настоящей главе понимаем под психологической типологий.
До сих пор мы рассматривали личность Лермонтова во всем многообразии ее психологических характеристик: наследственность, конституциональные признаки, руководящая личностная идея и т. п. С этих позиций Лермонтов предстал как оригинальная личность, как особый тип во всех проявлениях его душевной жизни. Это психологическая типология в широком смысле. В данной главе нас будет интересовать более узкое определение психологического типа, в том смысле, который вкладывала в него юнгианская школа психоанализа, а именно: обусловлена ли судьба Лермонтова объектами его интереса или его собственной внутренней жизнью, то есть его собственным субъектом. С этой точки зрения мы и будем рассматривать принадлежность Лермонтова к конкретному психологическому типу.
Аналитическая психология выделяет два психологических типа – интровертный и экстравертный. Каждый из типов ориентируется с помощью психических функций, которых насчитывается четыре. Причем у каждого индивида есть наиболее развития, дифференцированная функция и три подчиненные. Эти функции – мышление, ощущение, чувство, интуиция.
Таким образом, когда мы хотим определить психологический тип личности, то говорим не «он экстраверт» или «он интроверт», а «это экстравертный мыслительный тип» или «это интровертный интуитивный тип», подчеркивая тем самым наиболее развитую психическую функцию у данной личности. Следовательно, всего насчитывает восемь типических разновидностей. Из них мы и должны выбрать ту, которая соответствует психической организации Лермонтова.
Возникает законный вопрос: что это дает для понимания личности Лермонтова как психологической индивидуальности и поможет ли знание этой особенности лермонтовской душевной организации лучше понять его творчество? Ответ на первую часть вопроса дает все предшествующее исследование: ведь психологический тип интегрирует все составляющие душевной жизни Лермонтова и одновременно определяет ее направленность. «И факт различных типических установок является перворазрядной проблемой не только для психологии, но и для всех тех областей науки и жизни, в которых психология играет решающую роль».[517]
Что касается художественного творчества, то здесь мы можем говорить только о фактах, не относящихся к его эстетической сущности. С этой позиции знание психологического типа Лермонтова поможет лучше понять природу и механизм изображенных поэтом конфликтов, разобраться в характере и направленности его лирических и лиро-эпических произведений, особенностей его поэтического мышления. Примером может служить личность Печорина. Все помнят длинную эпитафию этого героя о роли конфликтов детства в формировании его характера («Да, такова была моя участь с самого детства»). Аналитическая психология помогает увидеть, как при ненормальных условиях в детстве была переориентирована индивидуальная типическая предрасположенность героя. От рождения он был экстравертом («Я был готов любить весь мир…»), но его типа был искажен воспитанием, и Печорин стал интровертом. «При ненормальных условиях, то есть когда мы имеем дело с крайними и поэтому ненормальными установками матерей (здесь мать могут заменять другие члены семьи, окружение в целом. – О. Е.), детям может быть навязана относительно однородная установка, причем насилуется и индивидуальное предрасположение, которое, может быть, выбрало бы другой тип, если бы извне не помешали ненормальные влияния ‹…› исцеление возможно лишь при условии выявлений той установки, которая естественно соответствует данному индивиду».[518]
Специальный анализ поможет разобраться в сущности многих других проблем и конфликтов, поставленных и изображенных Лермонтовым. Но это задача отдельного исследования. Нас в данном случае интересует исключительно личность самого Лермонтова.
Сопоставляя биографические данные, а также принимая в расчет его художественное творчество, можно сделать вывод, что Лермонтов принадлежал к экстравертному интуитивному типу. Для данного типа свойственна психологическая установка на внешние объекты. Но поскольку интуиция – процесс бессознательный, то в сознании интуитивный экстраверт внимательно всматривается, созерцает, а затем, активно и творчески воздействуя на объект своего внимания, извлекает из него для себя необходимое. Интуитивный экстраверт в своей практической деятельности всегда стремится ухватить в жизни полноту возможностей. Интуиция «постоянно ищет исхода в новых возможностях внешней жизни. Каждая жизненная ситуация в самый короткий срок становится для интуитивной установки тюрьмой. Гнетущей цепью, заставляющей искать освобождения и разрешения».[519] «‹…› Лермонтов вообще, а в молодости в особенности, постоянно искал новой деятельности и, как говорил, не мог остановиться на той, которая должна бы его поглотить всецело, и потому, часто меняя занятия, он, попадая на новое, всегда с полным увлечением предавался ему».[520] Для интуитивного экстраверта неприемлема стабильность, status quo, общепризнанные условия существования. Он постоянно ищет в жизни новые объекты интереса, но оставляет их, как только убеждается в отсутствии дальнейшей перспективы для себя в этих объектах. Он предпочитает даже не вспоминать о них («И не жаль мне прошлого ничуть»).
Поскольку интуиция – бессознательная психическая функция, то в качестве сознательной вспомогательной функции этот тип имеет функцию суждения (мыслительную). «Из этих смешений возникают хорошо знакомые образы, например ‹…› художественная интуиция, выбирающая и изображающая свои картины при помощи суждения ‹…›»[521]
Обычно психологический тип у человека проявляется уже в детские годы. Эта тенденция была свойственна и Лермонтову. Экстравертная установка (ориентация на внешние объекты) отличала его интересы, увлечения, игры и поведение. Лермонтов был «беспокойной натурой», «почти всегда весел», играл в шахматы и военные игры, имеющие всегда несколько планов.[522] Уже в детстве проявилась его склонность менять увлечения, когда он извлекал для себя из игры все возможное, а затем устремлялся в поисках нового заманчивого предприятия, сулившего массу привлекательных возможностей. Так он попеременно увлекался созерцанием кулачных боев, военными играми, имитировавшими реальную схватку с противником, лепкой военных сражений и сцен охоты – всего того, что может захватывающе действовать на детское воображение и что побуждает к активному действию в игре и фантазии.
Параллельно игровым ситуациям психическая установка реализовывалась в фактах повседневной жизни, в которой маленький Лермонтов проявлял настойчивость в достижении своих желаний – властвовать над объектами и стремиться новым и новым их «захватам». «Самым ранним знаком экстраверсии у ребенка, – писал Юнг о детях данного типа, – является его быстрая адаптация к окружающей среде и то необычное внимание, которое он уделяет объектам, в особенности тем эффектам, которые он на них оказывает. Страх перед объектами минимален – ребенок живет и перемещается среди них с уверенностью. Его способность к пониманию быстрая ‹…› Развивается он более быстро, чем интровертный ребенок, так как он менее рефлективен и обычно бесстрашен. Он не чувствует преграды между собой и объектами и может поэтому играть с ними свободно и учиться через контакт с ними. Ему нравится доводить свои начинания до крайности; он высказывает склонность к риску».[523]
Активность как основная черта характера Лермонтова проявилась и на следующем жизненном этапе. В университете он скоро почувствовал стесняющие его былую свободу узы программных требований, учебного режима и контроля. Это противоречило его натуре. И в стихотворении «1831-го июня 11 дня» он пишет:
Так жизнь скучна, когда боренья нет ‹…›Мне нужно действовать, я каждый деньБессмертным сделать бы желал, как теньВеликого героя, и понятьЯ не могу, что значит отдыхать.[524]
Однако творчество Лермонтова этого периода наполнено субъективным переживанием, слабо или зачастую никак не связанным с его исключительной внешней активностью (участие в балах, маскарадах, посещение театров, званых обедов и приемов в разных домах Москвы). Подспудно его мысль (как подчиненная психическая функция) проделывает творческую работу в поэтической сфере. Здесь он ставит принципиальные вопросы, которые в его практической жизни вытеснены в область бессознательного. Вот почему многие близкие и знакомы Лермонтова отмечали несоответствие духа его поэзии образу его жизни и характеру поведения.
