возглавивший делегацию. В этот раз юг сам отправился навстречу северу. И не просто на встречу, а в самую глубь ее снежных земель.
Знаете, леди Беатрис, на юге нет такого понятия — дружба. Есть выгода, связи, привилегии, деньги, магический потенциал. Аристократия объединяется в союзы. Шаткие. Легко построенные лишь на взаимной выгоде, они так же легко распадаются. Однако два осиротевших мальчика, в один день потерявших свои семьи и правда сдружились. Бран стал для Элиона той нерушимой опорой, которая позволяла ему не сломаться под тяжестью рано обременившей его власти. А Элион для Брана той самой семьей, которой он лишился.
«Мой брат» — так ваш отец называл императора.
Все изменилось после той поездки. Из которой герцог вернулся не только с успешно заключенным пактом, но и неожиданно… с женой. Не знаю были ли у Императора претензии к договору, но к новой герцогине Уальд они имелись несомненно. Дочь человека, как он считал, убившего его семью, Элион меньше всего желал видеть рядом со своим советником и другом. Удар, что, как он посчитал, нанес ему Бран, был подлым и равносильным измене короне. Это был грандиозный скандал…
Закончившийся отлучением герцога Уальда от двора и лишением его высших привилегий. Отныне ему и его жене было запрещено появляться рядом со столицей.
Не скажу, что ваш отец был сильно опечален этим фактом, конечно разлад с названным братом расстроил его, но он знал, хоть император и отличался вспыльчивым нравом, но довольно быстро умел «отходить». «Элиону нужно время, — говорил лорд Бран своей жене, — время которое позволит императору понять и принять выбор друга». К сожалению, бедная девочка очень переживала, что стала причиной ссоры между ними двумя.
Леди Далия, — старик на мгновение запнулся, сильнее сжимая так и находящуюся в его руках мою ладонь. — Чудесная женщина. Такой доброй и милой леди, мне еще не доводилось встречать. Наверное, вам уже говорили, что вы сильно на нее похожи? Те же нежные черты лица и волосы, в свете солнца они переливаются будто огонь. Она словно свет озарила стены родового имения, принеся с собой тепло, разгоняя мрак в обители, где давно отчаялись услышать чей-либо смех.
Ее любили все обитатели поместья. Без исключения. Будь то не дружелюбный повар Тим или ворчливая Аста. Что сказать, даже мое сердце не устояло, очарованное той непосредственностью и очарованием, что излучала эта девушка. Но больше всего леди Далию любил ваш отец. Пожалуй, лишившись должности, он даже был счастлив, потому что теперь все свое время он мог посвящать только ей.
Единственное, что омрачало счастье двух влюбленных, это разлад между ними и Элионом. Они старались не показывать это друг другу, однако были настолько созвучной парой, что все понимали без слов.
Ваша матушка очень скучала по дому, часто писала письма своему отцу. В них она разумеется не упоминала о личных тревогах. Думаю, она не хотела, чтобы ваш дед знал, как на самом деле обстоят дела. Эта ложь сильно угнетала ее. Но могла ли она поступить иначе? Ее — дочь Ледяного демона, не приняли при дворе, оскорбили и унизили прилюдно, позорно изгнав. Она прекрасно знала характер своего отца и, что, не смотря на заключенный мир, такого поступка ярл императору никогда не простит. Именно поэтому леди Далия настояла, чтобы лорд Бран солгал насчет состояния ее здоровья. Потому что не хотела, чтобы ее отец, прибыв сюда, узнал о настоящем положении вещей. И лорд, и леди ждали, что Элион вскоре сменит гнев на милость… — Рандо впервые за весь рассказ посмотрел мне прямо в глаза и боль, плескавшаяся в них, заставила меня растеряться. — Это я виноват в смерти вашей матушки. Если бы тогда проявил больше осмотрительности, ничего бы не произошло, и герцог успел бы вернуться вовремя.
В ту неделю третьи сутки лил непрекращающийся дождь. Река вышла из берегов, смыв переправу и разрушив брекватер перед одним из поселений. Вода затопила близ лежащие дома, грозя двинуться дальше. Среди крестьян было много пострадавших. Как лорд земель герцог не мог игнорировать подобное бедствие. А посему самолично возглавил отряд.
Обычно он редко уезжал из дома. Тем более на столь длительное время. Но на решение этих проблем должно было понадобиться минимум пару дней. Господин велел позаботиться о леди Далии и присмотреть за поместьем. Но я его подвел… Практически сразу после отбытия лорда, в дом постучался странный человек. Полностью закутанный в плащ, с капюшоном, натянутым так низко, что не разглядеть лица, он назвался посыльным и протянул мне стопку писем.
Как правило их нам всегда доставлял Том, и я очень удивился, что в этот раз он доверил это ответственное дело постороннему. Ибо голос гостя был мне совершенно не знаком. Однако все подозрения померкли, стоило только мне увидеть письмо с гербами императорского дома. От радости, что возможно император Элион решил помиловать герцога, я совсем тронулся рассудком. Поблагодарил доставщика и тут же побежал к герцогине.
Знаете, леди Беатрис, вы всегда были довольно спокойным ребенком. Чаще смеялись, чем капризничали. Но стоило лишь вашей матери принять из моих рук то письмо, вы раскричались так громко, как никогда до того не кричали. И плакали так горько, что ей долго не удавалось вас успокоить…
— Письмо… — слова давались с трудом, и я запрокинула голову пытаясь протолкнуть ком в горле, — было отравлено, верно?
— Да, — подтвердил Рандо, судорожно гладя мою ладонь. — Но в тот момент никто из нас об этом не догадывался. Когда леди Далия вскрыла послание, оно оказалось пустым. Обычная белая бумага, с острыми краями, об один из которых, госпожа слегка поранила палец. И все равно даже это не насторожило меня тогда. Глупец! Я подумал, что текст мог предназначаться только лично герцогу и посему никто другой не в состоянии увидеть его содержимого.
Госпоже подурнело к обеду. Разумеется, я сразу же настаивал на вызове целителя, но леди ни в какую не соглашалась. Ссылаясь на переутомление и, что стоит ей отдохнуть, как все тут же пройдет. К вечеру леди Далии стало хуже, легкое недомогание, сменилось жаром и я, испугавшись, что теряю драгоценное время, более не стал тянуть, отправив слугу за лекарем.
На самом деле время… время уже не имело значения, часы вашей матушки были сочтены еще тогда, когда бумага порезала ее кожу. «Редкий яд, — скажет целитель и разведет руками. За всю долгую практику, ему такой не доводилось встречать. А вот мне, — старик печально ухмыльнулся, — мне приходилось. В Шафледо. Как понимаете химера, покинув ратушу,
