Кирилл стоит в окружении десятков горящих свечей с гитарой в руках и поёт для меня. Высовываюсь из окна, а он продолжает. Глаза в глаза. Мы не отрываемся друг от друга, будто нас связывает не песня через расстояние от асфальта до второго этажа, а кое-что гораздо более крепкое, хоть и настолько же эфемерное. И только закончив песню, Кир оставляет гитару висеть на ремне, сам же складывает руки рупором и кричит во все горло:
– Я люблю тебя, Яна!
– Кирилл! – шиплю возмущенно. Вот зачем он устраивает представление на виду у всех?
– Спускайся! У меня в запасе много песен, ты знаешь. Могу тут хоть до утра выступать.
– Нет, – мотаю головой, а у самой внутри неожиданно разгорается огонек веселья.
– Как скажешь, любимая, – орет он во все горло и снова принимается петь.
– Меня не выпустят так поздно, – хохочу уже открыто.
– Выходи, я договорюсь, – Кир нахально подмигивает.
Оля подталкивает в бок, я мнусь ещё пару мгновений и наконец срываюсь с места. Два пролёта, проходная, и я попадаю в объятия. Кирилл кружит и зацеловывает лицо, а мне так жарко, будто сейчас самый разгар лета, а не промозглая осень.
– Ты попалась, Зайчишка, – нежно шепчет он, и я улыбаюсь. Мне нравится быть пойманной Киром.
– А может это ты попался? – возражаю для вида.
– Я так сильно в тебя влюблён, что только рад угодить в твои силки. Другого мне и не надо, – Кирилл предельно серьезно смотрит на меня. – Веришь?
И я чувствую, что сейчас отшутиться не получится, атмосфера между нами неуловимо меняется.
– Верю, Кирилл, – выдыхаю. – Только тебе и верю.
Поцелуй запечатывает наши признания. Отныне они официальны, легитимны и отмене не подлежат. Мы стоим в окружении все еще горящих свечей, подсвечивающих темноту осенней ночи, отдаёмся друг другу, а из окон общаги раздаются бурные аплодисменты и даже одобрительные свисты.
Кир берет меня за руку, заставляет сделать поклон под овации публики, а потом мы со смехом сбегаем. Рука в руке и гитара рядом.
Эпилог
Новогодняя ель подмигивает огнями. В воздухе витает аромат праздника, пропитывая собой все вокруг, ну а я точно знаю, что мне есть что к нему добавить. С таким нетерпением жду вечера, когда мы все сядем за стол, будто новогоднее чудо предназначено мне, а не близнецам. Даже несолидно как-то для двадцатишестилетней женщины, владелицы собственного кафе и супруги уважаемого профессора. Хлопочу неспешно по дому, куда мы переехали с Киром три года назад, а в голове приятно мелькают воспоминания о вчерашнем корпоративе…
– С наступающим! – Оля, когда-то та самая соседка по общежитию, а сейчас моя совладелица кафе и лучший на свете бизнес-партнер, сует мне в руки блестящий сверток.
– Спасибо, – целую подругу в щеку. – Что там?
– Вечером посмотришь, но гарантирую, Кириллу Александровичу понравится, – она многозначительно подмигивает.
– Как всегда на страже моего семейного счастья, – смеюсь. – А у меня для тебя всего лишь духи, чувствую себя человеком совсем без фантазии.
– Оставь ее для мужа, – хохочет Ольга, и я вместе с ней.
– О чем секретничаете? – к нам подходит Кирилл и приобнимает меня за талию. Прижимаюсь к мужу теснее и вдыхаю такой родной запах.
– О, тебе понравится, Оля гарантирует, – смешно играю бровями, но долго болтать нам не дают – меня уже зовут на импровизированную сцену.
У дальней стены мы освободили пространство, где поставили две елки, а между ними сделали фотозону. Я встаю по центру, обвожу глазами своё детище – стены небесно-голубого цвета, много зелени, деревянная мебель и подвесные светильники. Все, как я люблю, в лаконичном скандинавском стиле, дизайнер не зря такие деньги дерет – сделал ровно то, что я нафантазировала у себя в голове, еще и улучшил кое-где. Наши ребята, официанты и повара, сейчас нарядные улыбаются, в руке у каждого идеально прозрачный бокал на тонкой ножке. Золотистые пузырьки играют в огнях гирлянд, а из динамиков негромко играет Фрэнк Синатра со своей бессмертной композицией про незнакомцев. За окном медленно падают хлопья снега, становясь очередным подарком для каждого, ведь всем нам временами так необходимо маленькое чудо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Друзья! – начинаю я, а на глаза сами собой наворачиваются слезы. Но то слезы счастья – кто ж знал, что все у меня будет так хорошо… – Сегодня хочу сказать, как сильно благодарна всем вам, если бы не вы, не каждый из вас, не было бы этого ничего, – обвожу зал рукой. – Спасибо, что выбрали наше заведение, что трудились с нами бок о бок весь этот год, только вместе, общими усилиями мы сделали наше кафе по-настоящему уютным и привлекательным местом, местом, у которого есть душа. Я горжусь каждым из вас! Спасибо, – сдавленно заканчиваю, и меня сменяет Ольга.
Ну а я попадаю в объятия Кирилла.
– Ты молодец, – шепчет он и целует в щеку.
Дети гостят у его родителей, поэтому мы спокойно задерживаемся этим вечером, веселимся на полную, а после и используем подарок Оли по назначению…
В животе приятно щекочет от воспоминаний о прошедшей ночи. У меня уже все готово к празднику – салаты осталось только заправить, мясо по-французски ждет своего часа в духовке, а торт – в холодильнике, поэтому со спокойной душой ложусь отдохнуть. Тем более здоровый сон мне сейчас не помешает.
– Мама, мама! – меня будят взбудораженные вопли, доносящиеся из прихожей, а после я слышу топот двух пар ног и детские голоса уже возле самого уха: – Мама, смотри, что нам бабушка с дедушкой на Новый год подарили! – Ильюшка и Тимошка, наши пятилетние близнецы, едва не пританцовывают от восторга.
– Ну, мама, вставай же, – Илья, младший близнец, в нетерпении тянет меня за руку.
– А поцеловать маму не нужно? – нарочито строго интересуюсь.
Мальчишки куксятся и по очереди обнимают. Подставляют щечки для поцелуев, и я с удовольствием чмокаю свои сладкие булочки – с недавних пор они вбили себе в головы, что нежничать с мамой уже не круто, не по-пацански. А я и не заметила, как быстро сыновья успели повзрослеть, уже их и не потискаешь, как раньше – не позволяют. Теперь им гораздо интереснее проводить время с папой: запускать воздушного змея, устраивать гонки на велосипедах, ловить рыбу в пруду… Такие вот естественные изменения, к которым я оказалась не готова.
Сыновья все-таки вытаскивают меня на улицу, и гордо демонстрируют снегокаты, которые Кир уже успел вытащить из машины. Синий и зеленый монстры гордо отсвечивают фирменными наклейками, пластиковыми лыжами и сидушками с изображением любимых героев мальчишек. И конечно же мы идем на горку, обновить подарки. А точнее бежим – мы с Киром тянем мальчишек за веревочки и соревнуемся, кто быстрее. Выигрываем мы с Ильюшкой, но только потому, что муж в самый последний момент поддается. С меня слетает дутый сапог, и мы смеемся, пока я скачу в одном носке, чтобы подобрать потерю.
– Наша мама – настоящая Золушка, – объявляет Кирилл.
– Да, да! Наша мама принцесса! – радостно подхватывают мальчишки и скачут вокруг меня.
Потом они убегают на горку, а мы остаемся ждать внизу. На поселок, что расположен в нескольких километрах от города и в котором мы теперь живем, опустилась темнота, и природа застыла в ожидании главного праздника. Тишина, искрящийся в свете фонарей снег, полное отсутствие ветра и только мы одни. Удивительное время. Мальчишки соревнуются, кто дальше доедет, а потом и мы с Киром присоединяемся и тоже начинаем кататься с горки.
Домой возвращаемся уставшие, розовощекие и страшно довольные. Вопреки всем правилам сначала едим торт, а уже потом переодеваемся в праздничное и накрываем на стол. Ильюха с Тимкой разворачивают игру прямо в гостиной, которая у нас совмещена со столовой. Помимо снегокатов им еще подарили трек с машинками, и теперь они увлечены новым состязанием. Гвалт стоит такой, будто у нас целая группа детского сада в гостях, а не всего лишь два мальчика. Но в честь праздника мы не делаем им замечаний, наоборот, любуемся на наше подрастающее поколение и вместе гордимся тем, какими они у нас становятся.
