брат? — спросила не о самом важном.
— Да, двоюродный.
— По матери?
— Нет, по отцу.
— Ты принадлежишь к правящему дому? Но ведь единственный наследник прошлого герцога погиб и похоронен. Так нам в школе говорили.
— Так и есть. Я не наследник, а внебрачный, но признанный отцом, сын прежнего правителя.
— Значит, ты имел на престол не меньше прав, чем он. Поэтому тебя и убили.
— Нет. Не поэтому. Все знали, что на герцогство я не претендую.
Я вспомнила череду посетителей, присылаемые мне приглашения, и поняла, что Людвиг ошибался. Не знаю, как тогда, но даже сейчас, спустя годы, люди помнили о его праве на престол. Возможно, Людвиг и не хотел править, но были те, кто хотел видеть именно его правителем. И нынешний герцог об этом знал. Он убил бы Людвига в любом случае.
— Вольфганг убил моего отца и его наследника. Я хотел отомстить. Только он говорит правду. Я и тогда был слабее, чем он. Поэтому сотворил заклятие, связавшее наши жизни, а потом вызвал Вольфганга на поединок. Рассчитывал, что он убьёт меня, и умрёт вслед за мною.
Мы стояли, замерев, в столбе света, падавшего из высокого окна над лестницей. Влажный блеск его глаз скрадывал восковую желтизну кожи, заставлял верить, что Людвиг жив.
— Так бы всё и вышло. Только когда он нанёс мне смертельную рану, я сказал ему о заклятии. Хотел, чтобы он знал, что я отомстил. Он успел что-то сделать, пока я умирал. Результат ты видишь.
Людвиг с кривой усмешкой развёл руками.
— Ты не можешь ничего сделать?
— Нет. Умерев, я потерял почти всю свою магию. Она ушла к нему. Наша связь даёт мне тень жизни и тень магии.
— А что он хочет от тебя?
— Ритуальный нож отца по прозвищу Рассекатель. Только он разорвёт нашу связь.
— И тогда ты умрёшь? Совсем?
Людвиг молчал. Он протянул руку и холодным пальцем прикоснулся к моей щеке, вытирая слезу.
— Скорее всего.
— Тогда не отдавай… Мне жаль, что ты умрёшь из-за меня.
— Не жалей. Я ведь уже мёртв. Я устал. Ты не представляешь, Лотта, какая это бесконечная мука — так застрять между жизнью и смертью.
Не представляла, но всё равно мне казалось неправильным вот так сдаться.
— Ты не должен сдаваться! Потяни время, найди способ!
— Я искал. Больше века искал. И не нашёл. Сколько я могу потянуть — день? Неделю? Что они изменят? Не хочу рисковать тобой. Не волнуйся, Лотта. Он принесёт клятву, которую нельзя нарушить. Ты останешься жива и он ничего не сможет тебе сделать.
Людвиг говорил это спокойно и весомо. Я поняла, что его не переубедить. Он принял решение и не отступит.
Глава 27. Последний поединок
Утром, когда Людвиг ушёл, мне не хотелось вставать с постели и вовсе не из-за накатившей слабости. Меня придавила тоска и безнадёжность. Когда-то меня пугала мысль, что вся моя жизнь пройдёт в мрачном заброшенном особняке, рядом с живым мертвецом. А теперь весь мир вокруг нашего с Людвигом дома казался серой мрачной пустыней, полной опасностей. А от понимания, что он скоро исчезнет, хотелось выть от страха и боли.
Если бы меня не беспокоили, я бы, наверно, так и не вышла из спальни. Горничная несколько раз заглядывала, но я отправляла её прочь. Пока не вошла Паулина:
— Хозяин хочет, чтобы вы позавтракали.
Она стояла надо мной, пока я не поднялась. Кивнула, и вышла, оставив меня на горничную. Я позволила той обращаться со мной, как с куклой, безмолвно подчиняясь её рукам, которые одевали, причёсывали меня.
За завтраком встретилась с Ханной. Та попыталась узнать моё мнение об изменениях в меню, что предложил внести повар, но я была не в силах обсуждать хозяйственные заботы. Они казались мне совершенно бессмысленными. Ведь Людвиг скоро умрёт.
Ханна, увидев моё настроение, вскоре замолчала, но допивая чай осторожно спросила:
— Госпожа, что-то случилось? вы заболели?
Экономка смотрела на меня с искренней заботой и я не сдержалась. Слёзы против воли брызнули из глаз:
— Людвиг скоро умрёт!
— Что?! Это невозможно.
Я молчала, пытаясь справиться со слезами.
— Как же?… — Ханна растерянно теребила край скатерти. — А как же мы?
Она встала из-за стола, с неприятным звуком отодвинув стул, и вышла из столовой, забыв блокнот с записями.
Глядя на него, я вдруг осознала, что уход Людвига изменит не только мою жизнь. Моей семье теперь точно придётся уехать в провинцию и все мечты мамы о блестящем будущем Гретхен уже не сбудутся. Я нахмурилась. Вспомнился сон и слова отца: “Защити сестёр”. Теперь понятно, что опасность исходит от герцога.
Единственный способ хоть как-то уберечь Гретхен и Лизхен от него — это увезти их подальше от столицы. И лучше было бы это сделать прямо сейчас. Вот только это невозможно. И мама не согласится… Нет! Я заставлю её уехать.
Мысли о семье отвлекли от всепоглощающей тоски и я села писать письмо маме, где пыталась убедить начинать искать место, куда они переедут как только появится возможность.
Дописав письмо, я вышла, чтобы отправить его, не откладывая, с кем-то из слуг. Встревоженный дворецкий, с которым, похоже, поделилась новостью Ханна, сказал, что приехал управляющий, герр Тойрер, и уже полчаса сидит в кабинете хозяина. Что же, неудивительно. Людвиг не из тех, кто оставляет после себя беспорядок. Готовясь к уходу, он наводит порядок в делах. Наверно, и мне надо подумать о том, что взять с собой, когда покину дом Шварца.
Надеюсь, он разрешит забрать хотя бы несколько тетрадей с его путевыми заметками. Чтобы потом, рассматривая картинки, можно было вспомнить его глубокий голос, рассказывающий о дальних странах, чудесах и происшествиях, случавшимися с ним. Я опять заплакала. Почему, почему судьба не свела нас раньше? Когда он был по-настоящему жив. Может тогда бы у меня осталось его дитя… А так мне никогда не узнать даже вкус его поцелуя.
— Госпожа, хозяин просит вас прийти к нему в кабинет, — прервал мои раздумья слуга. — Там у него управляющий.
Пока мы шли, слуга бросал на меня встревоженные взгляды, но решился заговорить уже у самого кабинета:
— Госпожа, а что будет с нами, слугами, вы не знаете?
— Нет. Уверена, вам честно заплатят жалованье, чтобы хватило на то время, пока найдёте новую работу.
— Если найдём. Не все захотят брать слуг Чёрного колдуна. И не все из нас хотят искать. Многие служили господину несколько поколений. Не думали, что мертвец может умереть.
Он не договорил, но я поняла, что им, выросшем в этом
