не тормознуть у обочины и не трахнуть её наконец по-нормальному. Благо, мы выехали из города, машин на дороге почти нет. Ладно, тут до дома уже рукой подать, в машине, как не крути, не очень удобно…
Въезжаем в лесополосу. Темно уже, мрачно. Нехотя отлепляюсь от Горошкиной, пытаюсь сосредоточится на дороге, но выходит не очень. То ли туман какой выполз, то ли у меня уже вовсю глаза слипаются. Странно, не так уж вроде и переработал… С рулём что-то не то, совсем не слушается, руки с него так и сваливаются. Зеваю. Ещё раз. Веки тяжёлые, как свинцом налитые. Цепляюсь за руль, как могу, но пальцы соскальзывают — похоже, машина с таким же норовом, как и Горошкина.
— Дядь, ты что творишь-то?! Совсем сдурел? — доносится вопль врединки, как сквозь вату.
Смаргиваю, пытаясь прогнать липкую сонливость, но она не отпускает, глаза сами собой так и закрываются. Дорога и лес сливаются в непонятное мутное пятно, голова клонится вниз…
— Ян, ну е-мое, ну твою ж налево!!! — Горошкина пихает меня в бок, матерится, толкается.
А дальше грохот, шум, и мне раскрывает объятия подушка безопасности. Вот что значит хорошая дорогая модель, как надо работает, — мелькает в голове тупая мысль, прежде чем я отключаюсь.
Глава 45. Попадос
ЕВГЕНИЯ
Пи-исец! Нет, не так. Мать вашу охренеть какой блядский грёбаный писецкий писец!
Примерно с такими словами я вываливаюсь из помятой машины, судорожно ощупывая себя на предмет повреждений. Руки-ноги на месте и вроде даже не поломаны, уже хорошо. Трясутся, правда, как у алкаша со стажем, но в данной ситуации это простительно. Так всё неожиданно — только пять минут назад отбивалась от домогательств Варламова, стараясь не выказывать затопившего меня возбуждения, а теперь лес, авария, капот машины всмятку об ёлочку. Кстати, как там старпер? Тревожно даже, что-то он вылезать не торопится, а машина, вон, дымит не переставая…
Следующие пять минут воюю с подушкой безопасности. Видимо, у неё к Варламову любовь с первых объятий и так просто отпустить его подушка не хочет. Но я упертая, кое-как выковыриваю старпера, подхватываю под грудью и отволакиваю от дымящейся машины подальше. Надеюсь, ему повезло не меньше моего и тоже обошлось без переломов. Тяжёлый, зараза, прям капец! Чуть живот не надорвала, пока перла, пару раз даже хотела бросить, отлежаться и подождать, пока сам прочухается и на своих двоих отойдет. Но дым валил из-под капота всё сильнее, я боялась, что вот-вот полыхнет, и поджарит нас со Льдиной до уровня курочки гриль. Пока волочила его, сто раз порадовалась, что переобулась в мокасины. После рабочего дня ноги в шпильках гудели и ныли, а я ж умная, догадалась с собой сменку поудобнее прихватить! К деловому костюму мокасины шли разве что по цветовой гамме, Варламов таращил глаза и охреневал, но в итоге махнул рукой и разрешил смену обуви. И пусть радуется, что пошёл на уступки? Как бы я его на шпильках волочила, вообще не представляю.
Фух, всё. Больше ни шажочка. Прислонила Варламова к ближайшему дереву, сама плюхнулась рядом, благо, земля была сухая и муравейника поблизости не наблюдалось. Только перевела дух, со стороны машины ка-ак бабахнет. Испуганно прижалась к земле, старпера тоже плашмя уронила, и вовремя — снова бахнуло и во все стороны полыхнуло горячим воздухом, как с порога бани, даже ещё жарче, послышался хруст стёкол. Осторожно выглянула из-за кустов — полыхает наша машинка ярким факелом, аж стекла повылетали. Брр, вовремя я старпера отволокла, точно бы изжарился! Кстати, надо бы посмотреть, как он вообще?
Перевернула слегка помятого мужчину на спину, ощупала. Я не врач, но так, на первый взгляд, вроде цел, мелкие царапины и ссадины не в счёт. На руке выше локтя кровь, кажется, я ею где-то зацепилась, пока Владимировича тащила. А ещё, наверное, он башкой ударился, иначе почему в себя не приходит? Я и по щекам похлопал, и мокасин свой понюхать дала (не нашатырь, конечно, но что есть, тем и пользуемся). Тщетно. Блин, неужели так сильно ударился?
Пока я паниковала, Варламов вдруг всхрапнул, почмокал губами, что-то сонно буркнул и, махнув рукой, повернул голову набок, устраивая её поудобнее. Он что, спит? Я тут нервничаю, переживаю, а этот тюлень мороженый дрыхнет?!!
Распинать Варламова мне удалось не сразу, и то, он был похож на пьяного, язык так и заплетался. Толку с него сейчас, как с козла молока… Ладно. Сейчас выясню, в какой стороне дорога, и как до неё далеко, а там уже посмотрим, скорую у дороги вызывать, или переть к шоссе Спящюю красавицу, в надежде поймать попутку. Во всяком случае здесь, в лесу, телефон, выданный мне Варламовым для экстренных случаев, сеть не ловил. Надеюсь, дело в сети, а не в том, что от столкновения с ёлкой мобильнику пришёл каюк.
Так, надо прикинуть. Вот, похоже, следы от нашего эпического въезда, значит, дорога где-то там, туда и пойду. Но не сделала я и десяти шагов, слышу, совсем рядом машина тормознула, людские голоса послышались. Я уже было обрадовалась, подумала, что это охрана Варламова нас нашла. Вроде Владимирович говорил, что они постоянно где-то неподалёку ошиваются.
Чёрт знает, зачем я тормознула. Камешек в обувь попал, вытряхнуть остановилась. Вытряхнула, смотрю — вот и чужая машина, большая, чёрная, угрюмая. От неё, шаря взглядами по кустам, отходят трое. Мужики как мужики, ничем не примечательные, в любом офисе, где нет дресс-кода, таких десятки. Один в брюках и рубашке, у двух других вместо брюк джинсы, но галстуки у всех троих имеются. Офисный планктон в чистом виде. Наверное, такие же трудоголики, как мы с Владимировичем, допоздна засиделись на работе… Так можно было бы предположить, если бы не пистолеты в руках всех троих и неприятные, злые лица. Но пистолеты, конечно, в первую очередь. И охранниками Варламова они быть не могли — те всегда одевались в чёрное. Я вжалась в ствол дерева, рядом с которым стояла, размышляя, что лучше — замереть, не двигаться и надеяться, что не заметят, или аккуратно, на цыпочках, отойти как можно дальше? Пока паника решила всё за меня в пользу первого варианта — я от страха не могла пошевелить ни руками, ни ногами, только наблюдать за приближением незнакомцев.
— Уверен, что он тут свернул? — буркнул самый высокий и худощавый из троих.
— Точно тебе говорю! — отозвался крепкий, но не слишком рослый мужчина, тыкая рукой в сторону нашей аварии. — Сам видишь, как кусты примяты, вон туда
