у меня в ладони. Пульс учащается. И чего это я так разволновалось? Мне достаточно часто звонят по работе с незнакомых номеров. Да что там часто? Почти всегда!
Но тут…
Ответить я не успеваю, звонок прекращается. А пока я пытаюсь сообразить, что делать дальше, звонок повторяется. Это кто-то очень настойчивый и нетерпеливый. Наверное, все же по работе. Да точно.
Я дрожащими пальцами нажимаю ответить. Прикладываю трубку к уху, говорю:
– С-слушаю…
– Милка, – звучит в трубке бархатным мужским голосом с легкой хрипотцой, от которого по рукам тут же разбегаются жирные мурашки.
Я замолкаю. Мое дыхание ненормально учащается. А с той стороны снова этот голос, как наваждение:
– Милка, это я.
Я молчу. Может, все же глюк, и его голос просто мерещится мне в каждым втором мужском?
– Михаил, – уничтожает все мои надежды дикарь.
Я зажмуриваюсь. Откуда он узнал мой номер?
– Слушай, принцесса, только не бросай трубку.
Ага. Да. Не буду…
И вместо того, чтобы сказать в ответ хоть слово, я беру и… нажимаю “сброс”. Прерываю разговор. Так и зависаю посреди просторной родительской кухни, пялясь на экран своего телефона. Что это было? А главное, зачем? И почему он звонит снова?
Я сбрасываю.
Миша набирает.
Сбрасываю.
Набирает.
И так по кругу. Он буквально сжирает своими входящими батарею моего телефона! Я злюсь. Наваждение спадает, приходит раздражение. На втором десятке “неотвеченных” я быстро настукиваю сообщение на его номер:
“Перестань мне звонить, я все равно не отвечу!”
И сделала я это зря. Нужно было просто молча закинуть его номер в ЧС. Вот только рука не поднялась. Зато в ответ тут же приходит:
“Принцесса, что за детский сад?”
Я игнорирую и дуюсь. И тут он на мой возраст намекнул! Пыхчу, как паровоз, и меряю шагами кухню. Новое “бзыньк”, и новые три сообщения подряд:
“Я взрослый дяденька, я не люблю кидаться буквами”.
“Милка, возьми трубку”.
“Принцесса, давай поговорим!”
Я кусаю губы. Поговорим. О чем нам с тобой, Михаил Русланович, разговаривать?
Когда я не отвечаю, Миша пишет:
“Что за молодежь пошла, чуть что – в черный список и игнор!”
“Милка, выпорю!”
Ну-ну. Для этого надо, как минимум, приехать в столицу. А ваша подкачанная задница слишком прочно засела в глубинке, Михаил.
“Без шуток, давай не будем начинать твой экскурс в сексуальную жизнь с подобных вещей. Возьми трубку, принцесса!”
Новый звонок.
Я снова сбрасываю, на этот раз с гаденькой ухмылкой.
“Мила, мы просто друг друга не так поняли”.
“Позволь мне объясниться”.
Что здесь объяснять?
За окнами слышится шум. Бросаю взгляд в окно: мама приехала. Паркуется.
Я суетливо навожу порядок после своего обеда и бегу в спальню, резво перебирая ногами по ступенькам. Уже в своей комнате снова перечитываю последние сообщение замолчавшего Миши и бросаю телефон в сумочку. Пустое это. Скидываю халат и натягиваю спортивный костюм, через час у меня СПА. Вот, что важно. Опаздывать нельзя. А с Мишей…
Нет, не о чем нам разговаривать. Правда, сложно игнорировать тот факт, что в животе запорхали бабочки от волнения. Он позвонил. Заморочился и достал мой номер. Где? У кого? Через деда? Впрочем, неважно, но приятно. Аж улыбка расплывается по губам. Совершенно глупая и неуместная.
Но это ничего не значит, Серебрякова! Он просто чувствует свою вину. Наверняка! И ничего больше. Не стоит сильно тешить себя надеждами. А лучше вообще уйти в “закат” и забанить его номер.
Да, так и сделаю!
Или…
Я его не забанила.
Как итог – в СПА никакого релакса не получилось. От слова совсем. Сначала стабильно раз в двадцать минут Миша пытался дозвониться. Мой телефон чуть не взорвался от стремительно возрастающих пропущенных! Когда я не выдавала никакой реакции на звонки, румянцевский внук отправлял пару-тройку сообщений с угрозами в духе: выпорю, наору, наругаю и так далее по списку. А финалилось все это великолепие едва ли не умоляющим: Мила, давай поговорим. И если первые два часа я бесилась, злилась и раздражалась, то к концу процедур мне уже было любопытно, что еще припасено в арсенале у Михаила Руслановича и как надолго хватит его терпения.
Оказалось ненадолго. Я сильно переоценивала его выдержку. В восьмом часу вечера он подозрительно замолчал. Запал пропал? Слова закончились? Лимит букв исчерпан? Я разочарована, Михаил Русланович.
Из салона я возвращаюсь мягенькая и румяненькая, какой не была никогда. Начистив перышки и намяв бока до ленивой неги. Приятно вновь почувствовать себя человеком после невыносимо тяжелых “командировочных” будней в глухой тайге, где люди даже элементарно не знают, что такое СПА.
Паркую свой потрепанный поездкой кабриолет, ставлю его на сигналку и захожу в дом. Там уже суетится с ужином мама. С минуты на минуту с работы должен вернуться па. Стоит только переступить порог, как с кухни доносится:
– Мила, солнышко, скоро будем ужинать!
Я заруливаю “на голос”. Втягиваю носом аромат жареной рыбки в сметанном соусе и сообщаю:
– Мамуль, я сегодня с Полей встречаюсь. Ужинать не буду.
Мама мажет по мне удивленным взглядом:
– Опять будете бедного Антона мучить своими девичьими разговорами?
– Мы без Антона. Он водится с мелкими.
– Женский день?
– Исключительно.
– Ночевать домой?
– Ну-у, по плану – да.
– А не по плану? – вздергивает бровь ма.
– Как пойдет, – улыбаюсь я, стаскивая с разделочной доски ломтик сыра.
– Отзвонись в любом случае. Я буду ждать.
– Окей.
Я чмокаю родительницу в щечку и сматываюсь в свою спальню, пока папа не вернулся и не начал закидывать лишними вопросами. Куда пойдешь, с кем пойдешь, зачем пойдешь и так по кругу. Даже несмотря на мои двадцать пять, для отца я все еще его маленькая принцесса, которую непременно нужно защищать от большого и опасного мира.
В комнате первым делом я на автопилоте проверяю телефон. Новых сообщений нет. Пропущенных тоже. Глухо. На мгновение даже накрывает чувством разочарования. Но только до тех пор, пока я не даю себе хороший мысленный подзатыльник. Я больше не буду о нем думать! Я должна выкинуть Мишу из головы. И это не обсуждается. Сегодня мой вечер. Моя ночь. И я планирую оторваться по полной. Как в старые добрые времена.
Я открываю дверь в гардеробную и зарываюсь в ворохе платьев, пока под руку не попадается черное мини, которое я чудом урвала прошлой весной в Милане. Сверкающие пайетки, облегающий
