— Господин подполковник… Вы что — серьезно не понимаете происходящего? У меня есть недвусмысленное указание министра внутренних дел немедленно прекратить телепередачу Огнева. Я требую от вас оказать мне максимально возможную помощь.
Подполковник пожал плечами.
— Ваше требование, господин майор, ничем не подтверждено. Находящиеся в помещениях телецентра сотрудники ГУУР предъявили мне соответствующее распоряжение, согласованное с моим руководством. Письменное распоряжение, майор! А у вас, кроме громких слов, нет ничего. Еще скажите спасибо, что я с вами вообще разговариваю.
— Господин подполковник, как только наладится связь, вы рискуете потерять свои погоны. Министр…
— Я не исключаю того, майор, что как только наладится связь, погоны придется снимать уже вам. А сейчас покиньте помещение.
Майор вспыхнул и повернулся к своим сопровождающим.
Подполковник молча постучал кулаком по стене. Распахнулась дверь, и в коридор вывалилась целая толпа полицейских в форме и с автоматами.
— Я бы, майор, на вашем месте хорошенько подумал…
Проводив взглядом удаляющуюся спецгруппу, начальник отдела повернулся к дежурному.
— Иванов — усиленный наряд в щитовую. К ГУУРовцам кого-нибудь пошлите. Мало ли… У этих умников прыти хватит.
Обернувшись к своим подчиненным, подполковник подмигнул.
— А вы чего тут растопырились? Вас для чего в зале собрали?
— Так… Ваш зам по работе с личным составом… Он же и приказал.
— А сам он где?
— Так нет его.
— Ну, так и ждите! Придет. А пока телевизор посмотрите, там сейчас передача интересная идет.
И, подмигнув слегка обалдевшим подчиненным, он поспешил в свой кабинет. Там телевизор был получше.
— Должно быть, вам интересно, господа, почему я вдруг проявляю такую заботу о вас самих и о населении ваших стран? Исходя из логики вещей, я должен был бы только радоваться тому, что наркотики идут к вам полноводной рекой. Но логика, господа журналисты, бывает разная.
Телефонный звонок.
— Господин президент!
— Да! — рявкнул в трубку глава государства. — Кто там еще?
— На связи министр внутренних дел.
— Давно пора! Переключайте!
— Господин президент!
— Я знаю, кто я такой! Что у вас происходит? Почему до сих пор не прекращена передача?
— Господин президент, у нас возникли непредвиденные трудности. Все подходы к аппаратным телецентра блокированы вооруженными нарядами полиции. Они ссылаются на письменное распоряжение своего руководства. К сожалению, в здании телецентра полностью отключена вся связь, и я не могу отдать распоряжение местному отделу полиции. Туда уже выехал мой заместитель. Я отдал приказ СОБРу выдвинуться к телецентру и взять его под охрану. Полагаю, что этот вопрос будет решен в самое ближайшее время.
— Это все?
— Увы, господин президент, не все. Я обязан сообщить вам, что здание передающего центра на Шаболовке захвачено неизвестными вооруженными людьми. Всякая связь со зданием отсутствует. Захватив здание, неизвестные организовали ретрансляцию выступления Имперца в масштабах всей страны. Эта же передача в настоящий момент ретранслируется на все видеоэкраны города и по интернету. Никакие усилия моих специалистов пока не позволили нам взять ситуацию под свой контроль. Все попытки подхода к шаболовскому центру пресекаются пулеметным огнем. У меня просто не хватает сил для того, чтобы взять это здание штурмом, ибо ОДОН выведен на охрану поселений иностранных специалистов. Прошу вашего указания задействовать центр специального назначения.
— Я немедленно отдам это приказание, — президент медленно положил трубку.
Телецентр.
— Так вот, господа журналисты, не все можно измерить с позиции выгоды…
Последние слова Имперца прозвучали как-то странно. Они отличались от его предыдущей речи. Возможно, что увлеченные его словами журналисты не обратили бы на это внимание. Все время, пока Волин говорил, картинка на экране плавно изменялась. Он шел куда-то по коридору. Может быть, завсегдатаи телецентра и увидели бы что-нибудь знакомое в этих пейзажах, но все их внимание было поглощено словами выступавшего. И только один из журналистов, поднявший глаза от планшета, внезапно вскрикнул. Его рука устремилась вперед.
Прямо под экранами, выйдя из неприметной дверцы, стояла группа людей. В форме и с оружием. Один из них опустил камеру, и на экране на секунду мелькнул линолеум пола.
— Да, господа, — вышел вперед стоявший в середине группы мужчина, — вот мы с вами и встретились…
Ну и рожи у этих журналюг! Можно подумать, их тут кто-то дружно охреначил пыльным мешком по башке. Причем, всех сразу. Ошарашенные моим появлением, они несколько секунд тупо пялились на экран и только потом сообразили опустить глаза ниже. Вот что значит привычка к телевидению.
А потом… Потом их словно прорвало. Народ ломанулся к сцене, наперебой выкрикивая всевозможные вопросы.
— Не все сразу, господа! Да и кроме того, вам что — не интересен мой дальнейший рассказ? Прошу вас, сядьте на свои места! Обещаю, что отвечу на все вопросы, но дайте же и мне договорить!
Народ, ворча, рассаживался по местам.
— Так вот, дамы и господа, продолжим. Я не просто так появился перед вами. Да, собственно говоря, никуда и не уходил. Вся трансляция велась из соседнего помещения. Мой визит имеет следующую цель: то, что я вам скажу, может быть сказано только с глазу на глаз.
Зал затих. Казалось, пролети сейчас муха, и ее полет будет услышан в самых дальних уголках огромного помещения.
— Я обещал вам сенсацию? Держите! Володя, дай изображение на экран!
На экране снова возникли сканы документов.
— В чемодане, — пихаю ногой по полу толстый атташе-кейс, — находятся носители, на которых записана вся эта информация. Вы можете забрать их с собой. В течение двух суток эти данные появятся во всеобщем доступе. Так что — поспешите.
Один из пришедших со мной бойцов подхватывает с пола кейс и идет меж рядами, раздавая направо и налево флешки.
— Из приведенных мною документов совершенно ясно видно, что сам наш президент и большая часть его администрации были прекрасно осведомлены об истинном характере операций, проводимых оккупационной администрацией и вспомогательным корпусом. Более того, часть полученных от реализации наркотиков денег перечислялась на их личные счета. Я передаю вам копии всех этих документов. Вы знаете, что с ними делать. А теперь хочу сказать пару слов лично господину президенту. Или, может быть, наркопрезиденту? Мне кажется, так будет точнее?
В зале прокатился смешок.
— Господин наркопрезидент и члены наркоадминистрации! Перед лицом собравшихся журналистов, а также перед всеми теми, кто сейчас смотрит нашу передачу, я обвиняю вас в том, что вы являетесь уголовными преступниками! Вы наживаете деньги самым постыдным и мерзким образом: продаете наркотики. Я могу доказать свои слова. А как оправдаетесь вы? Мы здесь. Если у вас хватит смелости опровергнуть сказанное, вэлком — вас ждут!
Быстрыми тенями мчались к Останкино и Шаболовке автобусы центра специального назначения. Сидевшие в салонах бойцы молча вслушивались в слова, звучавшие с экранов портативных телевизоров и смартфонов.
Москва.
Нахимовский проспект.
Разгоряченная толпа, безудержно прущая по улице, оставляла за собой жуткий след из разбитых стекол и горящих автомашин. Проходя мимо очередного разгромленного магазина, главарь услышал звонок мобильного телефона.
— Э?
— Это журналисты тебя хотят! — прозвучал в трубке голос его помощника. — Чего им сказать?
— Сюда веди! Мы им сейчас интервью давать будем!
Огибая кучки беснующихся боевиков, два журналиста и видеооператор, сопровождаемые подручными главаря, быстро подошли к нему.
— Добрый день!
— Эт точно, для кого-то он очень даже добрый! — приосанился главарь. — Ну, вы это, спрашивайте, чего хотели. А то у нас дел нынче много.
— А вы не могли бы встать вот здесь, — попросил один из журналистов. — Так картинка эффектнее получится.
— Что, снимать будете?
— Сразу в эфир и пойдет!
— Эт хорошо! — крякнул тот. — А посмотреть когда можно будет?
— Ну… Разве что в записи… Да и вечером новости повторять будут.
— Хорошо, — главарь переместился в указанную точку. — Так нормально будет?
— Да, в самый раз.
Вывернувшийся из-за угла полицейский автомобиль, никто не заметил. А, возможно, просто и не обратили внимание. Опьяневшая от собственной безнаказанности толпа уже возомнила себя непобедимой.
— Ты смотри, Петя, что эти сволочуги делают! — стукнул кулаком по торпеде старший машины. — Они же пол-улицы разнесли! Куда начальство смотрит?!
